Читать книгу "Мулей - Эрленд Лу"

24 мая

Всю неделю много общалась с Констанцией. Больше, чем требовалось, откровенно говоря. С одной стороны, мне с ней приятно, с другой, я не могу быть собой в ее обществе, а если я все-таки пробую быть искренней, она впадает в ступор и думает, что я шучу и веду себя странно. Психогейр, к счастью, днем работает, так что его я почти не вижу. Утром я пробегаю пляж до конца и обратно, потом купаюсь и, завтракая на террасе, даю себе слово, что постараюсь прожить и этот день. В одиннадцать просыпается Констанция, и мы с ней что-нибудь затеваем. Были в аквапарке: катались с разноцветных горок и ели толстенные сосиски сомнительного вкуса, не знаю уж, из чего они тут делают сосиски.

Еще мы ездили в глубь долины на шоу хищных птиц. Огромных орлов выпустили из вольера, и они улетели на несколько километров, но потом работники фермы стали махать над головами кусками мяса, и птицы вернулись. Орлы спикировали вниз, пролетели прямо у нас над головами и сели на землю в положенном месте. Потом нам дали рассмотреть их вблизи. Я сейчас рассказываю об орлах с размахом крыльев два метра. Это впечатляющее зрелище, и я, конечно, расплакалась, а Констанция сказала, что плакать здесь не о чем.

Через два дня я вернулась туда одна, чтобы без помех насмотреться на орлов. Я просидела там с раннего утра вплоть до окончания последнего шоу вечером. Показ хищных птиц чередуется с шоу экзотических птиц; они разноцветные и милые, но не трогают мне душу так, как орлы, коршуны, соколы и грифы, — кстати сказать, вообще гигантские. Поразительно, что им удается подняться в воздух. Одна из тамошних работниц посадила мне на голову сокола. Но все равно орлы прекраснее всех. Я стала мечтать, что белоголовый американский орел схватит меня, поднимет в воздух, полетит к морю и бросит там на скалу, как чайки бросают крабов, чтобы разбить панцирь.

Я не ушла и после последнего шоу, и ко мне подошла девушка, которая сажала мне сокола на голову. Сказала, что узнала меня, потому что видела, как я в первый приезд расплакалась, когда орлы опускались на землю, и что сама она точно так же отреагировала на это в первый раз. Она спросила, не хочу ли я еще посмотреть на птиц. Ее зовут Консуэло, она на несколько лет старше меня и приехала из Мадрида работать с орлами. Два последних вечера мы встречались с ней в барах Плайя-дель-Инглес. Похоже, у нас зарождается дружба. Я рассказываю ей то, о чем никому не говорю. Например, что я беременна. Скоро об этом будут знать все, кто видит меня в купальнике. Констанция, естественно, ничего не замечает, но мне это на руку. А Консуэло я рассказала, кто отец ребенка, и показала фото в интернете. А потом мы посмотрели на «You Tube» финал эстафеты на пять километров, и Консуэло сказала, что отлично понимает, что меня заводит то, как он выигрывает свои забеги. Она сказала, что я могу жить у нее, если хочу, но я ответила, что предпочитаю жить одна, и она это поняла.

Но самое лучшее в Консуэло — что у нее есть права на управление маленьким самолетиком, на котором она пригласила меня полетать. В те дни, когда она не занята в орлином шоу, она летает вдоль пляжа на этом самолетике, с прицепленной к нему огромной рекламой дискотеки.

25 мая

Ночь, я сижу на балконе, завернувшись в одеяло, небо ясное и звездное, я только что внезапно проснулась с самой четкой за долгое время мыслью.

Внезапно меня озарило, что мне делать. Безо всяких усилий с моей стороны в голове сам собою возник план, который позволит мне исчезнуть надежно и элегантно, этот план и разбудил меня, я вдруг увидела его весь, от и до, и поняла: эврика!

