Читать книгу "Огромный черный корабль - Федор Березин"

Теперь Лумис слушал приглушенный холодный голос Чистюли, он тыкал двумя пальцами в карту, излагая свои мысли коротко и ясно, как в учебнике.

– Самое безопасное в нашем положении это мирно, тихо отсидеться где-нибудь, допустим, в этой норе. Браши вряд ли догадываются о нашем существовании, но если мы попрем к Скалистой Гряде, есть возможность попасться. «Свиноматка» здесь долго не пробудет она необходима брашам в другом месте, первым же танковозом отбуксируют ее к Берегу Лунного Ожерелья. Поэтому, нам нужно затаиться, зарыться в песок и осторожно пыхтеть в две дырочки, пока это не случится. Разумеется, для этого потребно достать продовольствия и воды. Смотрите.

Бобр и Босли наклонились над картой.

– Вот здесь, в трех милях, деревенька, старая, как извержения динозавра, возможно, уже покинутая и мертвая, что, может, и желательно. Ты Бобр, с одним «мальчишкой», на брюхе следуешь туда, выясняешь обстановку. Если все в ажуре – капы на месте, делаешь все, чтобы комар носа не подточил. Главное вода и жратва. Если же капы вымерли или смылись, проходишь всю округу с влагоуловителем, не могут же пересохнуть все колодцы и скважины.

– Понятно, эйч-капитан, – браво отчеканил Бобр.

Чистюля скользнул по нему взглядом снизу вверх и снова ткнул палец в карту.

– В случае если воды и всего остального ноль тонн, ноль килограммов, так же, на брюхе, делаешь еще шесть миль на северо-запад, только без всяких штучек, никаких следов, не дай дьявол окурок оставите. Тут, еще одна деревня, эта понаселенней, по крайней мере, раньше была. Она, конечно же, и у брашей на карте значится. Будьте предельно внимательны, их надо опередить. Похоже, сегодня погода нам благоприятствует.

* * *

Это была правда, погода им помогала, в том смысле, что все небо было затянуто низкими темно-серыми облаками, вероятно, даже шел дождь, но, как всегда в последнее время, капли испарялись, не долетая до земли. Было ужасно жарко, да еще под маскировочным халатом, к тому же потеть было нечем и очень хотелось пить. Они проползли всю дистанцию, пробираясь сквозь сушняк крапорбенового кустарника и штурм-капрал Бобр целых три раза грозил Лумису кулаком, когда под туловищем громко, как выстрел, ломалась ветка и потом снова показывал «мальчишке», как надо отгибать сучья не ломая.

Когда Бобр раздвинул очередной куст, они увидели деревню номер один, по карте Чистюли. Она была действительно очень старая, даже на сваях, в какие это времена здесь бывали наводнения, а, может быть, раньше тут протекала река. Крыши были из того же сушняка, некоторые прохудились. Людей видно не было, вполне возможно, что их не было вовсе. Бобр обернулся и одними губами прошептал:

– Анализатор.

Лумис, лежа на боку, начал отстегивать привязанную к ремню коробку, но тут Бобр щелкнул языком, как сверчок ри-крих, не водящийся в данной местности, а беспечно живущий на южном материке. Лумис замер: это был условный сигнал – «опасность». Он начал медленно поворачивать голову и увидел...

Прямо над ними, из пелены облаков, вывалился «тянитолкай» брашей, он даже не появился оттуда весь, показалось только стальное брюхо, а над ним серый туман ходил волнами – это работали винты. Лумис почувствовал как из района желудка всплыл и застрял в дыхательных путях такой же серый клубок. Стало страшно. От его маскхалата до боевого дирижабля было триста метров по вертикали. Лумис не дышал. В лабиринтах извилин мозга маленькие невидимые часики стали равномерно, не торопясь отсчитывать секунды, последние секунды существования мира, а может только его в этом мире, его и Бобра.

