Читать книгу "Пока не зазвонил телефон - Оксана Обухова"

И сделано-то все как умно! На буклете фотография полуобнаженной девушки, Федя еще в том возрасте, когда мужчина вполне может держать подобные фото у постели. Не придерешься! Умно все, толково, хитро.

Но вот эта-то «умность», нарочитость как раз категорически не нравилась майору. Водяной был фетишистом, с каждой из жертв он что-то забирал. И если предположить, что рекламный проспект относится к тому же ряду, то он скорее должен храниться вместе с остальными памятными штучками: сережками, куском подола Лары… Но он лежит на видном месте.

«Если я сейчас позвоню и вызову опергруппу, то этим покажу, что попался на крючок, — раздумывал майор. — А следуя всему происходящему… Водяной затеял здесь какую-то игру. Интригу».

Как поступить? Идти на поводу или «ничего не замечать», заставить умного преступника подбросить еще какие-то улики? Авось проколется и допустит ошибку?

Да. Так будет лучше. Никто не видел, как он нашел буклет, некоторую растерянность можно списать на задержанную реакцию на шок после выстрела почти в упор.

Стас вышел из-за дома и хмуро поглядел на сгрудившихся у крыльца мужчин.

— Голова что-то разболелась, все никак в себя не приду. — Майор потер ладонью лоб, раздул щеки и произнес на выдохе: — О чем это я?.. Ах да. Никто не знает, куда Редькин мог направиться?

Глеб пожал плечами, Львов изобразил нечто вроде «Мало ли малин в Марьиной Роще». Ответил вездесущий краевед:

— У Тимофея надо посмотреть. У дружбана его.

— Тимофей… — припоминая водителя садовой тележки, сказал майор, — это такой щуплый, кривоногий?

— Да. Они с Федькой — не разлей вода.

Капитонов усмехнулся:

— Навряд ли Федул у лучшего дружка сховается.

— Точно, точно, — поддержал его Дмитрий. — Сообразит, где его в первую очередь искать начнут. — Помедлив, Львов завел прежнюю песню: — Может, не надо на ночь глядя деревню на ноги поднимать, а? К Тимохе только сунься, такой лай на всю округу поднимет. Давай завтра мы с Глебом сходим к Тимке, приволочем проспавшегося Федьку к тебе… если он там, конечно. Федул сейчас лыка не вяжет…

— Дима, — перебил депутатского мужа майор, — тебя совсем не беспокоит, что вооруженный пьяный отморозок по деревне бродит? — Стас лихо уводил тему на рельсы пьяного дебоша. — Не думаешь, что он может и по твоим окнам выстрелить?

Львов отмахнулся:

— С Федула и одного «подвига» — за глаза и за уши. Пары спустил — и за стакан.

Гущину решительно не нравилась настойчивость, с которой Львов постоянно защищает соседа-хулигана! Было в этом что-то неправильное, нелогичное, попахивало дурно. А нюх на старые секреты у следователя был отличный. «Не может Дима просто так, по доброте душевной, вступаться за отпетого мерзавца! — Сегодня вечером Гущин слышал, какими словечками Редькин за забором награждал соседа. — Такого ни один порядочный мужик не стерпит! За безмозглой добротой и всепрощением что-то кроется».

Поставив мысленную галочку «разобраться с доброхотством», Гущин обернулся к дому и гаркнул в раскрытую дверь:

— Смирнов! Лейтенант! — Пока участковый не показался, Стас обратился к игнатовцам: — Глеб, Дима, сходите с Алешей к Тимофею. Если Редькин там, волоките его сюда.

— Арестуешь? — хмуро поинтересовался Львов.

— Задержим, — поправил майор. — Пусть в участке трезвеет, а не в деревне на свободе… от греха подальше.

— Тебе видней, — проворчал Дмитрий.

Из сеней раздался грохот, где невезучий лейтенант опять за что-то зацепился. Скатившись по крыльцу и едва не потеряв фуражку, Смирнов с двумя помощниками направился к воротам. Заинтригованный фосфоресцирующий Кнышев остался возле сыщика.

— Яков Валентинович, — обратился к нему Гущин, — а вот скажите… Львов защищает Федора потому, что тот когда-то спас его родителей из пожара?

Историк фыркнул:

— Спас. Только вначале этот дом поджег! Запалил сарай, а когда огонь на дом перекинулся, испугался и начал «спасать».

— О как! — искренне поразился Гущин. — И есть свидетели?

Краевед хитро усмехнулся:

— Свидетелей-то нет, но за день до пожара Федька с Михаилом Ивановичем поссорился, грозился «красного петуха» ему под крышу пустить.

— А Дмитрий об этом знает?

— Знает, конечно. Но почему-то верит старому дружку.

Ситуация все больше запутывалась, а не разъяснялась. Кнышев как будто нарочно подпихивал майора к недавно возникшему подозрению: в прошлом Федула и Львова есть некий щекотливый момент. Но разбираться в этом детально времени не было.

— Яков Валентинович, оставайтесь, пожалуйста, здесь и дождитесь возвращения Смирнова, — быстро произнес майор. — Скажите, что я скоро вернусь, пусть все ждут меня тут.

С бешено колотящимся сердцем Гущин поспешил к «камуфляжным» воротам. Проскочил улицу, едва дождался, пока Евгения откроет электронный замок калитки… Не чувствуя больного колена, промчался по дорожке и крыльцу, ворвался в дом.

— Евгения, мне нужен компьютер! — выпалил на ходу и, огибая недоумевающую депутатку, понесся к кабинету ее мужа, где, как он знал, стоял день и ночь включенный монитор, передающий изображения от камер наблюдения. В комнату хотела войти и Львова, но майор ее остановил: — Простите, пожалуйста, но я должен войти в информативную базу МВД. Позволите побыть наедине?

Львова, пожав плечами, осталась за порогом, в кабинет прошмыгнула Заноза, ночующая нынче в спальне Анечки.

Стас уселся перед компьютером. Смирил дыхание и, вращая кистями рук, поглядел на монитор, разделенный на несколько секций, показывающих картинки с камер наблюдения. Эту охранную систему Стас немного знал. Поработав с записью, ведущейся от камеры над воротами, он вернул ее в прошлое на сорок минут назад…

Озарение, появившееся после разговора с краеведом, подтвердилось: тридцать семь минут назад из калитки выбежал Дмитрий, сказавший Глебу, что идет в дом, дабы успокоить женщин. Но вместе этого Львов пошел, вне всякого сомнения, к Редькину. Поскольку повернул направо, а там стоят только два дома, в одном из которых живет дебошир Федул.

Стас на секунду замер. С трудом отказался от желания перезаписать этот момент и отправить запись на свой комп, поскольку не был уверен, что сумеет сделать это быстро, а время поджимало. Майор вернул на монитор изображение с камер, поднялся из кресла и в сопровождении фон Маргаритовны побрел к двери кабинета. Разговаривать с Евгенией Гущину совершенно не хотелось, но оставлять ее в недоумении нельзя, и потому сыщик с неловкой улыбкой еще раз извинился перед поджидавшей его хозяйкой:

— Простите. Хотел убедиться, есть ли какие-то «подвиги» на вашем Редькине. Но ничего особенного за вашим соседом нет, то есть, — Стас неловко улыбнулся, — время действительно терпит. Незачем шум поднимать.