Читать книгу "Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы - Алиса Чернышова"

Многоликие из Зазеркального Мира предпочитают питаться энергетической оболочкой, разрушая личность, чтобы после заменить собой.

Духам из Мёртвого Мира люди представляются деликатесами, полными вкусной жизненной силы.

Состоящим из чистой Тьмы слугам Предвечной, если их каким-то образом вызывают, нравится сворачиваться у человеческих сердец, греться их теплом и смотреть их глазами.

То есть, как вы понимаете, общее во всех этих случаях одно: люди - желанный приз, интересный сосуд для низших тёмных почти что из любого демонического мира. И обычные жители, в отличие от колдунов и состоятельных людей, защищаться от таких вот голодных сущей никак не могут. А ведь ещё существуют магические выбросы от ритуалов, которые тоже часто вызывают изменения. Вот и Монтя под один из таких угодил...

За некоторых людей, особенно вкусных, сущи могли даже подраться. Ага, я как-то наблюдала такое зрелище и, скажу я вам, раз увидишь - век не забудешь! А уж как сам потенциальный ужин, молоденький сластолюбец из богатой семьи, от эдакого опешил - любо-догоро было смотреть. Говорят, парень потом пить бросил и даже оргии перестал посещать. Вот это я понимаю - правильное воспитание. Куда уж там проповедям!

В общем, к сожалению, с каждым годом больных магической проказой становится все больше, и истребляют их повсеместно, опасаясь нашествия полоумной нечисти. И, по сути, не то чтобы они были так уж неправы, но...

Я не знаю, кто из моих предков заболел магической проказой и как ухитрился при этом не обезуметь, но факт оставался фактом: в нашей семье по материнской линии уродства были наследственными. Уж не знаю, что за тварь квартировалась в моём неведомом пращуре, когда оному приспичило делать детей, но результат был налицо... ну, и на прочие части тела. Маме ещё повезло - у неё, как и у Фили, в анамнезе значилась повышенная рогатость, правда, внезапно в сочетании с хвостатостью. Хвост при этом был, вроде как, лисий - она так рассказывала, по крайней мере. Я-то только на шрам и могла полюбоваться, ибо регенерировать после нескольких прижиганий лишний орган перестал.

По мне наследие неведомой сущи прошлось с особенным старанием: в дополнение к крошечным рожкам, которые было достаточно лишь слегка подпилить, мне достались крылья, и вот с этим проблем было безумно много. На самом деле, мне просто сказочно повезло, что матушка на момент моего детства ещё не пристрастилась к горячительному и очень неплохо колдовала, потому что в противном случае удаление крыльев я могла банально не пережить - косточки хитро крепились к лопаткам, создавая переплетение сосудов и нервов. Как назло, регенерация у птичьего атрибута была отменная: крылья все пытались и пытались вернуться. Из-за них пару лет детства я помню, будучи честной, урывками: почти все время провела под обезболивающими чарами.

Альтернатива, впрочем, была намного хуже: такое уродство могло навести на мысли о кровавых тварях, то бишь ангелах, и вот тогда нас точно всех убили бы - во избежание, так сказать. Будь хотя бы перья тёмного цвета...

На этой мысли спину пронзило болью, а в голове закопошились странные видения. Чернокрылая фигура с роскошными, задевающими стены крыльями и огромными рогами, блестящие перья, к которым так и хочется прикоснуться...

Дёрнула головой, отгоняя наваждение. Отлично, уже и до галлюцинаций дошла! Где бы я могла видеть такое? Разумеется, моим собственным крыльям никто не позволял вырасти и до половины такого размаха, да и перья были иными. Как утвеждала мама, великая в прошлом любительница всяких ночных животных, мне достались крылья сипухи. Пару раз, когда мы позволяли им восстановиться слишком сильно, поверх жемчужных и серебристых пёрышек подкрылков пробивались светло-коричневые, тон в тон к моим волосам, а потом серые, с серебристыми пятнышками. Это было красиво... строго говоря, они отлично смотрелись даже в крови, небрежным комком сваленные на полу.

- Дени? - как-то зловеще прошептала вдруг соткавшаяся из живой тьмы фигура, нависая надо мной, - Что случилось?

Я не взвизгнула только потому, что обучение в Академии Чернокнижия не способствует выживанию крикливых и нервных - неблагоприятная, значитца, среда. Вместо вполне себе бесполезных телодвижений руки мои сомкнулись особым образом, вызывая защиту из небытия... и тут до измученного кучей странных событий и бессонницей мозга дошло, наконец, что это Мер. С чего мне вдруг какая-то живая тьма примерещилась?!

- Тише, - успокаивающе сказал остроухий, - Извини, что напугал, просто ты не спишь, да ещё и пахнешь страхом, стрессом и болью. Что случилось? Расскажи мне.

Тоже мне, нюхач на мою голову выискался...

Тем не менее, я задумалась, потому что кого-то в свою пернатую проблему посвящать придётся в любом случае - самой мне эту дрянь все равно не удалить - руки так не выгнутся, да и боль такую в сознании не перетерпеть.

Мер между тем - полуэльф. Пускай даже вторая половина явно принадлежала кому-то тёмному, но все остроухие хороши в лечении, что он, в принципе, и доказал, откачивая меня после встречи с доброжелателем. Идеальный вариант: и добрый пока ещё, и ушастый, и помочь хочет искренне. Одна проблема, но такая большая, что даже непонятно, как с ней жить: я - баба.

Развивая мысль, Мер - парень привлекательный. Ещё бы, с эльфийскими-то кровями! Впрочем, красота для колдунов - дело наживное, у нас треть Академии ходят такие прекрасные, что хоть плачь. Но, что ещё важнее, полукровка милый, добрый, уважительный, заботливый, защищает меня и смотрит не как на колдуна, а как на девушку. Я таким вниманием, по правде сказать, не особенно избалована (мягко говоря), и терять его... муторно, больно почти. А сомневаться не приходится, что мало какая зарождающаяся романтика выдержит испытание видом отвратительных ран, порождённых регенерацией, или развесёлым копанием в чужих внутренностях. (То есть, я вполне допускаю, что некоторым такое развлечение может показаться вполне себе романтичным, но Мер не производит впечатление любителя таких вечеринок).

- Все в порядке, - шепнула я почти с сожалением, - Плохие воспоминания, только и всего.

- Вот как... - он не поверил, конечно. - Что же. Хочешь, спою колыбельную? Или расскажу сказку?

Я даже фыркнула тихонечко.

- Ты меня с Филей не перепутал случайно, нет?

- Мне интересно, почему сказки и колыбельные считаются уделом детей? Взрослые нуждаются в них зачастую даже больше.

- Они это маскируют, знаешь ли, - хмыкнула я, - Называют иначе, чтобы не казаться детьми. Стесняются слабостей.

- Глупо это - стесняться себя. Тебе так не кажется?

Ответить мне нечего, потому что и правда - глупо. С другой стороны, смущение и взросление идут рука об руку, разве нет? Пока ты совсем маленький, не понимаешь ни своего места, ни различий меж окружающими, ни стыда за неправильность или несоответствие - ты просто таков, каков есть. Это потом взрослые объяснят тебе, кто богат и кто беден, что нормально а что - не очень...

Странная ночь, странная темнота - слишком уж густая, странный разговор, но вот прерывать его не хочется. Звучит глупо, но в присутствии остроухого боль и сомнения отступили, истаяли, сменившись странным уютом, будто я наконец-то на своем месте, рядом с кем-то... своим? Похожим?