Читать книгу "Останний день - Андрей Васильев"

Все всё забыли, кроме меня. А я помню и то, что случилось на набережной, и то, что произошло после, через неделю, когда я вышел из больницы и приехал домой. Последнее, пожалуй, даже куда лучше, чем первое.

«Захребетник», «Ты пальцем о палец не ударил в этой жизни», «Ты нам слишком дорого обходишься», «Ты позоришь нашу фамилию», «Ты бесполезное существо. Не человек, а существо».

Сейчас, по прошествии лет кое с чем я, пожалуй, соглашусь. Не со всем, разумеется, «существо» это уже перебор, но отчасти отец был прав.

Ну, а что до его фразы «Лучше бы тебя вовсе не было», той самой, после которой я покинул отчий дом с тем, чтобы в него больше не возвращаться… Не знаю. Сегодня, конечно, я бы настолько серьезно все услышанное не воспринял, поскольку с годами научился отличать слова, сказанные в гневе от слов настоящих, взвешенных и отмеренных. Те были именно что запальные, сейчас мне это предельно ясно, особенно если участь, что отец чуть ли не впервые в моей жизни дал волю настолько бурным эмоциям, но и тут назад ничего не откатишь. Тот я, молодой и вспыльчивый, издерганный снами, в которых неумолчно кричала девушка, кости которой молол ударивший в бок моего «астина» передок «тойоты», и свалившейся на меня благодаря новостному порталу сетевой славой, принял все прозвучавшее за чистую монету, и хлопнул дверью, перед тем сообщив, что сделаю все так, как папа хочет.

Я ведь много на эту тему думал, благо чего-чего, а времени у меня было в достатке. Думаю, отец тогда так полыхнул оттого, не только потому что сделка с немцами могла пролететь как фанера над Шпандау. Он тогда за меня испугался. Вот такая у него странная реакция на случившееся вышла. Думай он на самом деле так, как говорил, не вышел бы я из той катавасии относительно сухим, даже несмотря на то, что ни у кого из пострадавших никаких претензий ко мне уже не имелось. История-то резонансная, такую на тормозах запросто не спустишь, однако я даже условный срок не получил, хоть был уверен, что без него-то не обойдется. Разве только прав лишили, но это меня не печалило совершенно, поскольку первый год я даже в такси садиться не хотел, меня от запаха бензина мутило. Да и не по карману оно мне было, такси это. Случались дни, особенно поначалу, когда и на муниципальный транспорт еле-еле хватало. Мне только предстояло понять, как выглядит состояние «нет денег», и чем оно отличается от состояния «вообще нет денег».

Впрочем, и это тоже было к лучшему. Выживание в большом мире отличное лекарство от глупых мыслей и ненужного самокопания, к тому же оно замечательно излечивает от рефлексии, хронического безделья и инфантилизма. Мне, по крайней мере, помогло.

— В самом деле — поддержала мужа тетя Жанна — Что было — то прошло.

Надо же. Вот от нее заступничества не ожидал.

— Налей — ткнула меня в плечо бокалом порядком захмелевшая Юлька — А вам, Анатолий Дмитриевич, я скажу вот что. Когда у нас с Валерой родится ребенок, я костьми лягу, а вас к нему не подпущу. На пушечный выстрел! Тетя Марину в любое время дня и ночи, пожалуйста. А вас — нет! Охране вашу фотографию дам и скажу — вот этого чтобы рядом не было!

— Юлия! — хлопнул ладонью по столу дядя Сережа — Что мелешь? Толь, не бери в голову, она у меня от капли сухого хмелеет, потому такое несет, что хоть всех святых выноси!

— Что думаю — то и говорю — злобно рявкнула девушка — Имею право.

— Юль, а когда? — неожиданно спокойно у нее поинтересовалась мама.

— Что «когда»? — переспросила моя подруга.

— Когда у вас с Валерой родится ребенок? Ты говоришь об этом, как о свершившемся факте, потому хотелось бы понять — мы все что-то про вас не знаем?

Юлька, которая в очередной раз припала губами к бокалу, закашлялась, во все стороны полетели винные брызги, а я от всей души стукнул ее по спине, а после любезно ответил:

— Конкретики, по данному вопросу, увы, покуда нет. Но, насколько я понимаю, мы ведь здесь все и собрались за тем, чтобы ее, родимую, внести в наши сложные и запутанные отношения. Верно? Если да — так говорите, чего тянуть. Я… Мы. Мы готовы выслушать ваше предложение.

— Все же жизнь вне семьи в каком-то смысле на него благотворно влияет — произнесла тетя Жанна — Марин, не надо так на меня смотреть. Он у вас был балбес балбесом, и это на самом деле так. А сейчас вон, на ходу подметки режет.

— И нашу надо было на пару-тройку лет куда-нибудь в Отрадное отселить — буркнул Певцов-старший — Чтобы ума-разума набралась.

— Ты же все уже понял, сын — отец пыхнул трубкой — Зачем лишние слова?

— Понял — кивнул я — Но никто не озвучил условий, на которых будет заключена сделка.

— Валера, это не деловые переговоры — возмутилась тетя Жанна — Вообще-то мы все — семья… Ну, в перспективе.

— Да? — притворно удивился я — Не знаю, не знаю. Мне кажется, вы расписали наши с Юлькой судьбы как раз как некий бизнес-проект. Слияние семейных капиталов путем нашего брака. Наверняка ведь юристами обеих компаний и брачный контракт уже подготовлен, а? Страниц эдак на тридцать, и всё мелким шрифтом, в котором каждый пункт проходил отдельное согласование.

— А если и так — что в том плохого? — невозмутимо осведомился дядя Сережа — Валер, это не столько нам нужно, сколько вам. Это ваше будущее. Ваше и ваших детей. Нам важно понимать, что мы работали не зря, что пеплом наша жизнь не станет.

— Вообще-то у вас еще одна дочь есть — уточнил я — С ней как быть? Неужто бесприданницей оставите?

— Валера, это прозвучало грубо — попеняла мне мама.

— Согласен — признал я — Перегнул палку. Дядь Сережа, прошу прощения.

— Как это все мило — Юлька наконец отдышалась и снова вступила в беседу — Правда у меня есть неотступное ощущение нереальности происходящего.

— Что ты имеешь в виду? — наморщила лоб тетя Жанна.

— Ну искусственное это все. Надуманное. Не бывает так.

— Только так и бывает — заверил ее мой отец — Чувства, романтика, всепобеждающая страсть, принц и нищий — это все прекрасно, но только в беллетристике. И дело не в дифференциации общества или нашем новоявленном снобизме, здесь элементарный расчет. Юль, ты же не дашь свою карточку на пару с пин-кодом малознакомому юноше только потому, что он тебе понравился и танцует здорово? Вот и мы не желаем подпускать к семейным капиталам может быть и хорошего, но чужого для нас человека. Да, его предыдущую жизнь можно разобрать по винтику, на то у нас и имеется служба безопасности, но главного это не изменит. Он — чужой, и навсегда останется таковым. Но именно этот чужак рано или поздно получит все то, что было заработано нами, что не может не раздражать.

— Все так делают — подтвердила тетя Жанна — Куликовы, Рагозины. Да вспомни, в том году мы на свадьбу Полины Свиридовой, одноклассницы вашей, ходили. За кого она вышла? Правильно, за Яшу Гельмана, что через дом от них живет. А уж тебе-то точно известно, что никакой любви между этими двумя нет, и сроду не было. Я уж молчу о том, что она вообще не еврейка. Но ничего, живут, все в порядке, Полина месяц назад мальчика родила.