Читать книгу "Тайны любви - Анн-Мари Вильфранш"

— Я должен наказать тебя.

— Запрещаю! — воскликнула она, ее голубые глаза сияли.

Он развязал тугой пояс, расстегнул блестящий мокрый плащ и распахнул его, обнаружив под ним шерстяной свитер с высоким воротом и эффектным рисунком из черных и белых ромбов и черную юбку. Рука Армана немедленно нырнула под юбку и шелковую сорочку и поползла вверх, пока не добралась до обнаженной кожи на бедрах, там, где заканчивались чулки.

— У тебя руки холодные! — запротестовала Доминика. — Прекрати, Арман!

Рука была действительно холодной. Выходя из дома, он забыл захватить перчатки, настолько он был раздосадован и смущен после телефонного разговора с Доминикой. Теплые бедра крепко сжали руку, мешая ледяным пальцам двигаться дальше, к самой сердцевине нежных прелестей.

— Я предупреждал, ты будешь наказана.

Он прижался губами к ее губам, она немного приоткрыла рот, и теперь его язык трепетал в ответной ласке. — Поцелуй длился еще дольше, чем предыдущий, и оказался не менее приятным, а может быть, и более, потому что через несколько секунд Доминика расслабила бедра и выпустила руку Армана. Та, немного согретая прикосновением к обнаженной коже, продолжила короткое и захватывающее путешествие вверх и наткнулась на вышитый край трусиков. Арман поинтересовался, то ли это абсолютно прозрачное произведение, о котором она, насмешничая, упомянула по телефону.

— О, да, — ответила Доминика. — Я же говорила, что надену их специально для тебя. Они сделаны из нежно-розового шелка и такие тонкие и прозрачные, что все просвечивают.

Сейчас трудно было проверить, говорит ли она правду, да это и не имело значения. Арман просунул руку под нижнее белье и сжал в ладони источник самых восхитительных наслаждений. Арман вновь прильнул к губам Доминики в долгом поцелуе, прижимая ее голову к каменной опоре, и закрыл глаза, дав полную волю пылкому воображению. Он мысленно увидел светло-каштановые завитки, просвечивающие сквозь тонкий, как паутина, шелк.

Картина, возникшая в воображении, оказалась столь захватывающей, что Арман медленно провел кончиком языка вокруг ярко накрашенного рта, представляя себе, что он ласкает не рот, а другие губы, спрятанные под светлыми завитками. Доминика почувствовала, что он распаляется все сильнее и сильнее, и прошептала: «Арман, Арман, Арман». Он скользнул языком в ее горячий рот, воображая, как раздвигает то, что он сейчас сжимал в руке под вышитыми, а возможно, и прозрачными трусиками.

Язык Доминики нежно ласкал язык Армана. Когда она почувствовала, что его пальцы пробираются в потайной альков, она расставила ноги пошире. Она прекрасно знала, какое значение имела для Армана игра пальцами, и рассчитывала на это. Она могла поздравить себя с тем, что план вернуть Армана удался быстрее, чем она предполагала. Потребовалось сделать лишь два маленьких выпада — прошлым вечером и нынешним утром, — чтобы побудить его к тому, что он по неразумию считал ответной карой. На самом же деле, положив руку между бедер Доминики, он оказался целиком в ее власти, хотя и не догадывался об этом.

Арман был глубоко погружен в эротические видения, пальцы ласкали Доминику, с каждой секундой увеличивая наслаждение, поэтому он не обратил внимания, когда она сняла руки с его плеч. Не возразил он также, когда она расстегнула брюки, сняла перчатку, проникла под нижнее белье и, видимо, для того, чтобы ласки не были односторонними, дотронулась до крепкой вздыбленной плоти. Касания были столь нежны и деликатны, что Арман почти не ощущал их, он лишь почувствовал, что испытываемое удовольствие стало острее благодаря умелым манипуляциям Доминики.

