Читать книгу "Остаток дня - Кадзуо Исигуро"

– Более того, сэр, – продолжал его светлость, – надеюсь, я хорошо представляю себе, что вы разумеете под «профессионализмом». По всей видимости, это означает – добиваться своих целей путем обмана и «обработки» людей. Это означает – ставить на первое место корысть и выгоду, а не стремление увидеть в мире торжество справедливости и добра. Если именно таков этот ваш «профессионализм», то у меня он не вызывает ни особого интереса, ни желания его обрести.

Это заявление было встречено шумным ликованием и теплыми продолжительными аплодисментами. Я увидел, как мистер Льюис улыбнулся себе в бокал и устало покачал головой. Но тут я заметил рядом старшего лакея, который шепнул мне на ухо:

– Сэр, мисс Кентон хочет с вами поговорить. Она ждет за дверью.

Я выскользнул как можно незаметней в ту минуту, когда его светлость, отнюдь не думая садиться, перешел к новому пункту своего выступления. Вид у мисс Кентон был крайне встревоженный.

– Мистер Стивенс, вашему отцу очень плохо, – сказала она. – Я вызвала доктора Мередита, но он, как я понимаю, немного задержится.

Должно быть, лицо у меня вытянулось, потому что мисс Кентон поспешила добавить:

– Мистер Стивенс, ему и вправду очень худо. Вы бы к нему поднялись.

– Я вышел всего на секунду. Джентльмены вот-вот перейдут в курительную.

– Разумеется. Но вам, мистер Стивенс, лучше подняться, а то как бы не пришлось потом горько жалеть.

Мисс Кентон повернулась и пошла, я поспешил за ней. Мы прошли через весь дом и поднялись на чердак к отцу. У постели стояла в рабочем фартуке кухарка миссис Мортимер.

– Ох, мистер Стивенс, – сказала она, когда мы вошли, – очень уж ему худо.

И верно, лицо у отца стало какого-то тускло-красноватого цвета, я такого у живых людей не встречал. За спиной у меня мисс Кентон сказала:

– Пульс почти не прощупывается.

Я поглядел на отца, прикоснулся к его лбу и убрал руку.

– По-моему, – сказала миссис Мортимер, – его хватил удар. Мне доводилось два раза видеть такое, я вам точно говорю – это удар.

И она расплакалась. От нее жутко разило жиром и кухонным чадом. Я обернулся и сказал мисс Кентон:

– Это большое несчастье. И все-таки мне надо идти вниз.

– Ну, конечно, мистер Стивенс. Я сообщу, когда доктор приедет. Или если произойдут изменения.

– Спасибо, мисс Кентон.

Я поспешил вниз и поспел как раз к тому времени, когда джентльмены перебирались в курительную. Увидев меня, лакеи воспрянули духом, и я тут же сделал им знак разойтись по своим местам.

Не знаю, что произошло в банкетной зале после моего ухода, но сейчас гости пребывали в откровенно праздничном настроении. Джентльмены разбились на кучки по всей курительной, смеялись, хлопали друг друга по плечу. Мистер Льюис, вероятно, удалился к себе – я его не видел. Я поставил на поднос бутылку портвейна и принялся обносить гостей, протискиваясь сквозь толпу; я только что наполнил бокал какого-то джентльмена, когда сзади послышалось:

– А, Стивенс, так вы, кажется, интересуетесь рыбами?

Я обернулся и встретил лучезарную улыбку юного мистера Кардинала. Улыбнувшись в ответ, я осведомился:

– Рыбами, сэр?

– В детстве у меня был аквариум с тропическими рыбками разных пород. Прямо маленький комнатный бассейн. Послушайте, Стивенс, у вас все в порядке?

Я снова улыбнулся:

– В полном порядке, сэр, благодарю вас.

– Как вы верно заметили, мне надо бы приехать сюда весной. Весной в Дарлингтон-холле, должно быть, очень красиво. В прошлый раз я, помнится, тоже приезжал зимой. Нет, правда, Стивенс, у вас действительно все в порядке?

– В абсолютном порядке, сэр, благодарю вас.

– И чувствуете вы себя нормально?

– Совершенно нормально, сэр. Прошу прощения.

Я принялся наполнять бокал другому гостю. Сзади раздался взрыв громкого смеха, бельгийский священник воскликнул:

– Да это же настоящая ересь! Чистейшей воды! – и сам рассмеялся.

Я почувствовал, как меня тронули за локоть, и, обернувшись, увидел лорда Дарлингтона.

– Стивенс, у вас все в порядке?

– Да, сэр. В полном порядке.

– У вас такой вид, словно вы плачете.

Я рассмеялся, извлек носовой платок и поспешно вытер лицо.

– Прошу прощения, сэр. Сказывается тяжелый день.

– Да, крепко пришлось поработать.

Кто-то обратился к его светлости, тот повернулся ко мне спиной, чтобы ответить. Я собирался продолжить обход, но заметил мисс Кентон, которая из холла подавала мне знаки. Я начал продвигаться к выходу, но дойти до дверей не успел – мсье Дюпон поймал меня за руку.

– Дворецкий, – сказал он, – не могли бы вы достать свежих бинтов, а то ноги у меня опять разболелись.

– Слушаюсь, сэр.

Направившись к дверям, я понял, что мсье Дюпон идет следом. Я повернулся и сказал:

– Я вернусь и разыщу вас, сэр, как только достану бинты.

– Пожалуйста, побыстрее, дворецкий. Просто сил нет терпеть.

– Слушаюсь, сэр. Весьма сожалею, сэр.

Мисс Кентон стояла в холле на том же месте, где я заметил ее из курительной. Когда я вышел, она медленно направилась к лестнице, и непривычно было, что она никуда не торопится. Потом она обернулась и произнесла:

– Мне очень жаль, мистер Стивенс. Ваш отец скончался четыре минуты назад.

– Понятно.

Она поглядела сперва на свои руки, потом на меня.

– Мне очень жаль, мистер Стивенс, – повторила она и добавила: – Не знаю, что и сказать вам в утешение.

– Не нужно ничего говорить, мисс Кентон.

– Доктор Мередит так пока и не приехал.

Она опустила голову, всхлипнула, но сразу взяла себя в руки и спросила твердым голосом:

– Вы подниметесь на него поглядеть?

– Как раз сейчас у меня дел по горло, мисс Кентон. Может, немного попозже.

– В таком случае, мистер Стивенс, разрешите, я закрою ему глаза?

– Буду вам очень признателен, мисс Кентон.

Она стала подниматься по лестнице, но я ее задержал, окликнув:

– Мисс Кентон, пожалуйста, не считайте меня таким уж бесчувственным, раз сейчас я не пошел попрощаться с отцом на смертном одре. Понимаете, я знаю, что, будь отец жив, он не захотел бы отрывать меня сейчас от исполнения обязанностей.

– Конечно, мистер Стивенс.

– Мне кажется, сделай я по-другому, я бы его подвел.