Читать книгу "Беглец - Анджей Ясинский"

– Никос, Ник, ты в порядке? – Выражение лица девушки было испуганным и взволнованным.

– Все в порядке, Карина, просто слабость накатила. – Я криво улыбнулся.

Эмоции ушли, я чувствовал опустошение и усталость. Похоже, следует отдохнуть. При мысли о том, чтобы снова забраться в кандалы и дать насосу откачивать из себя силы, меня слегка передернуло. Но что поделать, мне действительно нужен отдых, пока тело переваривает пищу и наращивает мышцы. Отключать плетение в лежанке я погожу – пусть тюремщики получают халявную магию, я же свою поберегу и накоплю. Проведенного сеанса лечения вполне достаточно. Пожалуй, подкину Карине магоэнергии и подсажу дракошу (благо создание и подсадка новых экземпляров дракончиков была одной из функций моего амулета), пускай он дальше приводит ее в порядок. А я буду лечить ее только периодически и при этом попытаюсь вытащить из ее головки лингвистическую информацию, самому учить языки как-то в лом.

Закончив с означенными делами, прикинул время следующего прихода Гоблина. Отметил, что у нас еще есть около пяти часов. Активировав сигналку в коридоре, я наклонил свою лежанку, как у Карины, и прилег отдохнуть, успев отпечатать в голове прекрасную и одновременно забавную картину: красивая голая девушка сидит почти в позе лотоса. Каноническому образу мешает корзина, которую обнимают длинные женские ноги. В одной руке у девушки колечко местной колбасы, от которого Карина откусывает с таким блаженством на лице, что я пожалел об отсутствии бадди-компа: такие моменты надо увековечивать. В другой – то ли кувшинчик с молоком, то ли бутылка с вином, лень различать…

Мои веки сомкнулись…

Толлеус

Необъятных размеров старик сидел с закрытыми глазами в потертом, но мягком кресле. Это кресло, дубовый стол да одинокий шкаф – вот и все убранство комнатки без окон, если, конечно, не считать наставленных друг на друга сундуков с разным барахлом. Со стороны могло показаться, что старик убаюкивал свой посох, словно малое дитя, и сам уснул. Однако тюремные стражники прекрасно знали, что если уж Толлеус Алициус Хабери Рей на своем месте, то он работает: быть может, проверяет заряд артефактов, быть может, настраивает систему безопасности. Штатный тюремный искусник поспать может и дома, он живет всего в квартале отсюда. Пускай это не по правилам, но старик частенько отлучался с рабочего места. Он отвечал за обслуживание амулетов и манонасосов. Если все работает нормально, безвылазно сидеть рядом с ними нет смысла. Стражников, конечно, мучает зависть: им-то приходится денно и нощно торчать в своей будке. Однако кто они такие, чтобы пенять искуснику, который работает здесь дольше, чем они живут на свете? Они это прекрасно понимают. Другой штатный искусник – тюремный целитель – тот всегда на посту. Не по необходимости, а по неопытности. Только-только из Академии, соображает еще туго.

Толлеус тем временем открыл глаза, закончив перебирать искусные нити, которые тугими пучками змеились по всей стене. Человеку несведущему может показаться, что комната пустая. А если здесь доведется оказаться искуснику, то в истинном зрении он сразу же увидит огромное количество управляющих концов, наполняющих помещение.

Система безопасности была в порядке: никто не тревожил защиту, никто не менял настройки. «Полдела сделано, теперь к манонасосам», – наметил себе путь старик и тяжело со вздохом поднялся. Центр управления маносбором по каким-то неведомым причинам располагался в другом месте. Похоже, эти два центра проектировали разные люди в разное время. Ведь тюрьма не всегда была таковой.

