Читать книгу "В провинции, у моря - Полина Охалова"

угол дома. Голоногий и голоторсный направлялся в сторону кварталов старого города. Свернув в коротенький переулок, он зашел в палисадник перед небольшим каменным домом. Стоявшей на другой стороне улицы Ксении было видно, как ему навстречу выбежали две черные гибкие кошки. Парень вывалил свой серебристый улов в металлическую миску, и кошки, шипя друг на друга и выгибая спины, набросились на еду. «Мамо, аз съм тук. Дай ми нещо за ядене и ще тичам на работа», – прокричал парень в открытую дверь домика.

«Ой, да он болгарин. Поесть у мамы просит вроде перед работой».

Ожидая парня, Ксения поболталась туда-сюда по кривой плитке тротуара. Спрятаться тут было решительно негде. Но, к счастью, парень довольно быстро выскочил из ворот, все в тех же неизменных шортах, но в оранжевой футболке. Ксения едва за ним поспевала. Болгарин пару раз обернулся и, как ей показалось, посмотрел на нее подозрительно. Вскоре он нырнул в открытую дверь механы – ресторанчика с незатейливой местной едой – и исчез. Ксения хотела «замаскироваться под клиента» и сделать заказ, и уже уселась за столик в пустом зальчике, но вовремя вспомнила, что у нее с собой нет ни лева, ни стотинки. Но из зала ей было слышно, как где-то в глубине помещения разговаривают по-болгарски, что-то двигают, звенят бутылками. Не исключено, конечно, что там в темном подвале вспарывают рыбам животы в поисках запрятанного наркотика, но скорее всего парень здесь просто работает – может, разнорабочим, может, официантом – не все ли равно.

Ксения, прихрамывая, потихоньку пошла назад к пляжу. Может ли душегубец быть болгарином? А почему в принципе нет? Полиция как раз и считает, что Анфису задушил местный наркоман. Но, может ли болгарский парень именовать себя Адмиралом? Ксения хотела тут же погуглить, как звучит по-болгарски «адмирал», но вспомнила, что телефон остался дома. По жаре она добрела до пляжа, взяла сумку и шезлонг и отправилась домой. Придя, тут же схватилась за телефон и убедилась, что адмирал по-болгарски это адмирал. Ровно так же, как в русском.

Опять навьючив на себя шезлонг и сумку, она потащилась на «свой» пляж и присоединилась к Светлане, которая к счастью, только спросила: «Встретилась со знакомыми?» и в ответ на молчаливый кивок не потребовала подробностей.

Плескаясь в море, Ксения мучительно раздумывала, что же ей делать дальше. Следить за болгарином, дедком и «шляпой», которого, наверное, тоже можно отыскать среди рыбаков на других волнорезах? Надеяться, что преступник чем-то себя выдаст? А чем? Набросится на нее и начнет душить, если обнаружит слежку за собой? Такая линия расследования не выглядела слишком привлекательной. Да и времени до отъезда из Болгарии у Ксении Петровны оставалось меньше недели. Когда она успеет следить за тремя сразу?! Нет, это абсолютно бредовая идея. Но других идей и вовсе не обнаруживалось. Ксения вышла из моря, растянулась в шезлонге и открыла потрепанный женский детектив. На титуле в описании книги рассказывалось, что некая Наталья Орехова обнаружила труп соседа на лестничной площадке и начала собственное расследование леденящего душу преступления. «В этом ей, как всегда, пригодились ее способности ясновидящей». «Вот свезло, так свезло Ореховой Наталье, – подумала Ксения, и бросив книгу обратно в сумку решила за неимением способностей к ясному видению, тупо мобилизовать свои серые клеточки.

Из улик в ее распоряжении были еще командирские часы. То есть они были, конечно, собственностью практичной Валюхи, но Ксения прекрасно запомнила, как они выглядели и даже нашла изображение в Интернете. Часы были большие и приметные, с голубым циферблатом. Порасспрашивать разве что пляжных завсегдатаев – не видели ли они у кого-то на руке таких часов. Ксения приподнялась и бросила взгляд вокруг. Вон у кромки моря знакомый женский клуб, вон «немец» Константин вдохновенно что-то вещает соотечественникам. Ксения представила, что она сейчас встанет, подойдет к тем, к другим и начнет спрашивать – а не видели ли вы человека с командирскими часами на руке. Циферблат голубой, на нем якорь, самолет и надпись «командирские». Видели такого, – ответят ей, – вон он злодей, давайте поможем его повязать!» Ну да, размечталась! Начнут расспрашивать – зачем ей это надо и прочее, опять придется что-то плести, а врать Ксении уже как-то поднадоело. В общем-то врать она совсем не любила.

Эх, как жаль, что Анфисин блог заблокирован, – который раз подумала Ксения, – у нее там столько фоток было, в том числе и пирса с рыбаками!

Подожди -ка! – опять вступил в дело внутренний голос – но ведь не одна же Анфиса фотографировала море и рассветы, и пирс с рыбаками вполне мог на другие фотографии попасть. В конце концов и кроме Анфисы были любители утренних красот. Неплохо будет и не только утренние снимки посмотреть – может, и на дневных Адмирал в кадр попал, Главное, его вычислить!

Глава двадцать третья

После обеда Ксения Петровна едва дождалась, когда Светлана ляжет отдыхать, открыла чат «Россияне в Поморие» и начала листать страницы в поисках фото «русского» пляжа и волнореза. Трудилась, наверное, больше двух часов, аж в глазах зарябило, нашла среди сотен похожих друг на друга снимков курортных красот только парочку, пригодных для рассмотрения. Но сколько она ни увеличивала снимки, все равно на них невозможно было рассмотреть руки попавших в кадр рыбаков, а уж тем более их наручные часы. Ксения вывела на экран компьютера скопированные фотографии Анфисы в день гибели Николая. У этого второго человека на пирсе вообще не было видно ни рук, ни лица. Только абрис высокой фигуры в дождевике темно синего цвета с зелено-желтой полосой в месте прорезей для рук. Глаза у Ксении заслезились от напряжения и ей пришлось признать, что расследование ее зашло в тупик. Тайна Адмирала останется нераскрытой, увы! Ну зато можно успокоиться и тихо-мирно-расслабленно провести последние поморские деньки.

Они со Светланой долго, до темноты гуляли по набережной, ели мороженое, рассказывали друг другу про вузовские проблемы: сначала ругали студентов, потом их же хвалили, потом обсуждали помогает ли Интернет с Википедией учиться и учить или наоборот мешает. Ксения Петровна видела во всем этом больше пользы, чем вреда – как страшный сон она вспоминала одну преподавательницу своей студенческой молодости, которая требовала знания прежде всего дат, и на экзаменах пытала, какой текст в каком году был написан, опубликован, отрецензирован. Ксения терпеть не могла шпаргалки и никогда их не делала, но перед этим экзаменом исписала все ноги под юбкой датами, потому что ее голова была совершенно не способна удерживать цифры. Хуже в