Читать книгу "Не мешки - Макс Фрай"

Есть два более-менее универсальных способа покончить с тёмной стороной магического мышления. Один способ: отключить гордыню, другой – включить её на полную мощь. Кому что больше подходит в силу особенностей темперамента (практиковать оба способа по очереди – тоже ок).

«Отключить гордыню» подходит всем, кроме совсем упёртых материалистов, но у них, по идее, никакого магического мышления и нет (а если есть, пусть или снимут крестик, или наденут трусы и перестанут скандировать лозунги, не подкреплённые делом). Остальным, в диапазоне от мистически ориентированных агностиков до адептов официальных религиозных конфессий, следует подумать о боге, духе, судьбе, неведомой силе, как бы вы себе эту штуку ни представляли, в данном случае, всё равно. Просто соотнесите масштабы: вы и правда думаете, что бог, дух и прочая неведомая сила – настолько ничтожные марионетки в ваших руках, что будут менять свои планы на ваш счёт всякий раз, когда вы наступаете на трещину в несчастливой рубашке? То-то и оно.

«Включить гордыню» подходит вообще всем, включая материалистов, каким-то образом подцепивших магическое мышление, как ОРЗ в детсаду. Ну типа – я тут стою, весь такой прекрасный венец творения – с каких это пор мою судьбу решают трещины на асфальте и вороний карк?

Но вообще – главное отловить проблему, если она есть. Потом уже можно залезть себе в голову и найти способ вылечить себя от этого совсем небезобидного бытового безумия. Страх убивает медленно, но так противно, что лучше бы уж делал это быстрей. Зато победа над ним на любом этапе, даже когда всё очень запущено, даёт такие невероятные бонусы, что никаких дополнительных эликсиров жизни не надо. Победа над собственным страхом (даже малой его частью) сама по себе такой эликсир. Пока не попробуешь, не поверишь, но кто плавал – знает. И подтвердит.

В качестве постскриптума замечу, что для многих самое уязвимое место – страх за близких. Детское «наступлю на трещину, мама умрёт» зеленеет и колосится, когда у людей появляются дети, любимые, кошки и собаки, в общем, те, за кого боишься больше, чем за себя. Справиться с этой бедой помогает включённая голова и элементарное уважение к детям, любимым и кошкам с собаками. Они – совершенно самостоятельные живые существа. Мы можем влиять на них в физическом мире, например, подложив яд в варенье, или сделав полезный укол. Но их жизнь и судьба не настолько ничтожны, чтобы оборваться только от того, что мы взяли чайную ложку не той рукой. Поэтому в вопросах беспокойства о близких имеет смысл быть грубым материалистом. А в тонком, магическом мире решать только за себя – по крайней мере, пока не закончите курсы злых колдунов в Магрибе. Тогда и развернётесь, а пока не по сеньке шапка и не в коня корм.

Приключения небольшого хтонического существа

Вечер, Бернардинское кладбище, День поминовения усопших (2 ноября), на могилках горят лампадки, три священнослужителя в белом с большими крестами движутся по условной центральной аллее (по факту – тёмной тропинке) по направлению к кладбищенскому храму, за ними следует небольшая вереница верующих с лампадками.

Из тьмы оврага практически на четвереньках (потому что склон крутой и от влажной палой листвы очень скользкий) вылезает небольшое хтоническое существо непонятного происхождения, слегка всклокоченное и страшно довольное открывшимся ему благостным зрелищем, а ещё больше тем фактом, что оно вообще наконец-то куда-то вылезло, и теперь можно ходить по ровной земле.

Приветливо сияя улыбкой, небольшое хтоническое существо из оврага направляется к церковной процессии, слегка подпрыгивая от избытка энтузиазма в такт музыке, звучащей в его (существа) ушах. Процессия с крестами и светящимися лампадками дружно шарахается в сторону от небольшого хтонического существа; поскольку центральная аллея Бернардинского кладбища – реально узкая тропка, процессия оказывается на обочине, ускоряется и, с утроенным энтузиазмом распевая молитву (на самом деле, точно не знаю, что именно распевая, у меня же свой плеер в ушах), следует дальше в храм, то и дело спотыкаясь об древние (других на Бернардинском кладбище просто нет) парапеты могил.

Небольшое хтоническое существо некоторое время почти всерьёз раздумывает, не пойти ли за ними следом, но будучи убеждённым гуманистом, принимает решение оставить людей в покое и – нет, не улезает обратно в овраг, не совсем же мы, хтонические существа, психи – а идёт к центральному выходу, сворачивает с Жвиргждино на Полоцко и через десять минут уже сидит в кофеване, где его считают умеренно популярным молодёжным писателем про заек и никуда вообще не шарахаются, а пускают в тубзик и кофе дают.

Приоритеты

– Всякую проблему следует решать, предварительно переведя её (и решающего проблему себя) в высшую (хотя бы относительно высокую) октаву. Возвысить бытовой спор до поединка героев, бюрократические неурядицы до битвы с вельзевулом (лично), уборку до чистки авгиевых конюшен и т. п. (Я упрощаю ради наглядности, но, по сути, примерно так.)

В результате – не факт, что мы эту проблему успешно решим, бывают и нерешаемые проблемы. Но важно не это, а то, что в ходе решения скучной бытовой проблемы мы получим возвышающий опыт, а не как всегда.

– Вообще в ходе решения любой проблемы важно не формально победить (т. н. «победа» просто приятный бонус и всегда не навсегда). Важно, как мы вели себя в процессе. Как действовали. Делали лучшее, что могли, или сливались. Бывают такие отвратительные победы, что от чемпионского кубка потом много лет тошно. И формально проигранные сражения невероятной красоты. В любом случае, настоящий результат любого сражения (дела, проекта) – полученные на выходе новые мы.

– Когда мы ни с того, ни с сего становимся «хуже», чем уже привыкли быть, говнимся на ровном месте, даём слабину, теряем ориентиры, перестаём себе верить, это не ужас-ужас, а вполне себе ок. И скорее свидетельствует, что у нас достаточно ясный взгляд на себя. Всё отслеживаем, всё понимаем, отдаём себе отчёт. Главное – научиться от этих отчётов в уныние не впадать. Потому что это просто нормально – когда качает туда-сюда. Так и должно быть. Человек – конструкция неустойчивая, как бы высоко не воспарил дух, вся остальная человечина будет тянуть назад. Собственно в этом напряжённом противоборстве между собственными высшей и низшей октавами и выковываемся постепенно крутые, клёвые мы.

Настоящая деградация от таких качаний отличается тем, что деградируя, мы остаёмся подозрительно довольны собой, или (так чаще бывает) избирательно – только своим превосходным умищем и своей незыблемой правотой. А какими бывали в своей высшей октаве, уже и не помним. Да и вообще, какая такая «октава»? Что за херня?

– Человек (то, что размещается в конструкции «человек») чрезвычайно разнообразен, я имею в виду, у каждого из нас довольно большой диапазон между нашими персональными высшей и низшей октавами (чем больше этот диапазон, тем, скажем так, интересней нам жить). Нет смысла пытаться всегда пребывать в своей высшей точке: это технически невозможно, а если возможно, значит точка не высшая, ну или мы не очень честны с собой. Зато проводить большую часть времени жизни в стремлении к своей высшей точке – не просто возможно, но и, честно говоря, маст, иначе – деньги на ветер, непонятно, зачем вообще было всю эту органическую жизнь затевать.