Читать книгу "Казино. Любовь и власть в Лас-Вегасе. Риск, азарт, искушение - Николас Пиледжи"

Как я уже упоминал, Тони мог любому залезть под кожу.

Я предостерег его и сказал, что если увижу его рядом со своим домом, то буду разбираться с ним вне рамок закона.

Это его не сильно успокоило.“Пошел ты, придурок”, – ответил он. Мы стояли среди деревьев, и я держал его на мушке. Во мне было метр восемьдесят роста и центнер веса. Если он выслеживал меня, то он должен был знать, что я каждый день занимаюсь боксом в спортзале. В нем было метр шестдесят пять роста и шестьдесят килограммов веса, но он продолжал выкручивать мне яйца в безлюдном уголке парка. Это был настоящий Тони. Он пробуждал в вас желание убить его.

Я оттолкнул его в сторону парковки.“Убирайся отсюда, мелкий засранец”, – сказал я, после чего он ушел, забрался в свою машину и укатил.

После этого в любом разговоре с журналистами я отзывался о Спилотро как о“ мелком засранце”. Сэнди Смит из “Трибьюн”, Арт Петак из “Сан-Таймс” и позже Джон О’Брайан из “Триб” начали использовать прозвище “Муравей”, когда писали статьи о Тони. Полагаю, что в те дни слово “засранец” не годилось для газет».

К 1970 году Спилотро стал мелькать в газетах практически каждый день. Он кривлялся и корчил рожи фоторепортерам перед началом и после слушаний, которые проводились Комиссией по борьбе с преступностью. Он даже подавал иски против полиции и Службы по налогообложению из-за двенадцати тысяч долларов, которые были конфискованы властями во время рейда по букмекерским конторам. Полиция утверждала, что деньги были заработаны за счет букмекерских махинаций, поэтому Служба налогообложения оставила деньги в качестве вещественного доказательства в деле о неуплате налогов.

Спилотро проиграл дело; гораздо хуже было то, что судебное разбирательство позволило федеральным агентам получить доступ к его налоговому учету. Они моментально выдвинули обвинения против Спилотро на основе найденного поддельного заявления на получение ипотеки, в котором было указано, что Спилотро работает в строительной компании. Налоговики сослались на то, что победы на ставках были указаны в документе как единственный источник дохода – девять тысяч долларов в год. Доход от строительной компании в документе не фигурировал.

«Тони даже улицу не мог перейти спокойно, за ним сразу приставляли хвост, – рассказывал Куллотта. – Копы начали охоту. Большая часть его банды, включая меня, была одной ногой в тюрьме, и, если он сам не хотел загреметь туда, ему нужно было валить из города. На моей прощальной вечеринке – мне дали шесть лет за грабежи, кражи со взломом и разбойные нападения – Тони объявил, что они с Нэнси и ребенком отправляются в отпуск в западную часть страны. Он рассказал, что планирует податься в Вегас, и пригласил меня присоединиться к нему после освобождения. Я запомнил эту мысль и отправился в спячку на шесть лет».

Весной 1971 года, в тот самый момент, когда Фрэнк Розенталь начал подумывать о работе в казино «Стардаст», Тони Спилотро арендовал апартаменты в Вегасе, и 6 мая 1971 года к чикагскому дому Спилотро в Оук-Парк подкатил транспортный фургон компании «Трансворлд Вэн Лайнс», из которого выскочили грузчики и стали выносить из дома все пожитки. Через несколько минут на улице нарисовались две машины налоговой службы с агентами, ведущими список всех вещей, которые выносили из дома. Спилотро понял, что как только фургон будет полон его имущества, агенты арестуют грузовое средство для налоговой оценки имущества. Он тут же скомандовал грузчикам из «Трансворлд Вэн Лайнс» заносить все вещи обратно из фургона к нему домой. Затем он позвонил своему адвокату и выдвинул иск против Службы налогообложения; он заявил, что федеральные органы власти препятствуют его уезду из города и «нарушают его конституционное право на свободу передвижения и выбор места жительства в пределах Соединенных Штатов Америки».

Через неделю прокурор пошел на попятную, поэтому ребята из «Трансворлд Вэн Лайнс» вернулись к дому и упаковали в фургон три с половиной тонны вещей Спилотро, среди которых было девять коробок с посудой, девять ящиков с одеждой, сорок пять ящиков домашних принадлежностей, детская кровать, четыре прикроватные тумбочки, обеденный стол и шесть стульев, три телевизора, швейная машинка, высокие напольные часы, три кухонных шкафа, тахта, двухместный диванчик, шесть зеркал, мебельный гарнитур из шести стульев, четыре стола и садовая мебель. Согласно транспортной накладной, указанные наименования были оценены в общую сумму девять тысяч девятьсот долларов, причем на всех вещах были сколы или царапины.

В графе «Контактная информация получателя, лицо, ответственное за окончательный платеж» семья Спилотро написала «Фрэнк или Джери Розенталь».

«Сначала Тони и Нэнси прилетали в Вегас с ознакомительной целью, – рассказывал Фрэнк Розенталь. – Что-то вроде отпуска. Прямо перед тем, как они решили переезжать туда. Тони сказал:“Давай прокатимся”. Мы выехали из города в пустыню и стали обсуждать происходящее в Чикаго.

Он сказал, что дома поднялась большая шумиха, и спросил, не буду ли я возражать, если он переедет в Вегас. Почему он спрашивал меня об этом? Думаю, он просто валял дурака. Он просто хотел прикрыть тылы, чтобы после того, как вся шумиха уляжется, он мог сказать: “Боже мой, ну я же тебя спрашивал!”

Во время той поездки я предупредил его, что в Вегасе все было не так, как дома. Я рассказал, что местные копы имеют крайне суровую репутацию. Я рассказал о людях, которых арестовывали и закапывали в пустыне, не дожидаясь пока дело дойдет до суда.

Тони ничего не ответил на это. Я знал, что если Тони окажется в Лас-Вегасе, то ему следует быть настоящим паинькой.

По сведениям ФБР, Спилотро приехал в Вегас, не получив у синдиката разрешения на рэкет и развертывание своей сети ростовщиков, поскольку это могло поставить под угрозу гангстерский бизнес с казино, который являлся основным источником дохода мафии. “Тони был умен, – вспоминал агент ФБР в отставке Бад Холл. – Он знал, что можно, а что нельзя позволять себе с боссами в Чикаго. К примеру, Джо Аюппа был парнем, который не любил раскачивать лодку. Аюппе было плевать на Спилотро, но Тони знал, что стоит ему выбраться из Чикаго, он станет свободной птицей”.

Когда мы вернулись домой после нашей беседы, стало ясно, что Нэнси и Джери тоже не теряли времени зря. Они изрядно набрались. Тони устроил комедию. Он начал орать на Нэнси: “Как ты себя ведешь? Мне стыдно за тебя. Фрэнк передумает, чтобы мы приезжали, если ты будешь продолжать вести себя так”.

Он пытался запудрить мне мозги, показать, что все будет окей. Что они с Нэнси будут образцовой семьей.

Спустя пару недель они окончательно перебрались в Вегас, и это послужило сигналом федералам. Началась охота. Они установили слежку за нами обоими. В каком-то смысле я их понимаю. Они полагали – все полагали, – что Тони приехал в Вегас с инструкциями из Чикаго. Что он должен был стать силовой поддержкой в городе для меня, человека из синдиката в структуре казино.

Это абсолютно не соответствовало действительности, но Тони воспользовался всеобщим заблуждением. Он стал поддерживать все слухи. Он сам стал распускать их. Он говорил: “Я советник Фрэнка. И его телохранитель”.