— О Арман, — вздохнула она, — я отдала бы все на свете, если бы между нами стало все как прежде! Ты — необыкновенный человек, мой дорогой, никто и никогда не доставлял мне такого удовольствия. Я полюбила тебя с первой встречи!

Арман, разумеется, был польщен милым комплиментом. Доминика отлично знала, как воздействовать на мужское самолюбие и добиваться своих целей.

— Неужели я тебе совсем не нравлюсь, Арман? — спросила она, стараясь придать голосу жалобную интонацию, насколько позволяла страсть, сотрясавшая ее.

— Но я обожаю тебя, — пробормотал он. Он был так сильно возбужден, что едва понимал, что говорит; еще менее его, переживающего восхитительные мгновения, заботило, каким образом его слова будут истолкованы.

— Тогда я вся твоя, телом и душою! — с жаром воскликнула Доминика; главный момент приближался, и ее тело непроизвольно и судорожно задвигалось.

— Доминика! — взволнованно закричал Арман.

Наслаждение, которое он испытывал, доведя Доминику до столь явного и благополучного завершения, было настолько сильным, что он совсем потерял голову. До сих пор Доминика деликатно держала пульсирующую плоть между большим и указательным пальцами. Но когда спазмы стали сотрясать ее, она вытащила набухшую плоть из-под нижнего белья, потянула к себе и просунула за край трусиков. Она почти не отдавала себе отчета в том, что делает, но результат превзошел все ожидания: Арман вскрикнул, резким движением глубоко вонзился в нее и немедленно буквально затопил потоком страсти.

Когда они оба пришли в себя, Доминика застегнула ему брюки и ждала, что он скажет. Он долго молчал, прижавшись щекой к ее щеке, словно глубоко задумавшись. На самом же деле он испытывал огромную благодарность за доставленное удовольствие.

— Милая Доминика, — произнес он наконец, — мне кажется, я вел себя чудовищно по отношению к тебе. Нам было так хорошо вместе. Как я мог быть таким дураком, чтобы потерять тебя из виду, спрашиваю я себя? Я в отчаянии, когда думаю о страданиях, которые причинил тебе. Сможешь ли ты простить меня до конца?

— Пойдем ко мне, — прошептала она, касаясь губами его щеки, — и чтобы ты поверил, что я простила тебя, я покажусь в новом прозрачном белье.

Ласковые слова произвели на Армана столь сильное впечатление, что он не удержался, чтобы вновь не приподнять юбку и сжать пухлый холмик.

— Пойдем искать такси, — сказал он. — Но я должен честно предупредить, я не смогу только любоваться тобой. Я собираюсь сделать больше, намного больше. И если кружевные одеяния пострадают от моих действий, я куплю тебе полдюжины новых.

Обнявшись, они поднялись по мокрым ступенькам и пошли по мосту, не обращая внимания на дождь. Арман был рад, что помирился с Доминикой, ее сладострастие было безмерным и не уступало его собственному, и она всегда с готовностью откликалась на его фантазии и с удовольствием играла в игры, которые он придумывал. Что касается Мадлен, то, как бы прекрасна и желанна она ни была, все же нельзя было совершенно игнорировать тот факт, что она была женой Пьера-Луи, к которому в качестве родственника Арман обязан был испытывать хотя бы некоторое уважение.

Справедливости ради следует отметить, что Мадлен никогда не отвергала интересные и несколько необычные предложения Армана. Однажды, например, он уговорил ее стать на четвереньки на ковре в гостиной, да и тот эпизод у окна, когда она была в одной ночной рубашке, также был незабываем. Но Арман нечасто делал такие предложения. За восемь лет супружества с Пьером-Луи Мадлен привыкла к определенному стилю сексуальных отношений, как правило, в постели и лежа на спине, и такой стиль она и предпочитала. Никогда в жизни ей не пришло бы в голову явиться на свидание в шубе на голое тело!