Читать книгу "Кремлевские сказы - Александр Коржаков"

– Ах да… сегодня же последнее число месяца, тебе отчет обо мне писать. Добавь, что я нашел в подвале своего дома целый склад старых ковров. Трофейные. Много моли, но есть хорошо сохранившиеся экземпляры. Тебе оставить для твоего охотничьего домика?

– Старина, был бы тебе обязан. Ковер, который там у меня сейчас лежит, облевал шпион Уотсон из Лэнгли. В качестве компенсации он мне слил клиентов проституток отеля «Бельвю», в их числе, кстати, и твои земляки, приезжавшие вербовать производителей колбасы, ха-ха-ха! Но дальше меня не уйдет, а я – могила, ты же знаешь…

Говорят, Никто поучаствовал в подготовке государственного переворота в этой дружественной стране. Но так ли это – доподлинно неизвестно. Он сжег все документы о своей работе с коврами и проститутками. Страна развалилась, а Никто уехал на родину.

Она встретила его прохладно. Никто вынужден был отвечать на массу вопросов о том, что же он конкретно делал в стране рульки и шнапса, о неслужебных контактах – какое именно пиво он пил с Гансом, кто за это пиво платил и так далее. Ему это настолько надоело, что написал он заявление об уходе из тайной службы. Его, дескать, посетило чувство, что он стране уже не нужен. Но страна-то ему, как впоследствии выяснилось, была еще как нужна…

* * *

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. В первое время после возвращения домой повесивший мундир на гвоздь Никто работал в родном университете города на Неве – Собакевич по старой памяти пристроил.

В годы работы в управе города Никто тесно контактировал с будущими видными деятелями его режима – газовиком Мюллером, главным счетоводом Курдиным, профессиональным аферистом Дубайсом, знатным ростовщиком Грехом и еще одним хмырем по фамилии Шматко – этого кидали повсюду, где надо было пустить пыль в глаза и все запутать: от физкультуры до строительства. Было еще несколько персонажей, штатских и не очень, кого Никто перетащил впоследствии в Первопрестольную, и где они стали именоваться непотопляемыми. Но это – потом, а пока Никто нарабатывал опыт чиновничьих интриг и связи.

Никто стал порученцем Собакевича. «Это мой ученик», – говорил всем тот, отвечая на вопрос, зачем он взял на работу бывшего бойца невидимого фронта. И даже назначил Никто командовать внешними городскими сношениями. Вот здесь-то начинающий чиновник впервые оскандалился.

Помните Мюллера, бравшего по бартеру для города картошку по цене авокадо? В похожий замес попал и Никто. Горожане хреном питались, да и тот был по карточкам. Решили брать по бартерным схемам еду за границей, для чего позволить вывезти за кордон всякие редкие металлы – гадолиний, европий и прочую тарабарщину, название которой нормальный человек не в состоянии выучить. Ну и нефти пару эшелонов. А разрешительные бумаги для этого оформлял как раз Никто.

И надо же было такому случиться: дозволения выдавались каким-то странным людям. Создали комиссию, которая определила, что во всем виноват Никто: своим потрафлял. Посоветовали Собакевичу выгнать его взашей. Но тот своих не сдавал, дело возбуждать не стали, сказав, что бумаг недостаточно.

Одна газета в те дни написала: в Северной столице очередной скандал. Бывший подполковник тайной службы, не имея полномочий, выдавал лицензии на вывоз за рубеж нефти, леса да редкого металла сомнительным фирмам, накануне созданным. Да еще до заключения договоров с заморскими партнерами, да без проверки наличия товаров… По всему выходило, что лишил Никто родной свой город огромных денег: цены назначались в тысячи раз ниже, чем всамделишные. Хотели вывезти металл один, порошок такой серый и невзрачный. Но это он только с виду такой. В контракте дьяк прописал, что ему сказали: 72 немецких рубля. В реальности же цена доходила у басурман разных до 372 000 американских долларов. Навар отменный.

Передали материалы расследования в прокуратуру и департамент кадров, а с Никто как с гуся вода. Вместо того чтобы оказаться на нарах, оказался правой рукой Собакевича. И еды в результате скандала в городе не прибавилось.

Никто изо всех сил оказывал шефу всяческие – и большие, и мелкие – знаки внимания. Например, едет Собакевич из Москвы, а его встречает не один урядник с тремя стрельцами, а целая рота стражников с барабанами. Красота же! Такое не забывается, и Никто пошел в гору, полномочий у него прибавилось – кураторство ночлежных домов и юстиции, игорных домов и бань, туалетов и оранжерей. Поспособствовал и открытию в городе крупных отелей с мировым именем. Возможно, где-то это делается бесплатно, только не в нашем царстве.

Однако предъявить ему вряд ли кто-то смог бы, если даже захотел. Служба в шпионском качестве научила его, что нельзя оставлять своей подписи на скользких документах, а нужно действовать через доверенных лиц. Они в случае чего и ответят. Так он поступил, втемную направляя деятельность конторы по продаже конфискованных таможенниками товаров. Рулил стратегией, а тактику тащили какие-то разночинцы, которые его и не видели ни разу. Отнимут у контрабандиста баркас с импортными корсетами и продадут задешево неким оптовым купцам – одним и тем же. В казну города от такой коммерции копейки перепадали, а поди докажи, что кто-то руки нагрел на этом.

Никто продавил открытие в городе на Неве первого в царстве-государстве филиала крупного заграничного банка. Сколько ему за это откатилось – никто не знает, а Никто точно знает.

В то время Никто построил свой первый дворец за городом с парком, винным погребом, прудом с лебедями, медведем за решеткой и прочими причиндалами красивой жизни статского советника.

Сам серый кардинал Никто предпочитал оставаться в тени – маячил обычно на заднем плане с саквояжем патрона в руках. Не афишировал и свои связи с городским дном: бандитами всех мастей. Союз с ними давал возможность контролировать процесс братского слияния уркаганов с властью ради набивания мошны как одних, так и других. Филеры царской тайной службы регулярно фиксировали, как Никто ужинал с персонажами в малиновых смокингах в различных заведениях, слывших притонами. В организованных воровских группировках знали, что «вопросы решать» с властью можно через этого чиновника: он в понятиях толк знает, слово его верное.

Узкие круги, к примеру, восхитились тем, как компания отцов города на Неве нагрела руки на Играх доброй воли. Под предлогом их финансирования выпросили в столице таможенные послабления. И в страну пошли караваны со спиртом «Рояль» и сигаретами. Многие на этом наварились сказочно. Синим уркаганам такое и не снилось.

Кстати, некоторые из тех, кто сегодня у руля в царстве, да и сам, даже страшно сказать кто, не брезговали самолично приезжать на трассу под Питером. Расхаживали по обочине в модных кожанках, ждали этот самый алкогольно-табачный транспорт да собирали дань на «входной билет» с каждой грузовой телеги, пересекающей границу.

* * *

Однако же душа русская не может довольствоваться малым – подавай ей великое. Власть ей нужна для полного своеволия. Перерос Никто город, знакомый до слез, а путь к вершинам власти пролегал не через кураторство казино в порту, а через политическое поприще.