Читать книгу "Мир без конца - Кен Фоллетт"

— Пойдем.

Взявшись за руки, влюбленные поднялись по лестнице.

71

Ральф спрятался в лесу севернее Кингсбриджа и ждал. Стояли длинные майские дни. Когда наступила ночь, он позволил остальным вздремнуть, а сам принялся наблюдать. С ним были Алан и четверо солдат королевской армии, которым не удалось найти место в мирной жизни. Фернхилл нанял их в «Красном льве» Глостера. Они не знали, кто такой Ральф, и ни разу не видели его при дневном свете. Сделают, что им скажут, возьмут деньги и не станут задавать никаких вопросов.

Тенч смотрел на дорогу, следя за временем, как делал во Франции. Он обнаружил, что если старательно отсчитывать часы, обязательно ошибешься, а если просто угадывать, то всегда получается правильно. Монахи использовали для этих целей свечи с отметками, означающими часы, или стеклянные колбы с песком или водой, стекающими в узкую воронку, но у Ральфа в голове имелись внутренние часы.

Рыцарь сидел неподвижно, прислонившись спиной к дереву и глядя в небольшой костер, слушал шуршание мелких зверьков в подлеске и уханье совы. Спокойнее всего он становился именно в часы ожидания перед решительными действиями. Тихо, темно, можно подумать. Ощущение близкой опасности, тревожащее большинство людей, его, напротив, умиротворяло.

Но сегодня ночью главная опасность заключалась не в тех случайностях, которыми чреваты сражения. Да, рукопашная, но противники — жирные горожане и мягкотелые монахи. Настоящая опасность в том, что люди могут его узнать. Тенч собирался сделать ужасную вещь. Об этом будут с негодованием говорить во всех церквях Англии, а может быть, и Европы. Громче всех клеймить преступление станет Грегори Лонгфелло, для которого Фитцджеральд его совершал. Если узнают, что это Ральф, его повесят. Но если нет — он станет графом Ширингом.

Решив, что уже два пополуночи, предводитель разбудил остальных. Они оставили стреноженных лошадей, вышли из леса и двинулись по дороге в город. Алан, как и во Франции, выполнял обязанности оруженосца. Фернхилл нес короткую приставную лестницу, моток веревки и железную кошку, при помощи которой штурмующие взбирались на городские стены в Нормандии. К поясу он прикрепил долото и молоток. Может, что-то им и не понадобится, но воины в походах научились, что нужно быть готовым ко всему. Еще Алан тащил несколько туго свернутых и увязанных в тюк больших мешков.

Когда показался город. Тенч выдал всем капюшоны с дырками для глаз и рта, а сам еще надел рукавицу, чтобы прикрыть предательские обрубки трех пальцев. Так его не узнать — если, конечно, не схватят. Все шестеро обернули башмаки поясными войлочными сумками и подвязали их на коленях, чтобы приглушить звук шагов.

Уже сотни лет Кингсбридж не подвергался нападениям, и об обороне особенно не заботились, особенно с приходом чумы. Тем не менее с юга в город не войти. У ближнего к городу моста Мерфина стояли ворога с мощной деревянной дверью на засове. Но река являлась естественной защитой города только на востоке и юге. На севере и западе его обнесла полуразрушенная стена. Тенч решил подойти с севера.

Жалкие лачуги сгрудились у стены, как собаки на заднем дворе мясницкой лавки. Алан разведал путь пару дней назад, когда они приезжали в Кингсбридж справиться насчет Тилли, и теперь вел Ральфа и наемников, как можно тише ступая мимо хижин. Даже бедняки предместий могут поднять шум, если проснутся. Залаяла собака, и Фитцджеральд напрягся, но кто-то ругнулся на нее, и она затихла. Скоро отряд подошел к срытому участку стены и без труда перелез через выпавшие камни.

