Читать книгу "Орнамент - Винцент Шикула"

умные. Скажите еще, что я все это выдумал. И такие люди хотят еще что-то написать? Ведь уже одного того достаточно, что я пришел в Братиславу пешком. Читай после этого газеты!

— А что дальше?

— Что?

— Что было дальше?

— Ничего. Я хотел только, чтоб вы знали, что я им сказал.

— Вот дурень! — бабушка глянула на него с упреком.

— И ведь что всего интереснее… — он хотел добавить что-то еще, но Ярка его прервала.

— Погодите, дедуля, сейчас очередь другого.

— Я расскажу вам анекдот, — вызвалась хозяйка.

— Йожко, попробуйте этот бисквит, — бабушка принялась угощать Йожо своей стряпней.

— Чего боитесь? — повернулся к нему и Яркин муж. Он потянулся к тарелке, взял кусок пирога и мигом его проглотил.

— Ах, да какой же он желтенький, — заметила хозяйка. Она сразу оживилась. — Это от свежих яиц! — и уставилась на тарелку.

Бабушка подтвердила.

А хозяйка: — Я должна это попробовать.

Вместе с ней протянул руку к тарелке и Йожо.

— А-я-яй, какой вкусный! — нахваливала хозяйка. — Это вы сами испекли?

Бабушка снова кивнула. — Такого вкусного бисквита я давно не едала, — призналась хозяйка в надежде взять еще один кусочек.

— Матько, плесни мне еще немного! — толкнул меня в бок дедуля.

— Ты уж и так налакался, — отозвалась бабушка, но дедуля не обращал внимания.

Хозяйка подсела к ней и стала говорить о бисквите. Бабушка слушала ее вполуха, примечая и то, что говорили остальные. Когда тарелка опустела, она потянулась за ней, собрала с нее крошки и бросила себе в рот.

Пани Ярка наклонилась ко мне, хотела вместе со мной спеть. Я стал отговариваться, а тем временем нас опередил ее муж. Бабушка сперва хмурилась, не понятно, отчего — то ли от пения своего зятя, то ли от речей хозяйки. Иногда она кивала головой, но хозяйка не могла быть уверена в том, что это относится к ней, поэтому вскоре повернулась к Яркиному мужу и поддержала его пение гнусавой терцией. Загудел и дедуля. Бабушку это насторожило, правда, лишь на несколько секунд, а потом она смеялась вместе с остальными. Дедуля все больше оживлялся. Когда пришла очередь его любимой песни, он отстегнул деревянную ногу и стал ею дубасить по нашему домашнему алтарю. Бабушка вырвала у него ногу и — бац ему по спине. Но даже это его не остановило. Он принялся колотить по гардеробу обеими руками, а когда песня закончилась, затянул ее снова: «Дверь моя кленовая, отворись сама…»

Когда они уходили, все было перевернуто вверх дном. Ярка успокаивала Йожо: — Не бойтесь, Йожко, ваша двоюродная сестричка приедет в другой раз.

— Пускай пока другую себе найдет, — отозвался ее муж. — А что такого? — повернулся он ко мне.

— Это мои мальчики, — прижимала нас к груди хозяйка. Она смеялась, и изо рта у нее разило тухлыми отрубями.

13

Эва приехала навестить нас после Громниц. Я как раз разговаривал во дворе с хозяйкой, когда кто-то — мы оба сразу же это заметили, но не могли знать, что это она, Эва, — повернул ручку, а поскольку было закрыто на ключ, то постучал в ворота. Я пошел открывать.

— Добрый день! — поздоровалась Эва. Она стала снимать перчатку, видимо, хотела подать мне руку, но я вдруг начал сыпать словами и энергично жестикулировать, так что мы даже не смогли как следует поприветствовать друг друга. Потом мне пришло на ум, что наверняка выгляжу глупо, так егозя и ойкая перед ней, ведь она приехала не ко мне, а к Йожо. К счастью, она тоже была рада, смеялась, не обращала внимания на то, что я говорю, и не искала в моих словах и фразах какого-то смысла. Наконец, я слегка опомнился: — Заходи, пожалуйста!

Хозяйка все еще стояла во дворе. Эва не знала, надо ли к ней подходить, но увидев, что я не подхожу, только поздоровалась, кивнула головой и пошла дальше. В прихожей она остановилась, потянула носом и спросила: — Чем это у вас тут несет?

Я объяснил ей, что хозяйка держит под лестницей бочонок с квашеной капустой, но Эва уже заметила Йожо и побежала к нему вверх по лестнице. Я прошел мимо них в комнату. Они радостно жали друг другу руки. Потом зашли вслед за мной, Эва хотела поздороваться еще раз; подходила то к одному, то к другому, заполнив собой всю комнату. Йожо она говорила: — Ты здесь, как на каникулах! — Потом обратилась ко мне и стала выговаривать, почему я ее не встретил.

— Ты же должна была приехать раньше, а на сегодня мы не договаривались.

— Ладно, ничего, — смягчилась она. — Главное, что я вас нашла.

Она сняла пальто и снова принялась носиться по комнате. Вскоре обнаружила, что наш стол стоит прямо в проходе, и нам пришлось срочно его переставлять. Через минуту мы уже двигали домашний алтарь. Больше всех старалась Эва, поскольку мы сначала не понимали, чего она от нас хочет.

— Боже мой! — вздыхала она. — Сколько же работы с этими недотепами-мужчинами!

Через полчаса мы сидели возле печки, оглядываясь кругом, но улучшать уже было нечего. Комната показалась нам более просторной и уютной.

— Ой, а ведь я вам столько всего привезла! — спохватилась Эва и снова вскочила. Она поставила на стол сумку, достала из нее сначала рубашку, потом яблоки, пирог, два лимона. — А это послал Рудо. — Она вытащила банку меда.

Йожо встал. — Рудо? А как у него дела?

— В прошлом году работал в сельхозкооперативе. Сейчас всю зиму сидит дома и никого не слушается.

Йожо взял у нее банку и стал смотреть на мед, в котором виднелись кусочки пчелиного воска. — Может, он плохо себя чувствует. Его не слишком работой нагружают?

Эва отвечала, что нет, в кооперативе никто особенно не надрывается. Йожо открыл банку, сунул туда палец и облизнул.

Эва глядела на него; и когда он облизнул палец, сделала глоток вместе с ним. Некоторое время он морщился, будто у него во рту что-то щипало. Потом облизнул губы, достал носовой платок и вытер им рот и подбородок.

— Сколько же у него ульев? — спросил он.

— Шесть. Точнее, уже только два, четыре он продал.

— А на флейте играет? — продолжал расспрашивать о брате Йожо.

— Да. Играет, — отвечала Эва. — У него новая флейта. Я заходила к вашим, и на праздники тоже, но его не было дома, пошел с мужиками по деревне играть. Мама все так же, — говорила она о матери Йожо. — Летом ей было немного лучше. Два раза ходила на виноградник, в Чинишек, лозы подвязать. Но потом с трудом до