Читать книгу "Наследство племени готов - Ольга Баскова"

— Если немножко. — Она снова съежилась, и Громов потянул ее за руку:

— Да пойдем же. Такая спутница, как ты, уморит меня голодом.

Они вошли в зал, если так можно было назвать квадратную комнату с четырьмя столами, и сели у окна. Татарочка-официантка, с очень смуглой кожей и глазами-бусинами, спрятанными за густыми черными ресницами, улыбнувшись, подала меню.

— Девушка, я поклонник шурпы, — признался Виталий и демонстративно облизнул губы. — Мне, пожалуйста, тарелочку этого божественного блюда, а моей спутнице… — он искоса посмотрел на Машу.

— Долму, — выбрала девушка. Громову показалось, что она даже не взглянула на листы в файлах, пестрившие восточными кушаньями. — И зеленый чай, пожалуйста.

— Вам тоже чай? — осведомилась татарка, взглянув на Виталия.

— Нет, апельсиновый фреш. — Детектив вернул ей меню и подмигнул: — Знаете, когда съешь горячее и жирное, всегда хочется выпить чего-нибудь холодного.

— Да, пожалуйста, — пожала плечами официантка. — А как насчет лепешки? Тандырные, свежие, мы их сами печем.

Парень хлопнул себя по лбу, оставив на коже красную полоску:

— Как же я мог забыть! Целую лепешку, пожалуйста.

Татарочка побежала на кухню, а Виталий, извинившись перед спутницей, вышел на улицу и, достав телефон, набрал дядю.

Вадим Сергеевич тут же отозвался:

— Ты где, Виталя? Она с тобой? Ты нашел ее? Вы едете сюда?

От обилия вопросов у молодого человека слегка закружилась голова.

— Подожди, не так быстро, — прервал он взволнованного родственника. — Давай по порядку. Да, я нашел ее. Да, она со мной. Да, мы едем в Белогорск. Впрочем, вот именно сейчас не едем, а ждем шурпу и долму в татарском кафе. Ты лучше скажи, тебе удалось поговорить со Светой? Как она воспримет появление сестры?

Молчание в трубке было тягостным и гнетущим. Виталий сразу понял, что дядя не разговаривал с дочерью. Воронцов был решительным в бизнесе, но скромным и стеснительным в быту.

Ясно, он обдумывал, как преподнести эту новость родной дочери, не обидев ее.

— Значит, Света еще не в курсе, — детектив решился нарушить молчание, и его собственный голос показался ему громом среди ясного неба. — Как же ты представишь ей Машу?

— Не знаю, — выдохнул дядя. — Если ты мне поможешь, буду благодарен. В таких вопросах требуется дружеское плечо.

— Ладно, я подумаю над этим в дороге и еще позвоню, — пообещал Виталий, глядя в окно кафе.

Официантка уже расставляла блюда, и Маша, улыбнувшись, махнула ему рукой. Спрятав телефон в карман, Виталий вошел в помещение и плюхнулся на свое место, придвинув к себе дымящийся, пахнувший пряностями наваристый суп с большим куском жирной баранины.

— Ешь, не стесняйся. — От него не ускользнуло, что Маша чувствует себя не в своей тарелке.

— Ты разговаривал по телефону, — она не спросила — констатировала, взяв вилку и кусок лепешки. — Я догадываюсь с кем. С моим папашей.

Громов отправил в рот ложку ароматного супа и поморщился — шурпа была, что называется, с пылу с жару, как он и любил.

— Да, с ним. А с кем же еще я мог разговаривать?

— И разговор тебе не слишком понравился. — Для своего воспитания и образования она была удивительно наблюдательной и чуткой. — Спорим, папаша не рассказал своей доченьке обо мне?

— Угадала. — Виталий отломил кусок лепешки, посыпанной тмином. — И что с того?

— А то, что я была права! — Ее черные глаза вспыхнули, как звезды на ночном небе. — Знаешь, я передумала и жить у так называемого отца не буду, пока не придет анализ ДНК. — Она отбросила вилку. — Обойдусь без трех счастливых дней — мне не привыкать. И видеться с ним не стану раньше времени. Так что позвони ему и обрадуй. Он может ничего не говорить своей доченьке, по крайней мере пока.

Ее последние слова и раздражительность сказали Громову о многом. Девушка очень хотела обрести отца и беспокоилась, что ей это не удастся. А еще она боялась быть униженной. Бедных и незащищенных унизить легко — Маша знала это с детства.

Наверное, она уже представляла смеющееся лицо сестры, которую никогда не видела, и ее руку, размахивающую отрицательным результатом теста, а еще смущенного Вадима Сергеевича, подбиравшего слова для объяснения неловкой ситуации. Разумеется, мало кто жаждет пережить такие минуты.

Виталий подумал: Маша права, лучше ей поселиться на квартире. Кстати, она может пожить у него, а он временно переедет к дяде.

— Почему ты не идешь звонить? — Маша размазала сметану по тарелке. — Я прошу тебя, позвони и скажи, чтобы Вадим Сергеевич не беспокоился и пока ни о чем не говорил дочери. — Ее взгляд жег, как луч лазера, и Громов, махнув рукой на то, что шурпа может остыть, снова вышел на улицу.

— Дядя, — объявил он нервно дышащему в трубку Воронцову, — Маша просит выполнить ее условия. Она хочет сделать анализ ДНК и, пока не придут результаты, не встречаться ни с тобой, ни со Светой и пожить отдельно. Я тут подумал… Знаешь, она права. Ее появление может привести Свету в шоковое состояние… Возможно, зря.

— Марина не стала бы меня обманывать! — взвился Воронцов. — Ты не общался с этой женщиной, поэтому рассуждаешь так спокойно. Передай, что я не принимаю ее условий и не требую анализа. Вези ее в мой дом — и точка.

— Марина не была такой же упрямой, как и ты? — ехидно поинтересовался Громов. — Если была, то ты должен понимать: нельзя давить на такую девушку, как Маша. В противном случае ты рискуешь никогда ее не увидеть.

Воронцов продолжал раздраженно дышать, но Виталий, знавший своего дядю как облупленного, понял: он отходит. Что-что, а здравого смысла ему не занимать.

— Хорошо, — буркнул наконец Вадим Сергеевич. — Давай поселим ее в гостинице «Ялта». Я сниму ей самый роскошный номер.

— Она откажется, — вздохнул Громов. — Ей не нужны деньги, ей нужны родственники. Настоящие.

— Значит, у тебя есть соображения, где ее поселить? — поинтересовался Воронцов.

— Есть. — Виталий с сожалением посмотрел в окно кафе, где стыла его шурпа.

Если она остынет совсем, есть ее будет невозможно. Придется просить официантку разогревать суп заново. Он иногда так делал… С детства не мог терпеть холодные супы и чай.

— Дядя, прошу тебя, не спорь и дай мне поесть. Ничего страшного не произойдет, если три дня Маша поживет в моей квартире, а я обоснуюсь у тебя на третьем этаже.

— Делай как хочешь, — фыркнул мужчина и отключился.

Виталий улыбнулся одними уголками губ и бегом бросился в кафе. Он почувствовал, что победил. Дядя принял его предложение. Может быть, потом скажет ему спасибо.

— Ну что, поговорили? — поинтересовалась смуглянка, сражаясь с виноградными листьями. Они были твердыми, и тупой нож не брал их.