Читать книгу "Зона Посещения. «Никогда не сдаваться!..» - Сергей Вольнов"

Да и всё познаётся в сравнении. Ту же оборудованную полосу не в умеренном климате, а где-нибудь в горах или в саваннах гораздо сложнее охранять. А уж в местностях экстремальных, по погодным или иным условиям, становится и вовсе проблематично. В лесу, например, очень даже сподручно нарушителям прятаться, и попробуй выследить, догнать, одолеть… Хотя, опять же, и лес лесу рознь. Есть светлые рощи, а есть мрачная чащоба. Познаётся в сравнении. И я был бы не я, поостерёгшись начать с самого проблемного.

Велкам ту джангл!

А то! Где ж ещё нахлебаться тягот пограничной службы во всей полноте и разнообразии, как не в джунглях.

Фронтир, он такой, дикий и непредсказуемый. И я, запрыгнув в седло, готов к приключениям. В степях и прериях специфических прелестей наверняка хватает – не удивлюсь, если тамошние погранцы грезят очутиться хоть в джунглях или арктических льдах, лишь бы сменить бесконечно тянущиеся однообразные рейды посреди волн травы, убегающих во все стороны. Да уж, океан не только из воды, воздуха или песка образоваться может, образ универсальный и повсеместный, как и собственно граница.

Но всему своё время.

Сегодня череда заплыва в океане тропической растительности. Глубина у него небольшая, зато по площади сопоставим с морем.

Погружаясь в зелёные «акватории», двигаюсь выбранным курсом. И чего здесь только попутно не встречается! Что только не «плавает» в экосистеме под кронами деревьев, в умопомрачительном многослойном сплетении лиан, ветвей, цветов, стеблей, стволов… Правда, с животным миром мне знакомиться поближе некогда, тороплюсь к точке рандеву с очередной пограничной проблемой. Каждая операция прибавляет опыта и навыков, открывает припасённые в разуме возможности. Пройти доведётся огонь, воду, медные и прочие трубы. Зачем? Узнаю, когда созрею.

Как-то так.

А я… с кем бы себя ассоциировать из тварей и созданий, скользящих в толщах океанов?

Не акула. Не дельфин точно. И даже не касатка.

Мурена, вот! Превосходно мимикрирующая, коварная, с гибким змеиным телом. Не настолько сильная, как господствующие морские хищники, зато свирепая, стремительная, выносливая – как рысь или росомаха в сравнении с тиграми и львами. И способная просочиться там, где никогда не протиснуться ни акуле, ни дельфину, ни тем паче касатке, о кашалоте даже и речи нет. А моржи, морские львы и всякие прочие тюлени и подавно не рассматриваются. Симпатичен пингвин, неуклюжий на суше и волшебно преображающийся под водой, но мурена так мурена.

Самое то.

Мне ещё достаточно долго скользить между стволов, стеблей, лианных паутин, так что могу позволить баловаться досужими мыслями. Однако почему бы не уйти от морских ассоциативных образов? Позволить наконец-то «первородному» океану отпустить меня.

Ягуаром буду. Пумы в джунглях не водятся, они совсем из других степей, а также гор и лесов.

Сложно описать словами, каково это – ощутить себя большой хищной кошкой джунглей. Нет смысла и не хочу. Мог бы, витиевато оперируя аналогиями и косвенными сравнениями, но – зачем? Важен результат. Конечный факт.

Вот он: будучи ягуаром, я преодолеваю оставшееся до цели расстояние, выслеживаю и присоединяюсь к участникам событий. Для этого возвращаюсь из «короля джунглей» в ипостась самого себя с дополнениями, подходящими ситуации.

Облачён я в форму пограничника, принятую в этом регионе. При мне оружие. Не стоит после себя оставлять следы, множить странности сверх необходимого. Здешний народ и без того мифологизирован донельзя, мистикой традиционно пробавляется, легенд и ирреальных сущностей в коллективном сознании полным-полно, и в них, по большей части, честно верят!

– Что здесь пр-роисходит?! – рявкаю, вываливаясь из кабины. – Смир-р-но! Немедленно доложить!

И присовокупляю крепкие словечки. Разнос так разнос! Жаль, что на бытующем здесь языке мои грозные окрики не столь впечатляюще забористые, как если бы я орал на изначально родном, но если добавлю перевод, новая легенда появится, как пить дать. Сообразят ведь, на каком ору, родимую ненормативную лексику ни с чем не спутаешь, эксклюзивная, одна такая во всём мире. Хотя, учитывая текущую расстановку сил, могут воспринять её как само собой разумеющуюся.

Подкатил я в крутом, зверски навороченном джипе, знаки различия на моём мундире более чем солидные. Три «солнца». Всё чин-чинарём. Я расстарался.

Вытаращились, пялятся, аки бараны на новые ворота. Не ожидали генерала армии узреть. У их командира всего лишь майорская «звёздочка с крылышками», и он вылупился едва ли не пуще всех.

В этой точке на карте сейчас нет хищника сильнее «трёхсолнечного» генерала, внезапно пожаловавшего по их души.

Эти же вояки хреновы, зовущие себя пограничниками, перекрыли дорогу и не выпускают людей. Умирающих от голода людей. Из страны, которую довёл до ручки безумец-авантюрист, захвативший власть.

Позор! Тер-рпеть ненавиж-жу, когда отдаются преступные приказы. Здесь пограничников используют в качестве палачей. По прихоти маньяка, вынуждающего их расплачиваться за собственные преступления. Вопиющая подмена понятий. Граница и тюремный забор не синонимы. Пусть многократно и пытались их отождествить «вожди», знающие «толк в языкознании». Война – это нарушение границ. Мир – незыблемость границ. Граница не линия фронта. В том-то и смысл, что она предназначена для поддержания мира, хранит статус-кво, а не разжигает пламя распрей. Об этом порой забывают власть предержащие.

Не удивительно, что высшая инспекция границ не упустила из виду ключевой КПП, перекрывающий единственное в огромном регионе шоссе, проложенное сквозь джунгли.

Позорники старательно накликивали моё появление…»

06.1: «Волшебная дверь»

Пыльная лента дороги огибала холм, забирая вправо, и тянулась вдоль покатого склона. Эта узкая, с неровными краями полоса ничем не была вымощена – неопределённо-серая, с пятнами и разводами коричневого и чёрного кое-где.

Глубокие колеи на ней не образовались.

Вот почему: ходили по земле мало, а ездили ещё меньше.

В этой стране аналоги наземных дорог и троп не имеют определяющего значения, для транспортировки грузов тем более. Пешком по ним перемещаются обычно на близкие расстояния; в основном простолюдины, а осёдлые крестьяне и ремесленники нечасто отдаляются от своих городишек, жилищ и земельных наделов.

Простой люд, предпочитающий кочевой образ жизни, тоже не стремится изменять местонахождение, шагая по поверхности земли. Собиратели впечатлений, почтари, бродячие артисты, сказители и музыканты, обменщики и разносчики товаров, обычные люди, по разным причинам сорванные ветрами перемен с родных мест, и просто неугомонные гуляки, прожигатели и прожигательницы жизни…

Никому из них для путешествий дороги особо и не нужны.

Магические «технологии» без проблем дают всем желающим возможность летать. И переносить по воздуху предметы, от мелких до гигантских, хоть дом или за́мок подымай и переставляй.