Читать книгу "Сон-трава. Истории, которые оживают - Елена Воздвиженская"

быть с тобой до конца, и даже после того, как ты умрёшь, я должен сопроводить твою душу к Богу. Но Ангелы тоже устают. Я устал. От твоего нытья и жалоб на жизнь. От твоей злобы на весь мир и на своих близких. От того, что ты погряз в, невинной на твой взгляд, привычке пить вино.

Виталик молчал.

– Я всегда был рядом с тобой, даже когда ты ругал и меня и Бога, старался направить тебя на путь истинный, помогал тебе.

– Что-то не чувствовал я твоей помощи, – подал голос осмелевший Виталик, – Если бы ты помогал, то я, наверное, не жил бы так плохо.

– А ты считаешь, что живёшь плохо, Виталий?

Тот кивнул в ответ.

– Что ж, тогда я покажу тебе, что было бы, если бы я не помогал тебе все эти годы.

Ангел взмахнул крылами, так, что они закрыли пол неба и Виталик увидел себя.

Вот он идёт по улице, пьяный, с работы выгнали, жены и вовсе никакой у него нет и не было, кто за такого пойдёт, вот он засыпает прямо на остановке и отмораживает руки, сердобольные люди отвозят его в больницу, руки ампутируют, так как началась гангрена, после выписки он живёт на нищенское пособие, продолжает пить и однажды, в тёмном переулке, его просто забивает толпа подростков, ради прикола… Он умирает и попадает в ад.

Видение исчезло. Ангел кротко стоял рядом, а протрезвевший Виталик рыдал, уткнувшись лицом в колени, рыдал так, как не плакал с того дня, когда похоронил свою мать.

– Иди домой, – ласково сказал Ангел, – Тебя там любят и ждут. А я всегда буду рядом. Только и ты помоги мне.

***

Виталик исправил свою жизнь. Он бросил пить и директор с радостью принял его обратно на завод. Таня расцвела от любви и заботы мужа. Всё наладилось в их отношениях, ведь они вместе сумели пройти через все тяготы. Через год они въехали в новую квартиру уже втроём. Маленькая жизнь зародилась клубочком под Татьяниным сердцем.

Попутчик

– До деревни не так уж и далеко. Километра три всего через лесок от станции. Родители не желали перебираться в город, да и то верно – вон тут какая благодать, поля, леса, река, закаты одни чего стоят. Да и в деревне сейчас есть и газ, и свет, и телевидение. А у нас в городе пыль да машины, толпы равнодушных лиц и никому нет дела до тебя. Просто вот порой, страшно за них становится, случись что, пока скорая из города доедет… – так размышлял я, шагая бодро по высокой траве, что росла вдоль железнодорожных путей, дорога моя лежала в родительский дом. Приезжал я к родителям только на зимние каникулы в Новый год, да летом, когда в отпуск выходил. Чаще не мог – дела, работа, городская суета, что затягивает как водоворот.

Я свернул на поле, которое расстилалось до самого горизонта и, казалось, не было ему края. Колосья стояли ровно, ни ветерка, ни движения никакого. Солнце приближалось к горизонту. Я прислонил ладонь к глазам и нашёл тропинку, бегущую по этому золотому морю узкой ленточкой и пошёл туда, где она начиналась, чтобы пересечь поле. За полем лесок, а там и деревня. Как раз к темноте доберусь.

Миновав уже почти половину поля, я остановился, и посмотрел на широкую грунтовую дорогу, что шла через лес в деревню. Там уже можно будет идти не торопясь. Неожиданно сзади послышался голос:

– Витька, ты что ли?

Я оглянулся, чуть поодаль стоял пожилой мужик.

– Я, – ответил я ему, недоумевая откуда он мог тут взяться, ведь я не заметил, чтобы по полю шёл ещё кто-то кроме меня. Да и тропинка была одна. Ну мало ли, может задумался я, ушёл в свои мысли, вот и не приметил. И только хотел я его спросить, мол а кто ты такой, откуда меня знаешь, как узнал в нём соседа нашего. Вернее не совсем соседа, жил он через улицу, но к нам огородами, дядя Ваня зовут его, родителям моим ровесник почти, за шестьдесят ему.

