Читать книгу "365 дней - Бланка Липинская"

- Ты проклятый упрямый эгоист, - пробормотала я по-польски, зная, что он меня не поймет. - Как только ты развяжешь меня, я закачу тебе такую оплеуху, что ты будешь собирать свои бандитские зубы с пола.

Массимо притормозил и остановился на светофоре, после чего обратил в мою сторону холодный взгляд.

- А теперь скажи это по-английски - процедил он сквозь зубы.

Я презрительно улыбнулась и начала извергать из себя по-польски поток ругательств и ненормативной лексики, направленных в его адрес. Он сидел, впиваясь в меня нарастающим яростью взглядом, пока через секунду, когда свет стал зеленым, не двинулся.

- Я облегчу твою боль или, по крайней мере, отвлеку от нее твое внимание, - сказал он, расстегивая мне одной рукой пуговицы на брюках.

Через некоторое время его левая рука спокойно легла на руль, а правая скользнула под мои кружевные трусики. Я извивалась и металась на сиденье, проклиная его и прося не делать этого, но было уже слишком поздно.

- Массимо, прости! - закричала я, пытаясь помешать ему сделать то, что он хотел сделать. Ничего не болит, а то, что я говорила по-польски...

- Это меня больше не интересует, и если ты не замолчишь, мне придется заткнуть тебе рот. Я хотел бы слышать навигатор, так что с этого момента ты должна молчать.

Его рука медленно скользнула в мои трусики, и я почувствовала, как меня охватывает паника и в то же время полная покорность.

- Ты обещал, что ничего не сделаешь против моей воли, - прошептала я, прислонившись к изголовью кресла.

Пальцы Массимо нежно дразнили мой клитор, размазывая по нему влагу, которая появилась, как только он коснулся меня.

- Я ничего не делаю против твоей воли, я хочу, чтобы твои руки перестали болеть.

Его давление становилось все сильнее, и круговые движения снова посылали меня в бездну его власти надо мной. Я закрыла глаза и наслаждалась тем, что он делал. Я знала, что он действует инстинктивно, потому что ему приходилось делить свое внимание на два действия: вести машину и наказывать меня.

Я извивалась в кресле, ритмично терлась бедрами о сиденье, когда машина вдруг остановилась. Я почувствовала, как его рука покидает то место, где она должна была бы оставаться еще хотя бы пару минут, и мои узы ослабевают.

- Мы на месте, - объявил он, выключая двигатель.

Я смотрела на него из-под едва приоткрытых век, голос в моей голове кричал, злился и обзывал его худшими словами. Как можно оставить женщину на грани наслаждения, а следовательно - на пороге отчаяния. Мне не пришлось задавать этот вопрос вслух, потому что я хорошо знала мотив действий Массимо. Он хотел, чтобы я попросила, он решил показать мне, как сильно я хочу его, несмотря на то, что я пыталась восставать против всего, что он делал.

- Это здорово, - сказала я, лениво массируя запястья. Руки так болели, что я чуть не сошла с ума. - Надеюсь, то, что причиняет тебе боль, прекратилось - бросила я провокационно и извинительно пожала плечами.

Это было похоже на нажатие красной кнопки. Черный схватил меня и усадил на себя верхом, так что я спиной опиралась на руль. Он крепко схватил меня за шею и прижал мою киску к своему твердому члену. Я застонала, чувствуя, как она трется о мой чувствительный, возбужденный клитор.

- Больно... мне, - он произносил отрывисто каждое слово, - то, что я еще не дошел до твоих уст.

Его бедра покачивались ленивыми кругами, то и дело толкаясь вверх. Эти движения и давление его члена заставляли меня задыхаться.

- И ты еще долго не дойдешь - прошептала я ему прямо в губы, под конец облизывая его губу. Мне начинает нравиться игра, в которую ты заставил меня играть, - сказала я весело.

Он застыл в неподвижности, и его глаза изучающе смотрели на меня, ища ответы на невысказанные вопросы. Не знаю, как долго мы так сидели, глядя друг на друга, потому что из этой немой борьбы нас вырвал стук в стекло. Массимо отвел взгляд, и с другой стороны я увидела не очень удивленное лицо Доменико. «Боже, мне кажется, этот парень уже все видел?» - подумала я.

Он произнес несколько фраз по-итальянски, совершенно не обращая внимания на то положение, в котором мы сидели, и Черный решительно опроверг услышанное. Я понятия не имела, о чем они говорили, но из тона обсуждения можно было сделать вывод, что Черный не хочет того, о чем говорил Доменико. Когда они закончили, Массимо открыл дверь и, не отпуская меня, вышел из машины, после чего направился к входу в гостиницу, у которой мы припарковались. Я обвила его ногами за талию и почувствовала на себе удивленные взгляды остальных гостей, когда он, не говоря ни слова, прошел мимо них с каменным выражением лица.

- Я не парализована, - сказала я, подняв брови и слегка кивая.

- Надеюсь, но есть несколько веских причин, по которым я не хочу тебя отпускать, их, по крайней мере, две...

Мы прошли мимо стойки регистрации и сели в лифт, где он прислонил меня к стене. Наши губы почти соприкоснулись.

- Во-первых, что мой стоячий член вот-вот разорвет мои штаны, а во-вторых, что твои пропитаны влагой, и единственное, что могло прикрыть это зрелище, - это мои руки и твои бедра.

Я закусила губу, услышав его слова, тем более что то, что он говорил, имело смысл.

Звонок в лифте сообщил, что мы достигли этажа, на котором мы выходим. Сделав несколько шагов, он приложил к двери карточку, которую получил от Доменико, и вошел в монументальный номер, поставив меня посередине.

- Я бы хотела умыться, - сказала я, оглядывая багаж.

- Все, что тебе нужно, находится в ванной, мне сейчас нужно кое-что сделать, - объявил он, поднося телефон к уху и исчезая в огромной гостиной.

Я приняла душ и намазалась ванильным лосьоном, который нашла в шкафчике. Я вышла из ванной и, проходя через другие комнаты, наткнулась на бутылку любимого шампанского. Я налила себе бокал, потом еще один и еще, смотрела телевизор, пила шампанское и гадала, куда исчез мой мучитель. Через некоторое время, скучая, я начала бродить по люксу, обнаружив, что он занимает значительную часть гостиничного этажа. Когда я дошла до последней двери, переступив их порог, то оказалась в темноте, к которой глазам за мгновение пришлось привыкнуть.

- Садись, — услышала я уже хорошо знакомый мне акцент.

Не пререкаясь, я выполнила приказ, понимая, что возражение ничего не даст. Через несколько секунд я увидела обнаженного Массимо, вытирающего волосы полотенцем. Я громко сглотнула слюну, ошеломленная этим зрелищем, несмотря на выпитое спиртное. Он стоял у огромной кровати, которая поддерживалась на четырех монументальных балках. На матрасе лежали десятки подушек фиолетового, золотого и черного цвета, вся комната была темной, классической и чрезвычайно чувственной. Я крепко схватилась за подлокотники кресла, когда он начал приближаться ко мне, не в силах оторвать взгляд от его члена, торчащего на уровне моего лица. Я уставилась на него, приоткрыв рот. Он остановился только тогда, когда его ноги уперлись в мои согнутые колени. Он накинул на плечи белое полотенце и схватил его концы. Когда его холодный животный взгляд встретился с моими глазами, я начала молиться; я ревностно просила у Бога силы противостоять тому, что вижу и чувствую.