Читать книгу "Она спрятала сердце в куклу - Евгения Хамуляк"

Королева, казалось, не торопилась с ответом, замер и Лес. А облака на небе застыли, словно нарисованные.

– Это правда, артаи, каждый может прийти в мой Лес и просить исполнить желание, – наконец вымолвила Королева. – Есть ли право отказать тем, кто просит? – будто спрашивала саму себя Королева, чья фигура стала двоиться и на глазах разделяться. – Но я советую вам вернуться в замок: в Лесу исполняются желания, а не прощаются грехи. Каждый должен идти выбранной дорогой.

Как и почему две части Королевы порой не приходили к единому мнению и разделялись, никто не знал. Однако гости Леса всегда были больше заняты своими желаниями, страхами и мыслями, чем обдумыванием, чего сто́ит исполнение желаний, существовали ли правила и законы, которые нельзя было нарушить, и почему иногда Зеркало отражало совсем не то, о чем вопрошали гости.

– Какой бы ни был исход, у нас нет пути назад, Королева. Лучше смерть, – просто сказала первая из артаи.

Луна, словно почувствовав неладное, вновь нырнула в черные свинцовые облака, стремительно набежавшие, будто гонимые сильным ветром.

Конечно, каждый пришедший задавался вопросом: каково будет отражение? Будут ли исполнены его мечты? Воистину ли они верные?

Но загадка Зеркала, его главная тайна состояла именно в том, что до его появления никто не знал, чем обернется волшебство. И этот могучий Лес, и покровительница его луна, и другие обитатели этого заколдованного места помнили страшные случаи, когда из Леса желаний не возвращались, застревали здесь навсегда, теряя разум и воспоминания.

И как бы горько ни было со стороны смотреть на ужасные последствия непредсказуемости магии, никто не мог пожаловаться, что ответ был неправдой, что проявленное не было настоящим отражением, верным и справедливым.

Поэтому Хозяйка леса давала шанс каждому, а может быть, она просто не могла отказать и это было выше ее возможностей. Никто не знал ответы на эти вопросы, но всегда находились смельчаки, желающие попытать свое счастье.

Луна, проглянувшая из-под облаков, осветила сначала фигуру Королевы, которая продолжала раздваиваться на части – желание артаи было связано как с темными, так и со светлыми мечтами, равно как и две части души Королевы, которые превозмогли самые свои худшие и самые светлые стороны в свое время. Две части души: с одной стороны – Долли, обычная тряпичная кукла, ставшая сосудом для хранения разбитого сердца Королевы; с другой стороны – Молли, прожившая множество человеческих жизней, испытавшая все, что может испытать земная женщина на своем веку: любовь и предательство, потери и разлуки, встречи и счастье, вновь расставания, оставившая любимых и дом ради Долли, ради возвращения в Лес, ради поиска истинного я и правды, превратившаяся в фарфоровую куклу, чтобы разбудить свою сестру и ее черное разбитое сердце.

И посмотрела светлая сестра печально на своих гостей, дарованных быть жрицами любви, вечно молодыми и прекрасными, умеющими превращать в золото даже воздух, вызывать желание и страсть, затмевать своей красотой разум, и грустно улыбнулась. И сделала руками круги в воздухе и закрыла лицо свое лунным сиянием, словно оказавшись за закрытой белой непроницаемой дверью, а Зеркало не появилось, ибо артаи разбили свои отражения и лишились своих имен, а значит, никто не мог теперь поверить и проверить их слова на правду.

Артаи подняли удивленные головы: никто никогда не слышал, чтобы Королева отстранялась от исполнения желаний.

Но тут же вторая, темная сестра заговорила, и, обернувшись, они слышали, как она обращается к ним на каком-то незнакомом странном завораживающем языке, от которого холодела кожа, будто покрываясь чешуей.

Послышалась знакомая веселая музыка, полная страсти и звона тысяч монет, колокольчики зазвенели в воздухе, и яркие звонкие переливы восточных чечеток, свирелей, барабанов сделали лицо Долли радостным, глаза зажглись огнем и каким-то безудержным весельем.

Будто стряхивая с себя пыль, она пробовала себя в движениях, и на глазах руки ее обрастали золотыми массивными браслетами, блестящий металл отражал испуганные лица артаи. Ровно семь браслетов, ровно столько, сколько сегодня рискнуло прийти сюда.

Красавицы так и остались лежать на земле, не в силах пошевелиться, будто загипнотизированные. Их лица, еще не так давно красивые и утонченные, от страха серели и искривлялись, молча наблюдая, как Долли с жаром раскручивается в сложные пируэты под звуки пронзительных барабанов, как пляшут огоньки в ее глазах и как эти огоньки падают в траву огненными искрами и те змейками расползаются между артаи, поджигают все вокруг, превращая поляну в огненное кольцо, которое начинало нещадно жечь, сужаясь на глазах.

Огонь так быстро разгорался, что вскоре превратился в настоящий пожар, а барабаны словно сошли с ума, их набаты будто забивали гвозди в головы присутствующих, и уже никто не мог пошевелиться от такого грома и адского марева. Оставалось только наблюдать, как искусно танцует Долли, как точны ее движения и как лениво, словно нехотя, огни волнами проходят по ее телу, которое вновь начинается разделяться на новую Долли и на еще одну, и как звон монет становится невыносимым гвалтом.

Эти металлические перезвоны были непереносимы для слуха артаи, они были напоминанием об их тюрьме и тех жестокостях и мерзостях, что помнила их память. Женщины пытались закрыть руками уши и стали выть от этих звуков.

Но это было не самое страшное; становилось очевидно, что размноженная копия черной Долли, веселая, хохочущая, приближается к артаи, видимо, желая расквитаться с каждой по отдельности. Это был очевидный конец. Не будет никакого Зеркала и никакого исполнения желаний.

Не выдержав, переборов морок, первая из них бросилась к Молли, но, словно огороженная прозрачной стеной, та была недоступна, будто спала, глаза ее были плотно закрыты, а руки крестом сложены на груди. Ошеломленная и не желающая верить в то, что все надежды порушены, артаи стала бить невидимые стены кулаками, крича и моля о прощении и раскаянии. Но веки Молли были закрыты, а умиротворенное лицо хранило покой.

Потерявшая страх, артаи бросилась прямо к Долли и стала трясти ее за плечи, заклиная и умоляя простить. Но в ответ раздался лишь дикий смех; продолжая танец, Долли сказала:

– Праздник жизни любой ценой.

В ужасе артаи отпрянула: когда-то эта фраза ей была очень знакома и близка. Любой ценой, за любой счет она порхала, словно бабочка, красивая и воздушная, собирая комплименты и восторженные взгляды, словно мед, пускаясь во все радости жизни, не задумываясь ни о завтрашнем дне, ни о последствиях. Крупные слезы скатились с ее глаз, другие женщины, схватившись друг за друга, рыдали, не веря в скорую смерть.

– Долли, я не верю. Я не верю, что все кончено. Неужели мы недостойны прощения? Ведь даже самому жестокому человеку дают еще один шанс, почему не нам?

– Вернись в замок, артаи. Это и есть твой шанс.

– Нет! Только не это! Назад пути нет! – кричала женщина.