Читать книгу "Это началось не с тебя. Как мы наследуем негативные сценарии нашей семьи и как остановить их влияние - Марк Уолинн"

Во время нашей сессии Эрл вспомнил, что и его дед (отец отца) также убил человека. А его прадед вместе с несколькими другими членами семьи был убит одним землевладельцем и его бандой из соседского городка. Теперь начал прорисовываться достаточно ясный паттерн. Эрл увидел, что его отец – лишь спица в колесе истории насилия в семье.

Когда понимание расширилось, Эрл впервые за всю свою жизнь почувствовал симпатию к отцу. Он сказал мне, что хотел бы, чтобы его отец был жив и он смог бы поговорить с ним об их семейной истории. Эрл отправился домой и рассказал Тодду о том, что узнал. Тот напряженно его слушал. Каждый из них интуитивно понимал, что в результате этого рассказа что-то решится и, наконец, успокоится. Их предчувствие оправдалось. Пять месяцев спустя Эрл позвонил мне и рассказал, что Тодду отменили лекарства и его агрессивное поведение ушло.

Если вы отождествились с кем-то из своей семейной системы, то, скорее всего, об этом даже не подозреваете. Это происходит бессознательно, поэтому вы вряд ли сможете провести какую-либо подобную связь самостоятельно. Джесси и Гретхен, о которых я рассказывал в начале книги, были отождествлены с членами своих семейных систем. Так же, как и Меган.

История Меган

Меган вышла замуж за Дина в девятнадцать лет и думала, что это навсегда. И вот в один прекрасный день, когда ей исполнилось двадцать пять, она посмотрела на него через кухонный стол и поняла, что ничего не испытывает. Все ее чувства к Дину испарились. В течение ближайших недель Меган подала на развод. Осознав, что в таком внезапном исчезновении чувств к Дину есть что-то странное, она решилась просить о помощи.

Я предположил, что есть что-то невыясненное в ее семейной истории, и начал осторожно копать. Нам сопутствовала удача. Связь, которую Меган не видела, была на поверхности. Бабушке Меган было двадцать пять, когда ее муж, любовь всей жизни, утонул в море во время рыбалки. Она одна воспитала мать Меган и никогда больше не вышла замуж. Смерть мужа стала огромной трагедией для их семьи.

Отождествились ли вы с кем-то из членов своей семейной системы?

Может ли быть такое, что вы чувствуете и ведете себя как какой-то ушедший из жизни член семьи? Может быть, вы страдаете, искупаете вину или переживаете горе за кого-то из тех, кто жил до вас?

Есть ли какие-то симптомы или поведение, которые трудно объяснить, исходя из собственного жизненного опыта?

Бывало ли, что вина или боль, горе утраты близкого человека вставали на пути любви к кому-то из членов вашей семьи?

Совершил ли кто-нибудь из семьи проступок, из-за которого семья его отвергла?

Случилось ли в семье какое-либо травмирующее событие, настолько ужасное, болезненное или постыдное, что о нем старались никогда не говорить? (Например, ранняя смерть кого-то из родителей, ребенка, брата или сестры; может быть, кого-то бросили или кто-то совершил убийство, преступление или самоубийство, и т. п.)

Находите ли вы личную связь с этим событием, ведете образ жизни, похожий на жизнь человека, о котором стараются не говорить?

Может ли быть такое, что вы переживаете травму того члена семьи так, как если бы она была ваша собственная?

Эта история была настолько известной в семье, что Меган даже не пришло в голову оценить ее влияние на собственную судьбу. Как только она поняла, что проживает эпизод из жизни своей бабушки, ей открылась причина внезапного одиночества, чувства глубокой потери и опустошенности, которые она испытывала. От волнения она начала моргать и тереть виски руками. Я дал ей достаточно времени, чтобы это осознание укрепилось в ней. После долгих минут я услышал частые, быстрые вздохи, затем ее дыхание начало выравниваться. Она складывала вместе все кусочки картинки. «Странно, но я чувствую надежду, – сказала она. – Я должна рассказать Дину». Спустя несколько дней она позвонила и сказала, что внутри ее что-то изменилось, чувства к Дину возвращались.

Я хочу еще раз подчеркнуть: не все детали нашего поведения могут на самом деле исходить от нас. Оно может явиться проявлением кого-то из членов семьи, живших ранее. Мы можем нести в себе или разделять с ними их чувства. Специалисты называют подобное явление «чувствами отождествления».

Как активируются четыре основных сценария подсознания

Представьте себе такой гипотетический сценарий. Сначала случается трагедия. Умирает старший из двух братьев, оставляя безутешных родителей и двухлетнего младшего брата, который еще слишком мал, чтобы понять, что произошло. Такое тяжело даже представить, а для живого ребенка это событие способно активировать один (или несколько) из четырех сценариев подсознания. Например:

Ребенок может начать отторгать кого-то из родителей. В своем горе, кто-то из родителей может лишиться воли к жизни. Отец или мать может начать пить, чтобы заглушить боль, или станет уходить и проводить много времени не дома. Возможно, совместное пребывание дома усиливает боль настолько, что ее становится трудно переносить. Возможно, они винят себя в чем-то, что, по их мнению, могло стать причиной смерти сына. Не исключено, что глубоко внутри они винят в трагедии друг друга. Под видом привычных отношений могут бродить такие обвинения: «Ты не нашел правильного врача» или «Надо было лучше за ним присматривать». Но они никогда не высказываются. В любом случае, младший ребенок почувствует, что эмоции родителей все больше ухудшаются. Злость, самобичевание, уход в себя – может казаться, что мир распался на куски или исчез. В ответ малыш из самозащиты от навалившихся чувств может отдалиться от родителей или бессознательно выбрать иной защитный механизм. В два года он не в состоянии понять всего масштаба трагедии. Потеря внимания родителей может показаться чем-то непонятным – возможно, даже угрозой жизни. Позже он может обвинить их за боль и дистанцированность, которые он чувствовал, не принимая в расчет произошедшего и каково при этом было матери и отцу.

Ребенок может испытать разрыв связи со своей матерью. Шок от смерти старшего ребенка мог потрясти сердце матери. Одинокая и отчаявшаяся, она могла на недели или месяцы уходить в свое горе, тем самым прерывая на это время свою связь с младшим ребенком. Подобное событие способно разорвать связь ребенка с матерью и остановить важные процессы развития нервной системы, которые происходят в возрасте двух лет в теле и мозгу ребенка. В этом возрасте он не в состоянии понять масштаб трагедии, в результате которой сместилось внимание матери. Ему будет казаться, что раньше ее свет сиял для него, а теперь она как будто закрыла его от него. Химические вещества в теле придут в активное движение, приводя его в состояние готовности, как при опасности. Затем он, возможно, перестанет доверять матери, страшась ее непоследовательности и того, что в любую минуту она опять может для него исчезнуть.