Читать книгу "Тонкие грани чувств - Олли Серж"

«Turn the lights down low

Take it off let me show»

(Выключи свет, разденься,

Позволь показать,)

Подпевая артисту, коснулась мочалкой груди, потёрла, чуть задевая напряженные соски, и поняла, что задержалась на этой части тела дольше положенного. Приятно, черт возьми, интимные ласки - это очень приятно. Удовольствие импульсом тока пробежало по животу и отдалось разрядом в требующем прикосновений лоне.

«My love for you is insatiable

Turn me on never stop»

(Что в своей любви к тебе я ненасытен.

Заведи меня, не останавливайся)

И хотя бы самой себе стоит признаться, что мое бушующее возбуждение - это заслуга младшего Фетисова. Ведь только рядом с ним я превращаюсь в наркоманку, ищущею спасительную дозу внимания, и совершенно не задумываясь о последствиях, была готова сегодня отдаться Роме прямо на чужом рабочем месте, если бы нас не прервали. Потому что мечтаю сейчас именно о нем, потому что ни один мужчина до него не отключал во мне инстинкт самосохранения быстрее алкоголя.

Wanna taste every drop

My love for you is insatiable

(Я хочу вкусить все до последней капли.

В своей любви к тебе я ненасытен)

Бестыдное сумасшествие! У него уже есть невеста, и сейчас, возможно, он занимается с ней сексом. Вот так! Выключаю горячую воду, и взвизгнув от неожиданности, стою пару секунд под ледяным дождем.

Дробно стуча зубами друг об друга, заворачиваюсь в широкое белое полотенце и в совершенно скверном расположении духа стираю с зеркала ладонью запотевшую полоску, мешающую увидеть отражение. Удивительно, но макияж остался на месте, а у волос намокли только кончики. Бабушка говорила, что я очень сильно похожа на свою мать, особенно цветом волос. Но почему-то фотографий в доме было всего три. На одной запечатлён день бракосочетания родителей, на второй - мама с папой вместе сидят в походной палатке, а третья - из роддома с белым ажурным свёртком. Ну и что же я у вас получилась такая красивая и такая несчастная! Психанув, дернула из прически шпильки, и темные тяжёлые локоны рухнули на мои голые плечи. Как я не старалась выпрямить завившиеся от влаги волосы при помощи фена с расчёской, у меня ничего не вышло. Достала из шкафа шёлковый пеньюар и одела его ещё на чуть влажное тело. Раз в доме я сегодня одна, то могу позволить себе ходить в том, в чем хочу. Вот сейчас пойду, выберу себе какую-нибудь книгу из библиотеки и с бокалом вина окунусь в художественную реальность на пару часов. Долго стояла перед книжными полками разрываясь от многообразия классической литературы и современных бестселлеров, но всё-таки мой выбор пал на подарочное издание «Собора Парижской Богоматери». Кожаный переплёт без единой царапины с золотым тиснением и металлическими вензелями, плотные, ещё пахнущие типографской краской страницы, легкий, едва уловимый треск при открывании - все признаки говорили о том, что я - первый читатель у классического шедевра, заключённого в помпезную обложку. Меня сразу же захватило щемящее чувство чего-то великого и прекрасного, и это ощущение было в каждой реплике героев, в каждом их действии, в каждом дотошно-подробном описании улочек и ступенек. Полноценной атмосфере погружения способствовал бокал Château Lafite-Rothschild (Шато Лафит-Ротшильд), который я потягивала в моменты перелистывания страниц, удобно устроившись в кожаном кресле перед камином. Неожиданно обнаружив, что бокал опустел, положила книгу на колени и вскрикнула от неожиданности.

- Что ты здесь делаешь? - расширив от изумления глаза, растерянно прошипела сбившимся голосом Роме, который вальяжно прислонившись к дверному косяку наблюдал за мной. И, очевидно, делал это давно.

- Кричишь так, словно приведение увидела, - оттолкнувшись спиной от стены, мужчина сделал несколько шагов в мою сторону и остановился на середине комнаты, - Не меня ждала?

- Ты гораздо хуже, Фетисов! Я вообще никого не ждала! Ваня сказал... - от меня не укрылось, что Рома поморщился, от того, что я назвала отца по имени, - Что будет ночевать в городе.

- А ты, значит, пьёшь и познаешь все грани больной любви? - подойдя вплотную к креслу, поддел рукой книгу, с хлопком закрыл ее перед моим носом и вернул на книжную полку.

- Ну знаешь! - от его фамильярности меня затрясло, к глазам подступили слёзы, горло сдавило першением, - Проходят столетия, но ничего не меняется. Не важны страна и даже вероисповедание. Мужчины всегда будут готовы на все, чтобы обладать женщиной, к которой воспылали страстью. Даже если эта страсть ее сломает, погубит, сожжет, оставив от сердца только тлеющие угольки. Даже если эта страсть исковеркает судьбы и души нескольких человек, нет силы способной их остановить, кроме любви.  Которую сможет им подарить все та же женщина, в очередной раз влюбившись вопреки и не в того, в кого следовало бы. Круг, кажется, замкнулся..., - подняла лицо и посмотрела ему в глаза, - И что же делать мне? Может быть, ты знаешь?

- Алиса, выслушай меня...

- Не подходи ко мне! Даже не приближайся! - предупреждающе выкинув вперёд руку, задела локтем бутылку вина. Стараясь поймать ее на лету, подскочила с кресла, но сделала только хуже. Бутылка, изменив траекторию, задела бокал и грохнулась вместе с ним на паркет, выплёскивая бордовую жидкость. Окончательно потеряв равновесие, я ступила босой ногой на битое стекло и слёзы, уже давно ждавшие своего часа, брызнули из глаз.

Рома оказался рядом за доли секунды.

- Черт, маленькая! - уверенно подхватив меня за талию, поднял на руки, крепко прижал к себе и, с явным сожалением отпустил, усадив на стол.

Мой бессовестный мозг поплыл, едва только запах одеколона Ромы коснулся носа. До белых костяшек вцепившись в ворот его рубашки, понимала, что уже не принадлежу себе. Есть только этот мужчина, его руки на моем теле и безумное желание стать его женщиной. Хотя бы на одну ночь.

- Покажи, где болит! - бережно отцепив от себя мои ладони, опустился на колено  и внимательно осмотрел ногу, - Ты загнала осколок, надо его вытащить. Пожалуйста, посиди смирно, я принесу пинцет и аптечку.

Роман 7.

- В какой из папок результат геммологической экспертизы на последнюю партию камней? - в телефонной трубке раздался шорох бумаги и чертыхания отца.

- В красной, которая толще всех, - отвечаю в полном недоумении, - Ты же уехал домой? Или вы остались на квартире?

- Алиса дома, а мне нужно «переварить» все, что вы понарешели без меня. А то потом концов не найду.

- Иван Евгеньевич, извините, - в трубке послышался робкий голос секретарши, - Вот ваш кофе. Я... Могу идти домой?

- Нет, Юля, подождите. Сделайте по три копии вот этих актов. Ты здесь ещё, - вспомнил он про меня, - Я все нашёл, давай, до завтра, - голос в трубке сменился тремя гудками.