Читать книгу "Игра Эндера - Орсон Скотт Кард"

Эндер тихо прошел через ворота, развернулся ногами к противнику и медленно поплыл направо, в уголок, где его не заметят. Он согнул ноги в коленях и заморозил их в этом положении, превратив в щит. Теперь любому случайному наблюдателю он казался просто еще одним замороженным солдатом, уплывающим с поля боя.

Армия Саламандр фактически перестала сопротивляться, и Леопарды быстро покончили с ней. У Пола Слэттери оставалось еще девять солдат, когда последний стрелок Саламандр оказался замороженным. Леопарды построились и полетели к вражеским воротам.

Эндер, следуя урокам Петры, вытянул руку и тщательно прицелился. И прежде чем кто-либо успел опомниться, он заморозил троих из тех четверых солдат, что собирались прижать свои шлемы к углам ворот армии Саламандр. Оставшиеся засекли его и открыли беспорядочный огонь, но выстрелы пришлись в уже замороженные ноги Эндера, а он за это время пристрелил еще двоих. Когда Леопардам удалось заморозить руку Эндера и лишить его возможности стрелять, у них оставалось только четыре бойца. Сражение кончилось вничью, а Эндера так и не заморозили полностью.

Пол Слэттери страшно злился, но признал, что игра была честной. Вся армия Леопардов решила, что такова была стратегия Бонзо – держать одного человека в резерве до последней минуты. Им и в голову не пришло, что маленький Эндер стрелял, нарушая приказ командира. Но армия Саламандр это знала. Бонзо тоже знал, и, встречая взгляд своего командира, Эндер понимал, что Бонзо ненавидит его за то, что он спас армию от разгрома. «Мне все равно, – подумал Эндер. – Это поможет тебе обменять меня, и вдобавок ты не потеряешь своего места в турнирной таблице. Продавай меня скорее, я уже научился всему, чему мог у тебя научиться. Достойно проигрывать – это все, что ты умеешь, Бонзо».

А чему он, собственно, научился? Раздеваясь рядом со своей койкой, Эндер мысленно составлял список. Вражеские ворота внизу. В бою ноги – это шит, а не средство передвижения. Маленький резерв, сбереженный до самого конца сражения, может решить судьбу армии. И еще: солдаты иногда могут действовать более разумно, чем по приказу.

Он разделся и уже собирался забраться на койку, когда с каменным лицом к нему подошел Бонзо. «Я видел Питера таким, – подумал Эндер, – спокойным, с жаждой убийства в глазах. Но Бонзо не Питер. Бонзо сам боится».

– Виггин, мне наконец удалось обменять тебя. Я сумел убедить армию Крыс, что твое фантастическое место в личном зачете вовсе не случайность. Ты отправишься к ним завтра.

– Спасибо, сэр, – ответил Эндер.

Наверное, в его голосе прозвучало слишком много благодарности. Внезапно Бонзо развернулся и изо всех сил ударил его в челюсть открытой ладонью. Эндер отлетел назад, ударился о койку, чуть не упал. И тогда Бонзо уже кулаком двинул его в живот. Эндер упал на колени.

– Ты нарушил приказ, – сказал Бонзо громко, для всех. – Хорошие солдаты не проявляют непослушания.

Эндер чуть не плакал от боли. Но поднявшийся в спальне ропот все же доставил ему некое мстительное удовольствие. «Ты дурак, Бонзо. Ты не укрепляешь дисциплину, а подрываешь ее. Они знают, что я превратил в ничью верное поражение, и видят, как ты отплатил мне. Ты выставил себя дураком перед всеми. Чего же стоит теперь твоя дисциплина?»

На следующий день Эндер сказал Петре, что их утренние стрелковые занятия придется прекратить для ее же собственной безопасности. Не стоит лишний раз провоцировать Бонзо. Некоторое время им лучше держаться врозь. Петра все прекрасно поняла.

– И к тому же, – добавила она, – ты уже хороший стрелок, больше учить тебя нечему.

Эндер положил в тумбочку свой компьютер и боевой костюм, а форму Саламандры ему поменяют на складе на черно-коричневый комбинезон Крысы. У него не было личных вещей, и отнять у него ничего нельзя. Все его ценности – файлы в школьном компьютере, руки и голова.

Он зашел в игровую комнату, взял общественный компьютер и записался на курсы рукопашного боя при земной силе тяжести. Занятия каждый день после завтрака. Нет, он не собирался мстить Бонзо. Он просто принимал меры, чтобы никто больше не мог ударить его. Никогда.

8. Крыса

– Полковник Графф, эта игра всегда велась честно. Звезды располагаются симметрично, чтобы ни у кого не было преимущества.

– Честность – замечательное понятие, майор Андерсон. Жаль, что оно не имеет никакого отношения к войне.

– Вы превратите игру в бессмыслицу. Команды не будут знать, на каком они свете.

– Увы.

– И мне придется потратить месяцы на ваш заказ. Да что там месяцы! Чтобы переоборудовать боевые комнаты и просчитать на компьютере все варианты, уйдет не меньше года.

– Поэтому я и прошу вас начать немедленно. Давайте. Пустите в ход воображение. Придумывайте самые дурацкие, немыслимые, неоправданные сочетания звезд, какие только возможны. Поищите другие способы нарушить правила. Задержка сообщений, неравенство сил. Потом прогоните все это через компьютер и разберитесь, что совсем тяжело, а что полегче. Нам нужна разумная постепенность. Мы должны подталкивать его.

– Когда вы собираетесь сделать его командиром? В восемь лет?

– Конечно, нет. Я еще не собрал армию для него.

– Так вы и туда напихаете ловушек?

– Послушайте, Андерсон, вы слишком привязаны к этой игре, а это всего лишь тренировка и способ отбора.

– Это еще статус, личность, цель, имя – все, что составляет жизнь этих ребят, уходит корнями в игру. Когда они поймут, что игрой можно управлять, что можно создать перевес одной из сторон, что можно жульничать… Это разрушит всю школу. Я не преувеличиваю.

– Знаю.

– Я очень надеюсь, что Эндер Виггин – тот, кто нам нужен, потому что это сломает всю нашу систему подготовки на много лет вперед.

– Если Эндер – не тот, если пик его военного таланта не совпадет со временем прибытия нашего флота на родину жукеров, то дальнейшее существование вашего драгоценного метода подготовки окажется совершенно бесполезным для человечества.

– Надеюсь, вы простите меня, полковник Графф, но я считаю, что должен доложить о ваших распоряжениях и своем особом мнении лично Стратегу и Гегемону.

– Почему не нашему любимому Полемарху?

– Все знают, что он у вас в кармане.

– Сколько недоброжелательности, майор Андерсон. А я думал, мы друзья.

– Мы друзья. И я считаю, что ты можешь оказаться прав насчет Эндера. Я просто не верю, что ты, именно ты и только ты должен распоряжаться судьбами мира.

– Не думаю, что имею право распоряжаться судьбой Эндера Виггина.

– Так ты не будешь возражать, если я сообщу им?

– Конечно, буду, трусливая твоя задница. Такие вопросы должны решать люди, имеющие хотя бы слабое представление о том, что происходит на самом деле, а не перепуганные политиканы, получившие свои кресла только потому, что у себя дома считались самыми большими шишками.