Читать книгу "Дрессировщик. Искупление - Ольга Николаева"

Симонов вел себя очень сдержанно, когда заглянул в кафе, чтобы ее забрать. С Тимофеем поздоровался, обменялся парой дежурных слов… Никаких претензий и вопросов. С Женей молчал всю дорогу до самого автомобиля.

— Спасибо тебе, что приехал. — Дискомфорт от затянувшейся паузы начал ее напрягать. С трудом подобрала слова для первой фразы.

— Не за что.

— Извини, что не отвечала так долго. Забыла снять телефон с беззвучного режима после работы…

— Ничего страшного. Если бы сильно захотел найти — позвонил бы Тимохе.

— Мне, все равно, очень неудобно. Прости. Ты же все равно переживал. — И это было ценно. Больше о Жене сейчас никто не беспокоился.

— Тебе понравилось?

— Что? То, что ты нервничаешь? Нет, конечно… — Отрывистые фразы и сухой тон ее слегка пугали. Слишком не похоже на Валерия.

— Свидание понравилось?

— В целом — да…

— А мне — нет. — Мужчина прервал ее на полуслове, не позволил сказать, что дома было бы тоже хорошо.

— Что «нет»?

— Не понравилось быть старшим братом, Женя. Который места себе не находит, пока ты где-то бродишь на своем свидании!

Глава 23

— Прости. Мне очень стыдно, что доставила тебе неудобства… — Девушка не знала, куда спрятать глаза и руки.

— Да причем тут твое «прости»? — Валера, похоже, был слегка не в себе. Резко дернул рулем на повороте, от чего Женю вдавило в дверь, а вокруг засигналили возмущенные водители.

— Не знаю. А что ты хочешь услышать? Я тебя не совсем понимаю, Валер…

— Ничего не хочу.

Женя замолчала, не зная, как реагировать. Валера сейчас был похож на обиженного мальчишку. Насупился, смотрел в одну точку перед собой, изредка кидая короткие взгляды по сторонам, но только следил за дорогой. На девушку не смотрел принципиально. Хотелось погладить его по голове и сказать: «Не расстраивайся, мы сейчас пойдем и всем отомстим!». Только вот, мальчик был значительно старше Жени, и такой фразой можно было бы его окончательно разозлить. Да и кому мстить-то? Ей самой или Тимофею?

— Знаешь, Валер, так нечестно… — Все же, ей хватило смелости первой завести разговор.

— Что именно?

— Ты заставил меня чувствовать себя виноватой, но в чем — сказать не хочешь. Это непедагогично, между прочим — наказывать человека, не объясняя, за что он получил наказание. Я не понимаю, что должна дальше делать, чтобы искупить свою вину.

— Не нужно ничего делать, Жень. Успокойся. И не виновата ты ни в чем.

— Отлично. Мне уже стало легче. — Она картинно выдохнула и всплеснула руками. Раньше никогда не позволила бы себе такую смелость, но на этот раз Симонов ее конкретно довел.

— Я рад. А вот мне не стало, нисколько.

— Хорошо. Я больше не буду ни с кем ходить на свидания. Ты этого добивался? — она уже давно забыла о хорошем настроении, которое подарил Тимофей. Вся легкость бытия и веселье испарились напрочь.

— Разве я тебе запретил, Женя? Ходи, пожалуйста. Не нужно из меня делать монстра.

— И ты будешь каждый раз говорить, как тебе не понравилось быть старшим братом? А кем хотелось бы? Отцом, сестрой? Кем? Я ничего не понимаю!

— Да едрит твою в корень! — Это тоже было что-то новенькое. — Ты здесь ни причем, вообще. Я не хочу переживать. Ни за тебя, ни за кого-то еще. В этом проблема, понимаешь? — Он со злостью стукнул по рулю, выругался себе под нос еще какими-то, явно нецензурными словами.

— Хм… — ответить на речь Валеры ей было нечем.

— Вот тебе и «хм». Хоть рядом ходи и проверяй, чтобы никто не обидел. Но это же выйдет полная хрень, а не свидание. Я понимаю прекрасно.

— Ты боялся, что Тимофей что-то сделает нехорошее? — у нее округлились глаза.

— Да нет, не должен был бы… Вроде, парень нормальный… Сам не знаю, что на меня нашло.

— Наверное, мне стоит посидеть дома, и никуда не ходить больше, раз ты так нервничаешь. — Женя и сама уже издергалась не меньше самого Валерия.

— Может, лучше тебя отселить? И живи себе спокойно, занимайся, чем хочешь… — Мужчина говорил задумчиво, больше походило на то, что вслух размышлял, чем спрашивал ее мнения.

— Отселить? Зачем? Куда? — ей тут же представилось, как Симонов высаживает ее где-то посреди дороги, со всеми вещами и документами. Картина не понравилась совершенно.

— В городе осталась квартира сестры. Я ее продать не смог, и сдавать посторонним — рука не поднимается. Стоит пустая, пылью зарастает… Я, вообще-то, оттуда ехал, потому поблизости и оказался.

— Валер… — слова никак не подбирались. Женя растерялась до такой степени, что голос пропал. — Я получу еще пару зарплат и смогу снять сама себе жилье. Мне же, реально, очень хорошо платят!

— Зачем? — раздражение в его голосе сменилось печалью. — Ты еще найдешь, на что потратить деньги. А я ничего не теряю. Если хочешь, могу развернуться — посмотришь сразу.

— Можно, я не буду переезжать? Пожалуйста?

— Мы, вроде бы, уже обсуждали эту тему раньше, Жень… Тебе нужно становиться самостоятельной. Рано или поздно, это придется сделать. Или гонять тебя почаще на свидания и выдать замуж побыстрее. — Он усмехнулся. — Хочешь замуж?

— Нет.

— Планируешь остаться в моем доме на веки вечные? Ты не подумай, не выгоняю.

— Я поражаюсь тому, что ты вообще меня терпишь. Мог бы выставить на улицу в тот же день, как я к тебе приехала…

— Глупости, Жень… — Они уже давно подъехали к дому, но никак не могли закончить разговор, поэтому сидели в машине. — Я несу ответственность за тебя. Как можно было это сделать?

— Да какая ответственность? Перед кем? Ты Игорю что-то обещал? В жизни не поверю! — Девушка постепенно поднимала голос. Ее начинало утомлять то, что происходило. Как будто свободу предлагают и гарантируют, но — только в пределах. Словно посадили на поводок, только чуть длиннее прежнего. — Он от меня избавился, что мешает сделать то же самое тебе?! Господи, как же вы мне надоели… Оба… Не люди, а какие-то сплошные загадки.

Она спрятала лицо в руках, запустив пальцы в волосы. Так и сидела, покачиваясь, вперед-назад, вперед-назад. Знала бы, чем закончится это дурацкое свидание… Никогда бы в жизни на него не пошла!

— Да. Похоже, отдельно жить ты еще не готова. Тему с квартирой закрываем. — Валера как-то очень бережно, аккуратно погладил Женю по плечу, развел ее ладони, чтобы видеть глаза. — Ну, что ты себе накрутила? Я, вообще-то, сам перед собой за тебя отвечаю. Этого не достаточно?

— Разве такое бывает? — смотрела на него и не видела ни улыбку ободряющую, ни участливый взгляд. Пыталась найти за ними правду, некрасивую и гадкую — иной быть просто не могло.