Читать книгу "Друзская сага - Виталий Каплан"

— Начальный капитал Фонда, — невозмутимо продолжал имам, — составит два миллиона долларов. Я повторюсь, начальный. Основные средства поступят из организации «Свободный ислам». Отовсюду, где жива вера в Аллаха. Придут пожертвования из Ливана, Египта, Сирии, Ирана, Ирака, Кувейта… Перечислят солидные суммы наши заокеанские друзья и… И плюс мои личные сбережения. Юридически оформим вас на руководящие посты. Вы согласны, братья мои муахиддун?

В душах друзов разразился фейерверк перспектив. Страх перед карательной машиной государства и вероятностью позора не исчезли. Лишь временно отступили за черту самообольщения. Размазались в едва различимую марь. Словно мимо на огромной скорости пронёсся железнодорожный состав. Небывалое искушение и естественная харизматичность Музаффара одержали победу над наивностью и простотой.

— Мы согласны, — ответил за всех Анвар. Он успел заглянуть в глаза каждому, чтобы совершить безмолвный диалог и получить согласие.

— Благословляю вас, отважные муахиддун… теперь, уважаемые руководители Фонда, чьи цели благородны, как и ваши души… Сейчас, к сожалению, я вынужден покинуть вас. Мне катастрофически не хватает двадцати четырех часов в сутки. Буду молить Аллаха, чтобы снизошёл и добавил хотя бы десяток минут.

Разрядив атмосферу шуткой, шейх Музаффар вышел из помещения в сопровождении телохранителя.

Друзья не успели открыть рта, чтобы поделиться впечатлениями, как в помещении возник Махмуд Абу-Кишек. Одетый, как всегда, на европейский пошиб. В этом он отличался от босса. Имам предпочитал дежурный наряд мусульманского священнослужителя.

— Рад видеть вас в добром здравии, братья. Вы удостоились чести, которой сильные мира стяжают годами, — Абу Кишек поднял вверх указательный палец, выдержал паузу и добавил, — но редко добиваются. Думаю, не лишне предупредить, что свидание с шейхом лучше оставить втуне до окончательного оформления документов Фонда.

Анвар, примеряя роль лидера, заверил посланника, что друзы умеют хранить молчание.

— Вот и прекрасно. Возвращайтесь по домам. Живите, как прежде. Нашим юристам понадобится несколько недель на оформление пакета. Деньги не малые, — Абу Кишек задорно подмигнул, — связь держите через меня. Вот мои визитки… Номера телефонов… Адрес электронной почты.

Махмуд раздал визитные карточки. Буз прежде, чем вложить свою в нагрудный карман, успел прочесть: «Юридический дом «Пророчество». Учредитель Абу Кишек».

Домой четверо друзов вернулись, преисполненные достоинства. На вопросы домашних загадочно улыбались, обещая резкие перемены в жизни. Предвещали конец финансовым трудностям и потрясающие возможности.

Жёны друзов, в большинстве своём, не работали. Тому существовали разные причины, но официальная гласила: «Мужчина — глава семьи и должен обеспечивать её существование. Женщина занята домашним хозяйством и воспитанием детей». Такова традиция. «Женщина — существо слабое, любое её отсутствие дома — лазейка изменить мужу. Корень жизни — семья, честь её следует беречь всеми силами».

В доме Мари жизнь текла, как низинная речка, размеренно и незаметно. Подрастали сыновья. Основного заработка парамедика скорой помощи хватало на терпимое существование. Приходилось подрабатывать квартирными ремонтами в Хайфе. Клиенты передавали его, как приз, друзьям и знакомым — он честно отрабатывал свои деньги. Лишь с потерей отчуждённой земли Анвар не сумел примириться.

Семья Халаби переживала не лучшие дни. Акель, едва завершив армейскую службу, обзавёлся женой, и, женившись — ребёнком. Оказалось, вне армии его не ждали в распростёртые объятия. Резюме, рассылаемые в десятки адресов, оставались без ответа. Телефонные интервью о работе заканчивались, как только собеседник узнавал акцент. Разве станешь кричать в трубку: «Я не араб!»

Друзы занимали в государственной структуре Израиля авторитетную нишу — в основном, армия, полиция и тюремный надзор. Мало кому удавалось устроиться вне этих сфер. Пробивались счастливчики, но прежде всего благодаря «позитивной дискриминации». Термин означал, что предприятия и организации по закону обязаны выполнять должностную квоту для национальных меньшинств. Конечно, на стройке или в сельском хозяйстве не хватало рабочих рук, но друзы, оглядываясь на евреев, считали физическую работу жребием гастарбайтеров. Кто поверит, что до образования государства Израиль, друзы занимались лишь сельским хозяйством! Ведь одним из основных постулатов друзской религии является физический труд.

Помыкавшись какое-то время, не поспевая обеспечить жену и первенца хлебом насущным, Акель Халаби вернулся в армию. Призвался на постоянную службу — всё бы ничего, но работать приходилось много, платили мало. Из безысходности Акель решил пренебречь традициями. Отпустил жену подработать на текстильную фабрику, принадлежавшую родственнику.

После встречи с шейхом прапорщик пребывал в заоблачном настроении.

— Абир, знаешь, дорогая, что я подумал? — сказал он первым делом жене, — скоро ты оставишь работу. Не хорошо как-то. Докажу, что Акель Халаби настоящий мужчина, способный содержать семью… Послушай, пока не могу рассказать всего, но скоро тебе станут завидовать многие женщины в Хорфеше. В ответ Абир протянула к нему ладошки.

— Акель, любимый, — взялась она уговаривать, угорая от любопытства, — продвижение по службе? Новая работа?

— Женщина, будь терпелива… не приставай к мужу.

— Вот как?! Ладно, не буду к тебе приставать. Но и ты… ко мне не приближайся… Ни днём, ни ночью…

— Бунтовать вздумала? Так знай — прямо сейчас пристану…

Акель приподнялся и проворно подался к жене. Та, взвизгнув, бросилась наутёк в спальню, где и оказалась настигнутой. Попыталась увернуться, но вскипевший инстинкт охотника оказался точнее. Абир замерла в объятиях мужа, как птица в силках.

— Любимый, родной… тише… ребёнка разбудишь, — жарко зашептала она.

Но он уже разогнался, оставив позади планету.

Другое дело Монир Хнифас. Привычки с наклонностями взяли своё. «Несметные годы жизни», так он оценивал длительность работы пожарником в пожарном подразделении Нагарии. Добрая часть времени прошла во сне — характер службы обязывал. Зато, когда случался аврал, Хнифас не пасовал. В сноровке соперничать с ним никому не удавалось. Отступала даже стихия. Жена его умела толково распределять месячную зарплату мужа и даже складывать кое-что в финансовую кубышку на собственном счету. И когда в нужный час копилка вскрывалась, восторгу семьи не было предела. Сладости, путешествия, экскурсии — короче, всё, что оказывалось доступным на чудом сэкономленную сумму. Дети подросли, и пора было думать о постройке новых жилищ. Но на какие деньги? Хнифас тёр затылок, родовой участок приносить в жертву не хотелось.

Буз имел всё, что составляло ценз молодому мужчине. Дом, куда мог привести кого угодно. Темперамент, не знавший осечек в отношениях с подругами. Деньги, что время от времени перечислял отец единственному сыну. Наконец, наследство — огромный надел земли, дававший прибыль.