«Тянитолкай» поплыл в сторону деревни по дуге, исчез в клочке облака, вновь возник и, сделав два круга, словно акула около жертвы, завис над самым центром деревеньки. Теперь он был виден полностью: в нижней части, под боевым отсеком медленно вращался темно окрашенный ящик ракетоброса. Отсюда он был похож на спичечную коробку с четырьмя дырочками просверленными с одной стороны, но когда этот коробок поворачивался в сторону имперских парашютистов Лумису очень хотелось зарыть в песок хотя бы голову, как страусу породы би-бит. Все окружающее ощущалось очень четко, он даже различал намалеванный красным номер «тянитолкая». Было тихо: тихо как во сне, он удивился, что вспотел, лоб покрылся испариной, это было неожиданно после такой прогулки, кровь перекачивалась в висках с учетверенной скоростью, он чувствовал как отекает правая нога, а баллончик игломета настойчиво вдавливался в лопатку. Этот стреляющий на сотню шагов агрегат был абсолютно бесполезен, как и все их глупые старания затаиться: к чему весь этот спектакль и почему браши тянут, стреляли бы уж сразу. Фиолетовый отсвет в одном из четырех отверстий, ужасная короткая боль, две расплывшиеся лепешки в маскировочных халатах и маленькие часики в голове перестанут тикать. Но они все тикали, а «тянитолкай» парил под облаками и Лумис вдруг заметил, что игломет уже не на спине, а прямо перед носом и правая рука сжимает спусковую рукоятку. Этого делать нельзя. Он заставил предплечье расслабиться и осторожно вдохнул полные легкие горячего воздуха.

Прямо из середины брюха пехотного отсека отделилось большое металлическое ведро: в его верхней части Лумис разглядел множество желтых касок, этот лифт быстро спускался на трех, отливающих серебром канатах.

Потом в деревне стало шумно, оказывается, там еще водились живые капы. Правда, до Лумиса не долетали шипения иглометов и смех брашей, но он очень ясно себе это представлял. Иногда, доносились нечеловеческие вопли, браши носились от дома к дому, выволакивая на улицу людей: всех, от мала до велика. Лумис сжимал кулаки и поглядывал на Бобра. Бобр бездействовал. Ракетоброс вращался не переставая и Лумис уже начал терять представление о времени, когда внезапно раздался гудок и ведро, полное желтых касок, поплыло к облакам. Снизу к нему теперь было что-то подвешено на веревке, продетой через бойницу: что-то розовое, извивающееся словно червь на крючке. С такого расстояния было трудно определить что это. Лумис представил человека с содранной кожей и почувствовал, как страх перед ракетобросом отходит, он судорожно глотнул слюну, которой не было, а было стыдно за себя, за Бобра и за всех них, за всех генералов Империи, давших возможность брашам хозяйничать на родной территории. Лумис не отводил глаз и даже не моргал. Ведро втянулось в брюхо «тянитолкая». Похоже кто-то отвязал веревку или же ее перекусило створкой закрывшегося люка. Все также бесшумно извиваясь и корчась, розовая масса отвалилась от дирижабля и упала пробив крышу одной из хижин. Послышался треск и вновь стало тихо. Им бы сейчас обычную зенитную ракетку 48-го калибра: воткнулась бы она прямо в центральное крепление, промеж двух бронированных шаров, вспыхнул бы «тянитолкай», как свечка на пальме в день Святого Пришельца с луны Странницы, да еще перевернулся бы пару раз вверх тормашками, сыпались бы браши прямо в рубящие воздух пропеллеры, как в мясорубку, висели бы в небе, с подпаленными задницами, под своими ранцевыми спасательными баллонами, которые словно созданы для того чтобы лопаться, несло бы голубчиков ветерком прямехонько за свайные постройки, а здесь бы они сошлись на равных – не прикрыли бы подонков ни ракетоброс, ни 2500-миллиметровые калибры «свиноматки». Но не было ракеты и «тянитолкай» нагло висел на одном месте.