В нем меньше дьявольщины, чем в предыдущих, зато он более реален и прост в исполнении. Как только я им вплотную займусь, все дороги к отступлению будут отрезаны. Поэтому настроение у меня радостное и возвышенное. План напрямую связан с Консуэло. Но ей не обязательно об этом знать. Есть пределы любой доверительности. Хотя что есть то есть: знакомство с новыми людьми открывает новые возможности. Это здорово. Пока я замыкаюсь на себе, то в основном хожу по своим же старым следам, но всего через несколько встреч с Консуэло у меня сам собою сложился великолепный план, и я чувствую себя гораздо бодрее, чем раньше. Да, план этот не так прост, но по-моему я теперь усвоила, что все нужно делать основательно. Тщательное планирование — ключ ко всему. Если для чего-то нужно время, значит, это время нужно найти. Но надо успеть осуществить все прежде, чем живот станет очень большим. В интернете я видела, что восьминедельный зародыш весит один грамм и в длину он один и шесть сантиметра. Всерьез принимать в расчет такую мелочь мне трудно. И я не готова дать ему право голоса в таком серьезном вопросе, как этот. Но еще через восемь-десять недель он станет размером с хомячка, а это уже другое дело. Короче, план надо осуществить до «с хомячка». Иначе я буду чувствовать себя чудовищем. У нас с Томом была хомячиха Туре. Маленькая симпатяга Туре. Она сбежала, когда мы однажды остановились по дороге в летний дом, и мы с Томом были безутешны, но мама тут же сочинила историю, что Туре гораздо лучше в лесу, там ее дом, и она будет жить на свободе, вырастет большая-пребольшая и станет королевой леса, мы поверили и утешились. Хотя на самом деле ее наверняка быстренько сожрала сова.

26 мая

Сегодня нашла два угловых кусочка и отсортировала по цвету еще двести. Я разложила их в коробочки из-под йогурта. Другими словами, я взялась за дело. Купила картонную основу и специальный клей. Такой пазл как этот складывают один раз. Во всяком случае, я. Если я конечно успею закончить до Большого полета. Так я решила называть свой план. Я могла бы называть его Последним полетом, но Большой звучит лучше. Мне нравится, что у моего плана есть название. Раньше я планы никак не называла, возможно, поэтому они и проваливались.

27 мая

Летала с Консуэло на самолете и была очень внимательна. Мне кажется, управлять таким самолетиком не очень трудно. Проверяешь, что штурвал исправен, и запускаешь мотор нажатием кнопки. Потом тихо и спокойно выезжаешь на рулежку, ждешь сигнала с вышки, газуешь и аккуратно тянешь ручку или как она там называется на себя и взлетаешь. Консуэло несколько раз дала мне порулить. Я сумела ровно держать самолет и развернуться на триста шестьдесят градусов, не потеряв высоты. Чтобы не навлечь на себя подозрений, я старалась проявить такой же интерес к посадке, но когда и если тот день придет, мне важно будет только взлететь.

Консуэло говорит, что это здорово, что я беременна. Когда я замечаю, что это сейчас некстати, она отвечает, что это никогда кстати не бывает и совсем неплохо начать рано, потому что чем раньше начать, тем выше шанс создать большую семью, а это здорово. Только тот, кто не потерял всю семью в авиакатастрофе, может говорить такое. Вообще, я все больше осознаю, насколько я одинока. Те, на кого не свалилось подобное горе, не смогут понять меня, пока сами не окажутся в такой ситуации. Здоровые не понимают, каково приходится больным, а те, кто хотят жить, не в состоянии постичь, почему кто-то хочет умереть. Так устроена жизнь. Мы можем выражать человеку сочувствие и стараться его утешить, но, расставшись с ним, мы отодвигаем его беды в сторону и идем дальше по своей жизни. Так должно быть. Я думаю, боль нельзя разделить ни с кем. Иначе жизнь стала бы невыносимой еще и для тех, кто не пережил сам ничего ужасного, и тогда бы люди, скорей всего, перестали размножаться, и все, кранты.