Читать книгу "По волнам жизни. Том 1 - Всеволод Стратонов"

И за это ему самому пришлось тяжело пострадать: он потерял жену, сына, сестру, брата; сам просидел один год и восемь месяцев в тюрьме, был приговорен к смертной казни, но, к счастью, ему удалось бежать из большевицкого плена и выбраться за границу.

Теперь кн. Шаховской, потеряв все свои средства, лежит, прикованный тяжким недугом к постели. Долг всех, кому в свое время помог кн. Д. Н. Шаховской, прийти ему на помощь и, материально его обеспечив, облегчить тем его тяжелые физические страдания. К. Р.»[672].

Нет сомнения, что на эту заметку последовали отклики, но странным образом сборы внезапно оборвались, и в газете, вопреки ее обычаю, не было ни строки отчета о собранных пожертвованиях[673].

Другой знакомый был Дмитрий Тимофеевич Никитин, управлявший, в первые годы моей службы в Тифлисе, местным отделением Государственного банка. Теперь, после того, как он пробыл несколько лет управляющим московской конторой Государственного банка, он стал крупным в банке лицом — помощником управляющего банком.

В Тифлисе подчиненные Никитина любили и были огорчены, когда он был заменен карьеристом Д. В. Безобразовым. Неплохо к нему относились также и в Москве. Но, когда он попал на последнюю должность, его, кажется, поголовно все возненавидели. Главной причиной была система аттестаций служащих в банке. И раньше было заведено, что судьба каждого служащего зависела от секретной о нем аттестации управляющего отделением или конторой, чем служащие отдавались во власть иногда произволу и сведению личных счетов. Но совершенное развитие эта система получила в руках Д. Т. Никитина, а отсюда — и общая к нему неприязнь.

Он был человек грубый, неделикатный. Скажет часто какую-либо слишком далеко идущую резкость и сейчас же искусственно рассмеется, чтобы ее смягчить. Раньше так о нем не говорили, — должно быть, его испортила власть.

Мне он сразу дал понять, что о старом служебном знакомстве, когда он стоял иерархически ниже меня, надо забыть: теперь моя судьба в весьма значительной мере зависела от него, так как он заведовал личным составом ведомства.

У министра

Мне все-таки не хотелось сдаваться, соглашаясь на должность контролера, и я решил переговорить с самым министром финансов графом В. Н. Коковцовым.

Тогда В. Н. Коковцов был одновременно и премьер-министром, а потому стоял на самом верху возможного могущества. Так как лишь недавно было убийство в Киеве Багровым премьер-министра П. А. Столыпина[674], то теперь Коковцова очень усердно охраняли.

Просто так попасть на прием возможности не было. Что надо сделать для этого, меня научил служивший в канцелярии министра делопроизводителем мой старый знакомый проф. В. В. Розенберг.

Приемы были по вторникам, а заявлять о желании быть принятым надо было не позже пятницы. О каждом, домогающемся приема, делалась предварительная справка в Петербургском жандармском управлении. Было это сделано и относительно меня, а в понедельник мне принесли в гостиницу пакет с билетом на право представиться премьер-министру.

В назначенное время являюсь в подъезд дома Министерства финансов, со стороны Мойки. В вестибюле встречают жандармы:

— Ваш билет?

Сличают мой билет со списком, кому разрешен прием, — все в порядке. Не отпуская, однако, меня, жандарм подводит к дверце лифта, открывает:

— Пожалуйте!

Точно в клетке, подымаюсь на третий этаж. Дверцу лифта открывает опять жандарм и, внимательно осмотрев по наружному виду, пропускает в общую залу.

Это — большая портретная зала, по стенам развешаны в богатых рамах портреты всех бывших министров.

Народу набралось много — уже сейчас около сотни человек, а новые все прибавляются. Кого только здесь нет! Генералы во всяких мундирах, увешанные регалиями, гражданские мундиры, блещущие золотом мундиры придворных, целые депутации — и в черных сертуках и группы в богатых азиатских костюмах… Там — какой-то кардинал, с целой свитой католического духовенства… Целая гирлянда дам разного возраста и разной степени нарядности… Вот она — Россия того времени.

И ни одного человека — представителя демократии: крестьян или вообще простого народа.

За столом посреди зала несколько чиновников руководят порядком приема. Всех приходящих заставляют оставлять перед входом к министру находящиеся у них в руках предметы: мужчин — портфели, дам — муфты и ридикюли. К министру входят без подозрительных предметов в руках.

Все входящие подходят к этому столу и вновь предъявляют свои билеты. Их опять сверяют со списком — двойной контроль.

Время от времени открывается незаметная сразу на глаз боковая дверь в стене, без косяка. Оттуда выходит представившийся, а вызывается и ведется в дверь новый.

Долго уже идет прием. Система ясна: принимают, как полагается в бюрократическом мире, не по очереди, а в порядке важности представляющегося. Потом мне рассказали, что этот порядок устанавливался самим Коковцовым.

Оценивая по мундирам важность, определяю, что мне придется прождать часа три. Так оно приблизительно и вышло. А после меня осталась еще почти половина явившихся. Принимать пять-шесть часов — дело нелегкое.

Вызывают меня, чиновник открывает боковую дверь. Оказываюсь в просторном кабинете. Поднимается с кресла человек в пиджаке, никакого парада и блеска. Коковцов в кабинете совершенно один, по крайней мере — никого явно не видно.

В. Н. Коковцов меня поразил. По его портретам, с большой головой, я ожидал встретить высокого человека, а В. Н. был среднего или ниже среднего роста, фигура не внушительная.

Здоровается, усаживает в кресло напротив.

Излагаю свое дело.

— А у управляющего Государственным были?

— Так точно.

— Что же он вам сказал?

— Он затрудняется сразу назначить меня управляющим. Ссылается при этом на распоряжение вашего сиятельства.

— Совершенно верно! Он докладывал мне письмо о вас графа Воронцова-Дашкова. Я согласен с ним, что сразу назначать управляющим, без стажа контролера, нельзя.

Хотя и ясно, что не министр отказал, а так было доложено Коншиным, но сопротивляться явно бесполезно. Вспоминаю совет В. В. Розенберга:

— В таком случае, ваше сиятельство, не соблаговолите ли вы назначить меня чиновником особых поручений пятого класса, с откомандированием в Государственный банк.

— Это значит, чтобы не понижаться в классе должности? Хорошо, это возможно.