– Здорово, – отвечаю, – Дядя Ваня! А я и не признал тебя поначалу! Ты откуда идёшь? Я что-то тебя даже не заметил.

– Так тоже с поезда иду, – ответил дядя Ваня, – Вот в город ездил, к внучке своей. Она ж у меня одна, внученька-то. В этом году школу заканчивает, собирается поступать в институт. А сын со снохой в городе дом построили, квартиру-то продали, теперь тоже на земельке живут, как вот мы здесь. На своей-то земельке ведь оно завсегда лучше, чем в бетонных хоромах. Правда, Витёк?

– Правда, дядь Вань, – согласился я, и мы зашагали с ним в сторону деревни.

Мы шли, болтая о том о сём, вспоминая былое, обсуждая настоящее и строя планы на будущее. Обычный разговор. Минут через десять мы вышли к лесу. Солнце почти уже село. Но потеряться тут было негде, дорога широкая и ровная, шла до самой деревни. Мы пошли по грунтовке.

Лес закончился и мы увидели перед собой огни деревни, послышался лай собак, потянуло запахами человеческого жилья, где-то мычала корова, блеяли овцы.

Каждый раз с замиранием сердца выходил я на этот пригорок, с которого глазам открывалась эта картина, всегда как в первый раз, и сжималось сердце от радости, от какого-то умиления и неведомой щемящей тоски по ушедшему времени, по далёкому детству, по тому, что никогда уже не вернётся. Немного постояв, мы начали спускаться с пригорка.

– Красота у нас тут, Витёк, правда?

– Правда, – ответил я.

– Ты, сынок, родную землю никогда не забывай. Здесь истоки твои, корни. А без корней человек ничто, так …перекати-поле.

– Разве забудешь нашу деревеньку, дядя Ваня! – улыбнулся я.

– Да я так, к слову пришлось. Старческое это уже, – улыбнулся в ответ дядя Ваня и похлопал меня по плечу.

– Послушай-ка, у меня к тебе просьба одна будет, ты как отдохнёшь, завтра прогуляйся-ка до Кольки рыжего, что у магазина живёт. Только с собой участкового возьми. Как придёте, в сарай к нему загляните, там в углу, под сеном зарыто кой-чего. Ну там сам увидишь.

– Ничего не понял, дядь Вань, – рассмеялся я, – Что за игра такая «Что? Где? Когда?»

– А ты не думай, сынок, просто сделай как я прошу, а там узнаешь ответ.

– Видимо заговаривается старик уже, – подумал я про себя, а вслух ответил, – Конечно схожу, не волнуйся, дядь Ваня!

– Ну вот и дошли, давай, бывай. Родителям привет передавай, – остановился дядя Ваня на углу, – Мне сворачивать.

Мы распрощались, и я отворил ворота, и вошёл во двор. Умылся из бочки, стоявшей на углу избы, тёплой, нагревшейся за день на солнце, водой для полива огурцов, и вошёл в дом.

Родители обрадовались моему приезду, начались расспросы, да объятия, разговоры, кто, что, да как. Ну одно, другое, и говорю я им, мол, вот с дядей Ваней дошли до деревни вместе от самой станции почти, так что не скучно было дорогой. При этих словах родители как-то странно переглянулись.

– Что не так? – посмеиваясь спросил я, – Вы как будто привидение увидели!

– Мы-то не увидели, – подал голос отец, – А вот ты похоже его и встретил.

Мать при этих словах перекрестилась.

– Да будет вам, – сказал я, – Смеётесь что ли надо мной? Какие ещё привидения?

– Сынок, – тихо спросила мать, – Ты не ошибся часом? Может это не дядя Ваня был?

– Да что я, дядю Ваню не знаю что ли? Он это был. Про сына мне своего рассказывал, про внучку, мол помочь надо им, она же в этом году в институт поступать будет. Да и вам ещё привет передал. Да что случилось-то?

Отец потёр рукой подбородок и растерянно произнёс:

– Так ведь умер дядя Ваня-то.

– Как это умер,