Настройщик медленно побрел полутемными коридорами, сгибаясь под тяжестью лет. Он не стал освещать себе путь, который давно выучил наизусть. Темнота не смущала его, а вот две лестницы, те, что впереди, по-настоящему пугали. Дома у Толлеуса сделан подъемник на второй этаж. Но в казенном заведении устанавливать искусные приспособления, да к тому же собственной разработки, не положено. Приходится каждый раз мучить старые больные ноги.

Открыв личной печатью невзрачную, но великолепно защищенную плетениями дверь, искусник вошел в святая святых тюрьмы. Система безопасности важна, но только в пределах стен охраняемого здания. Другое дело – мана. Это ресурс государственной важности. Само существование империи зависит от него.

Кроме настройщика, сюда, в эту комнату, больше никто не имел права входить. К сожалению, здесь не было удобного кресла – только крохотный табурет. На него-то старик и взгромоздился, отчего дерево заскрипело. Высоко на стене в специальном зажиме висел маленький светляк, в любое время дня и ночи он освещал комнатку тусклым светом. Этого достаточно, чтобы не споткнуться. А большего и не требуется. Тут не было такого количества плетений и искусных нитей, как в центре безопасности. Зато здесь хранились амулеты. Не те поделки, которых можно купить целый мешок в любой искусной лавке, а подлинные сокровища – найденные в раскопках древние артефакты архейской империи, той, что сгинула столетия назад. Их так просто не купишь. Каждый найденный экземпляр – собственность Кордоса, нашел – изволь сдать немедленно!

Всякий искусник хотел бы приобрести такой: по своим возможностям эти амулеты почти как посохи. В них можно хранить огромное количество заготовок плетений, причем не только хранить, но и тонко настраивать их работу. Там, где понадобится целый сундук простых амулетов, достаточно одного древнего, из раскопок. К тому же обычные амулеты еще нужно правильно соединить, что весьма непросто и далеко не каждому искуснику по силам. Все-таки древние были редкими искусниками, не чета нынешним… Старик вздохнул и зачем-то погладил себя по груди.

С манонасосами все было в порядке. Однако Толлеус прилежно проверил работу каждого: все по инструкции. Теперь полагалось скрупулезно проверить мощность потока исходящей маны от каждого пленника, сравнить ее с замерами прежних дней и с данными из усредненной таблицы, сделав предварительно поправку на возраст и состояние здоровья. В довершение всего нужно замерить суммарное количество того, что уходило за стены тюрьмы, и сравнить с прошлыми результатами. А потом еще придется провозиться до вечера с сумасшедшей круговертью цифр в голове, чтобы составить отчет для архива. Когда-то давно Толлеус так и делал. Однако годами наработанный опыт внес поправки в эту долгую и утомительную процедуру. Искусник сделал только финальный по списку замер. Правда, к делу он подошел со всем старанием, трижды последовательно проверив объем маны, произведенный тюрьмой за последние сутки.

– Вот и все! – с хитрым прищуром прошептал он в пустоту.

Действительно, новичков в последнее время не поступало, так что исследовать, по большому счету, некого. По словам искусного целителя, состояние здоровья всех заключенных без изменений. Теперь достаточно посмотреть записи вплоть до момента, когда численность узников менялась в последний раз. Результат будет за небольшими отличиями тот же. А значит, и все остальные замеры остались такие же. Была, конечно, малюсенькая вероятность, что кто-то из пленников буянил целый день и лежак высосал у него больше положенного, а другой в это же время ухитрился отключиться от своего насоса. Но с момента внедрения в повсеместную практику подобных заведений по сбору маны подобного еще не случалось. Вот если бы обнаружились отличия в итоговой цифре, тогда и проверять все нужно с чувством, с толком, с расстановкой. Но сейчас отклонения невелики, в пределах нормы. Значит, можно смело готовить архивный отчет, подставив туда выдуманные, но все-таки правильные цифры. Искусник тут же, не сходя с места, по памяти сформировал в маленьком амулете нужные значения. Готово, можно сдавать! Вот только осталось еще одно дельце: сегодня пришло время собирать урожай.