Читать книгу "Призрачный омут - Адриана Мэзер"

– Присаживайся.

Элайджа указывает на диван, а сам подходит к креслу справа от меня. Он ждет, пока я сяду, и только потом садится сам. Наши колени так близко, что я не знаю, куда деть руки. До сих пор не верится, что Элайджа по-настоящему здесь, а не злая шутка, которую сыграло мое безумное подсознание.

– То платье, – сурово говорит он. – Что ты знаешь о нем?

Голос звучит натянуто, словно дух борется с желанием скорее сбежать отсюда. Я моргаю.

– Так, погоди. Я не поэтому тебя… Мы будем говорить о платье?

Видно, что ему неловко.

– Если на него наложено заклятье, а я подозреваю, что так и есть, то да, мы будем поговорить о платье.

– О платье?

Я издаю истеричный смешок. То есть получается вот так? Он сваливается на голову, ни тебе объяснения, ни приветствия, вообще ничего!

– Может, и открытку, которая была в коробке, можем обсудить?

– Можем.

– Или футбол?

Он вопросительно поднимает бровь.

– Из открытки я узнала только одну вещь. Послание, – резко говорю я.

Элайджа тяжело вздыхает, будто изо всех сил старается никак не реагировать на мой тон.

– То есть ты не знаешь, кто такая Майра Х. Х.?

– Моя тетушка в каком-то там поколении, пережившая крушение «Титаника», – отвечаю я, уныло махнув рукой. – К слову о «Титанике», зачем ты подбросил ту книгу в кабинет?

– Начал подозревать, что «Титаник» – важное звено.

Грудь сдавило. Он все это время тайно наблюдал за мной и не подал даже знака.

– И ты молчал?

– Я не намеревался вмешиваться в твою жизнь снова, – говорит Элайджа так, словно разговор причиняет ему боль.

– Ты уже это сделал, – возражаю я.

Он мнется.

– Саманта, прошу прощения, что поцеловал тебя вчера. Мне не следовало.

Это что сейчас было? Вскакиваю, откидывая волосы с лица.

– Не стоит. Я не сидела здесь в одиночестве и не тосковала по тебе, как ты думаешь.

– Полагаю, что так, – отвечает он. – А теперь просто расскажи мне все, что знаешь…

– Мне не нужна твоя помощь.

Бросаю недовольный взгляд на Элайджу, элегантно сидящего напротив. Если не собирается рассказывать мне, почему сбежал, говорить нам не о чем. Его мнимое спокойствие исчезает:

– Ты понятия не имеешь, что сейчас происходит.

– Мы с девочками сами разберемся!

Элайджа встает, таким расстроенным я никогда его не видела.

– Тогда я оставлю тебя.

Молчу. Я не хочу, чтобы он уходил, но ни за что не признаю это теперь, когда он отказался объясниться и попросил прощения за поцелуй.

Элайджа исчезает.

Глава 15

Не подумай плохого

Я валяюсь на кровати, бездумно уставившись в тетрадь с домашним заданием, не желая смотреть на мебель, которую Элайджа смастерил для своей сестры. В голове по кругу прокручиваю наш разговор.

Где он был все это время? Почему не давал о себе знать, хотя был рядом? Падаю на подушки.

Нет, я справлюсь с этим. Да, он снова здесь. А мне плевать. Точка.

Кто-то трогает мое плечо. Бросаю короткий взгляд наверх. Ада.

– Только не ты, – ворчу я.

– Мама всегда говорит: если рядом кто-то грустит, а ты не пытаешься его ободрить и отвлечь, тогда ты позоришь слово «человек», – серьезно заявляет Ада с мягким британским акцентом. – Все заслуживают счастья, так она говорила.

– Мне не грустно, – отвечаю я, – правда, на улыбку тоже нет сил.

– Давай разберемся.

Матрас прогибается, когда Ада перешагивает через меня и плюхается рядом. Складки розового платья медленно оседают на ее ноги. Подложив ладошку под щеку, Ада опускает голову на свободную подушку, и теперь мы лежим, глядя друг на друга.

– Это из-за мальчика?

Выражение ее лица серьезно, маленькие бровки искривлены. Она так искренне переживает, что я чуть не расплываюсь от умиления.

– С чего ты взяла?

– Моя сестра вела себя прям как ты сейчас, когда узнала, что мы собираемся в Америку. Она кричала, что во Флориде у нее нет друзей и никогда не будет. – Ада уверенно кивает. – А на самом деле она расстроилась, потому что уезжала от мальчика. По крайней мере, так она написала в дневнике.

Я удивлена:

– Ты залезла в дневник сестры?

Ада округляет глаза, будто я сказала что-то неприличное.

– Она каждый день плакала! Из-за того что никто не мог ей помочь, я решила сама все сделать. Это был вопрос жизни и смерти, так что ничего страшного, что я читала ее дневник.

– Ну, если так, то звучит логично.

– Вот-вот, – хихикает Ада, в глазах ее пляшут лукавые искорки. – А я видела!

– Видела что?

– Как ты улыбнулась.

– Да нет.

– Да-да! Такая малюсенькая улыбка, но была.

Теперь я по-настоящему улыбаюсь, но Ада внезапно исчезает. Кто-то идет к моей комнате.

– Сэм! – зовет отец из-за двери. – Джексон пришел.

Джексон? Я смотрю на экран мобильного: 8:01. Да блин!

– Сэм! – Папа стучит громче.

– Скажи ему, что я скоро.

Распахиваю шкаф. Все из-за кретина Элайджи! Меняю толстовку на безразмерный свитер, хватаю с вешалки черный плащ до колен. Вивиан купила его для меня и заставляла носить вместо любимой куртки из кожзама. Тупая коза Вивиан!

Открываю дверь. Бра мягко озаряют коридор теплым светом. Портреты давно умерших родственников взирают на меня со стен. Я хватаюсь за перила и ускоряю шаг. На первом этаже стоят Джексон и папа.

– Готова, – говорю я, и тяжелые черные ботинки глухо ступают с ковра на деревянный пол.

– Хорошо выглядишь! – восклицает папа и пристально смотрит на меня.

Чувствую, как он пытается понять мое настроение.

– Измучилась с домашкой, – выдавливаю улыбку. – Забыла про время.

Папа касается губами моего лба:

– Отдохни хорошенько. Звони, если что-то понадобится.

Мы выходим на улицу, погружающуюся в сумерки. В воздухе витает аромат свежей травы, прохлада бодрит меня. Джексон открывает для меня дверь машины, и я забираюсь вовнутрь.

Чем дольше я дышу свежим воздухом, тем яснее становится: выбраться из дома – лучшее решение вечера. И стало понятно, как легко я себя чувствую после того, как сказала Джексону про Вивиан. Меня уже тошнит от тайн, скоро из ушей полезут.