Шестеро очутились на узкой улице за складами, которая вела прямо к северным воротам города. Ральф знал, что у ворот в будке стоит часовой. Шли тихо. Хотя они находились уже в черте города, часовой, если увидит, спросит, кто идет, а если ему не понравится ответ, позовет на помощь. Но, к радости Фитцджеральда, часовой сидел на табурете, прислонившись к стене будки, и дремал, а позади него на полке оплывали свечи.

И все-таки лорд решил не рисковать. Подошел ближе, заглянул в будку и длинным ножом перерезал часовому горло. Тот проснулся и хотел закричать от боли, но изо рта хлынула кровь. Когда он обмяк, Тенч поймал его и держал, пока тот не замер. Затем прислонил тело к стене, вытер окровавленное лезвие о тунику мертвеца и вложил его в чехол.

Потом Ральф снял засов с двери в человеческий рост в больших воротах, подготовив путь к отступлению. Шестеро мужчин в масках тихо пошли по улице к аббатству. Луны не было, именно поэтому Ральф и выбрал эту ночь; их освещал лишь свет звезд. Он с тревогой посматривал на верхние окна домов: если кто-то не спит и решит выглянуть в окно, то, несомненно, увидит мрачную процессию. К счастью, вечерняя прохлада не позволяла оставлять окна открытыми на ночь. И все-таки Фитцджеральд пониже натянул капюшон плаща в надежде, что тень закроет его лицо и маску, и жестом велел остальным сделать то же самое.

В этом городе он провел детство и прекрасно помнил все улицы. Его брат Мерфин до сих пор жил здесь, хотя Ральф и не знал точно, где именно. Шестеро прошли по главной улице мимо «Остролиста», закрывшегося несколько часов назад, и свернули к собору. Высокие, обитые железом деревянные ворота аббатства уже много лет никто не запирал, петли проржавели и заедали.

В аббатстве было темно, только в окнах госпиталя горел тусклый свет. Тенч прикинул, что в это время монахи уже спят глубоким сном. Примерно через час они проснутся на утреню. Алан, разнюхавший здесь все, повел их вдоль северного фасада собора. Ночные гости тихо прошли по кладбищу, мимо дворца аббата и свернули на узкую полосу земли между восточным фасадом и берегом реки. Фернхилл приставил к отвесной стене лестницу и прошептал:

— Это крытая аркада женского монастыря. За мной.

Он взобрался на стену, а со стены на крышу. Ральф услышал его тихие шаги по шиферу. К счастью, не пришлось использовать кошку, которая подняла бы страшный шум. Следом вскарабкались остальные, Фитцджеральд — последним. Спрыгнув с крыши, они мягко приземлились на дерн дворика. Предводитель с беспокойством обвел взглядом стройные каменные колонны. Арки смотрели на них как часовые, но стояла мертвая тишина. Хорошо, что монахам не разрешается иметь собак. Алан, зайдя в глубокую тень, повел сообщников по дорожке к тяжелой двери.

— Кухня, — прошептал он. Помещение еле-еле освещали угли в большой печи. — Осторожнее, не наткнитесь на кастрюли.

Ральф подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и скоро уже различал очертания большого стола, каких-то бочек, кухонной посуды.

— Устраивайтесь поудобнее, — шепнул он. — Мы останемся здесь, пока монахи не пойдут в собор.

Спустя час, выглянув из кухни, Фитцджеральд сосчитал монахинь и послушниц, которые, шаркая, выходили из дормитория и направлялись по аркаде к собору; кто-то нес лампы, отбрасывавшие на сводчатый потолок причудливые тени.

— Двадцать пять, — прошептал он Алану.

Как и рассчитывал лорд Тенч, жены среди них не было. Знатные гости не обязаны присутствовать на ночных службах. Когда все скрылись, Ральф тихо вышел, оставив подельников. Тилли могла находиться либо в госпитале, либо в женском дормитории. Тенч решил, что в дормитории она будет чувствовать себя в большей безопасности, и сначала двинулся туда.