Читать книгу "История США от глубокой древности до 1918 года - Айзек Азимов"

вице-президентом, Конклинг не успокаивался. Гарфилд назначил Блейна своим госсекретарем, и Конклинг, ненавидевший Блейна до смерти, погрузился в мрачные раздумья.

Что касается Гарфилда, то он был обречен бросить вызов Конклингу. Президентство при Хейсе показало кое-какие признаки жизни — после упадка при Джонсоне и пассивного подчинения при Гранте, — и Гарфилд хотел действовать агрессивнее. 23 марта 1881 года он вполне расчетливо назначил политического недруга Конклинга в качестве сборщика таможенных платежей в порту Нью-Йорка, на старое место Артура.

Конклинг отреагировал предсказуемо. Он бросился наперерез этому назначению и в течение шести недель ухитрялся затормозить утверждение. Но Гарфилд держался твердо, и к середине мая стало ясно, что Сенат это назначение одобрит.

Тут Конклинг, ослепленный яростью и движимый невероятным тщеславием и самомнением, решил преподать президенту урок. 16 мая 1881 года, за два дня до окончательного голосования, он ушел в отставку и, больше того, вынудил это сделать сопротивлявшегося молодого сенатора из Нью-Йорка. Томас Кольер Плэтт (род. в Осуиго, Нью-Йорк, 15 июля 1833 года) также оставил пост. Идея состояла в том, что законодатели Нью-Йорка перевыберут их сенаторами[124] на волне огромной популярности и оказываемой поддержки, что и научит Гарфилда тому, за кем сила.

Редко когда какой-либо опытный политик ошибался столь серьезно. Законодатели отказались переизбрать сенаторов, и сила Конклинга оказалась мгновенно, неожиданно и навсегда подорвана. Хотя он оставался успешным адвокатом до самой своей смерти в Нью-Йорке 18 апреля 1888 года. Плэтту повезло больше. После нескольких лет отставки он снова проложил себе дорогу в политику и со временем стал боссом республиканцев в штате Нью-Йорк.

Победа Гарфилда над Конклингом не была результатом простой политической стычки. Она показала, что сила президентства опять растет (хотя еще оставалось примерно полвека, пока она не станет явно доминирующей властью в стране).

Тем не менее победа обошлась Гарфилду дорого, по сути, стала фатальной. Среди последователей «несгибаемых» был Чарльз Юлиус Жито, родившийся около 1840 года, который чрезвычайно желал пост консула в Марселе, Франция. И он явно был в достаточной степени не в себе, чтобы выносить план отомстить за неудачу со своим назначением, в которой он обвинял Гарфилда.

Он дождался в засаде Гарфилда на железнодорожной станции в Вашингтоне и выстрелил в него 2 июля 1881 года, крича: «Я несгибаемый из несгибаемых. Президент теперь Чет Артур».

Гарфилд умер не сразу, но очень страдал от боли. Изобретатель телефона Белл придумал инструмент для нахождения металла, чтобы отыскать в президентском теле пулю. Инструмент работал, но не смог справиться со своей задачей, потому что никто не подумал убрать матрас со стальными пружинами, металл которых мешал поиску.

19 сентября Гарфилд скончался, пробыв президентом шесть с половиной месяцев. Только Уильям Генри Гаррисон сорок лет назад оставил свой пост еще быстрее. На следующий день Честер Алан Артур был приведен к присяге как двадцать первый президент Соединенных Штатов[125]. Жито был арестован за свое преступление, признан виновным и повешен 30 июня 1882 года.

Убийство Гарфилда сокрушило притягательность патронатной системы навсегда. Чтобы убить за консульство?! Об этом должен беспокоиться президент — о грошовой работе для грошовых политиканов? Публика громко выражала недовольство, и на выборах в сорок восьмой конгресс 1882-го демократы выиграли убедительное большинство в Палате представителей, 197 к 118, хотя Сенат остался республиканским — 38 к 36.

А сорок седьмой конгресс, прежде чем распуститься, 16 января 1833 года принял Закон Пендлтона (внесенный сенатором Джорджем Хантом Пендлтоном из Огайо, родившимся в Цинциннати 29 июля 1823 года и выдвигавшимся кандидатом в вице-президенты от демократов в 1864-м). По условиям этого закона, из трех человек утверждалась Комиссия по делам гражданской службы, которая должна была придумывать особые испытания для тех, кто претендует на определенные посты, с тем чтобы их квалификация подтверждалась на основе способностей, а не политической лояльности. Гражданские служащие отныне освобождались от политического взноса и могли не бояться, что их уволят из-за его отсутствия.

Для начала эти правила действовали только для десятой части федеральных служащих и только для тех, кому еще только предстояло быть назначенным. Не самый сильный старт, но закон ждал рост и расширение. И покуда с «патронатом» не покончили, в те дни, когда уходил Конклинг и выстрелил Жито, еще не было столь всеохватного политического оружия.

Глава 4

ГРУВЕР КЛИВЛЕНД

Иммигранты и труд

В течение десяти лет, последовавших за 1880-м, поток иммигрантов, текущий мимо Золотой Двери, достиг пятимиллионной отметки, но характер этой иммиграции изменился.

До 1880 года основное большинство иммигрантов прибывало из Северной и Западной Европы — из Великобритании, Ирландии, Германии и Скандинавии. Они либо были англосаксами, либо представляли культуры, которые могли сочетаться с англосаксонской без каких-то проблем.

Но 13 марта 1881 года относительно либеральный русский царь Александр II был убит террористом, и в годы наступившей реакции тяжелая рука полиции и казацкой кавалерии легла на всех диссидентов, и особенно на еврейское население. Начался поток еврейской эмиграции из России в Соединенные Штаты, который продолжался сорок лет (и на последних его этапах мои родители и я должны будут приехать в Нью-Йорк). Плюс к тому прибывало все больше иммигрантов из Южной Европы, в частности из Италии.

С другой стороны, рост благосостояния в Северной Европе и особенно в заново созданной Германской империи уменьшил эту порцию потока. Таким образом, большие американские города начали наполняться крупными группами европейцев, живущих в культурной изоляции и стремящихся избежать слияния с общей американской культурой.

Те американцы, чьи родители или родители родителей были иммигрантами, а сами они уже нет, те, кто поэтому считал себя уже коренным жителем, с насмешками и страхом разглядывали новоприбывших. И начало появляться чувство, что Золотую Дверь не стоит держать нараспашку.

Конечно, при наибольших культурных и физических различиях подозрения и негодование также окажутся наибольшими. И все-таки неассимилирующиеся евреи, итальянцы, греки и чехи могли быть: по крайней мере, это белые европейцы. А вот на западном побережье становилось все больше китайцев, и это было совсем другое дело.

Китайцы считались тихим и скромным народом, бережливым и работящим. Особенно желанными для работодателей делало их согласие работать за меньшие деньги, чем требовали некитайские рабочие, и работодатели с радостью соглашались платить им меньше. Это означало потерю работы для белых, которые не столько выступали против нанимателей, плативших меньше (на их стороне была сила закона), сколько против китайцев, находившихся на виду и выглядевших беспомощными.

В 1871 и 1878 годах прокатились антикитайские бунты в Калифорнии, не сильно отличающиеся по