Читать книгу "Чума теней - Вадим Калашов"

Он заметил смотровые отверстия, да и без них слышал, зачем в борделях потайные комнаты.

Через пять минут Герт и Фейли оказались на улице, не сговариваясь, посмотрели назад, и расхохотались. Им было так приятно, что они облапошили многоопытного охотника.

– Куда теперь? – спросила девочка.

– На площадь! До полуночи ещё есть время, мы успеем. А потом… я отведу тебя в одно место. Оно особое. Отец показал, когда я был маленьким.

Блич старался не смотреть на девушку. Его взгляд скользил по стенам, увешанным дорогими коврами и картинами с неприличным содержанием, а рука безуспешно дёргала дверную ручку. Бесполезно – он заперт.

– Не бойся, юный принц, ты заперт, но не в клетке с тигром.

Какой же у неё глубокий, чувственный голос. Наверное, она могла бы сводить мужчин с ума одними разговорами, если бы захотела.

– Я не принц.

– Нет, сегодня ты принц. Принц страны по имени Любовь, а я твоя принцесса. Твоя принцесса и твоя служанка, твоя раба и твоя госпожа. Все лики наслаждения, все грани удовольствия сегодня доступны тебе, юный принц Страны Блаженства, которого сегодня я короную страстью и возведу на трон.

Как ни старался Блич, он всё-таки посмотрел на Эрет. Подросток раньше мало приглядывался к женщинам, поглощённый братскими заботами о Фейли, но сразу понял, что Эрет по меркам любой расы считалась бы очень красивой. Если осветлить волосы, даже для его народа.

Стройна, но не худа, широка в бёдрах и с высокой грудью. Её плавная походка источала желание, а руки манили к себе. Густые чёрные волосы распутно раскинулись по плечам, платье приоткрывало при каждом маленьком шаге что-то, чтоб распалить чувственность, и тут же что-то скрывало, чтоб раззадорить воображение. Карие глаза блестели именно так, как должны блестеть у женщины.

Эрет умела соблазнять, умела обвораживать. И только искушённый развратник, которым Блич, разумеется, не был, распознал бы в её уловках профессиональный цинизм.

– Эрет… ты очень красивая. Но…

– Но так в чём же дело, Блич? Тебя зовут Блич, мой принц, так ведь? Ты не захотел идти ко мне, так я подошла к тебе. Ты не накажешь меня за своеволие?

Девушка обняла Блича. У мальчика-тени всё поплыло перед глазами, а дыхание перехватило. Он мог сколько угодно ненавидеть себя за слабость, что принимает дар презренного охотника, что делает именно то, чего он от него ждёт, но не мог бороться со своей юной природой. Его пальцы впились в спину девушки и стали искать, где расстёгивается платье.

– Не так быстро, юный герой. Вначале позволь уложить тебя на трон для коронации.

– Усадить?

– Нет, в стране, где тебя сегодня коронуют, троном называют ложе.

Эрет взяла Блича за руку и потянула к кровати. Отметила:

– О, у тебя всё тело горит, а пальцы прохладные. И пульс такой… сильный… но… странный. Неровный.

– Это нормально, у нас не совсем такое кровообращение, как у людей. Потому что другое сердце.

– Что? Так ты не человек?

Эрет отдёрнула руку.

– А… кто? Эльф? Да, эльф, я должна была догадаться.

Из её голоса разом пропала вся чувственность. Волшебство исчезло.

– Нет, я не эльф. Я представитель одной расы, которая неизвестна в этой стране. Люди-тени вы нас зовёте.

– Вот тебе новость!

Возмущённая и ошарашенная, Эрет несколько раз прошлась по комнате, затем потушила ароматические свечи и убрала синий колпак со светильника. Сразу стало непривычно светло и очень буднично.

И при полном свете Эрет уже не смотрелась неотразимой красавицей. Фигура осталась при ней, но лицо больше не дышало той дурманящей юностью, какая заставляет терять голову мужчин. Оно было полем битвы между желанием соответствовать реальному возрасту, двадцати годам, и преждевременным старением, характерным для женщин позорной профессии. Если не приглядываться, ей можно было дать даже девятнадцать. Если посмотреть подольше – двадцать семь. Если заглянуть в глаза, то все сорок.

– Человек-тень? – сев в вызывающую позу, переспросила Эрет. – Ну, понятно. Какой-то демон.

– Нет, я не демон.

– Ну, всё равно… если вас так называют… ничего хорошего, значит, от вас не жди. Люди-тени… Ха! Заставлять меня кувыркаться с… с какой-то зверюшкой! Ничего себе подарок на День Святого Гло. Да что о себе возомнил Кукушонок! Он что, не понимает, что прошли времена воскресений со стражниками и клиентов с цепями? Забыл, чья теперь я любовница, уж почти год? Да стоит мне слово сказать… ты не должен слышать его имени. Ты вообще понимаешь нашу речь полностью? Или только часть слов? Ха, меня, саму Эрет и… воображаю, почему другие отказались. Неизвестно, что у тебя, кроме сердца, ещё не как у людей.

– Да нет. Я не зверюшка. Внешне мы полностью как люди! Везде.

– Правда? – Эрет бесстыже протянула руку, а Блич с шумом втянул воздух. – Надо же, правда. И судя по всему, ты уже готов продолжить то, зачем пришёл.

– Нет. Я… я не хочу ничего продолжить.

– Хм, твоё тело с тобой несогласно… Эээ… Что?.. Прости, что, я не расслышала? Ты меня не хочешь?!

Эрет вскочила. Глаза её сверкнули огнём. Блич сделал несколько шагов назад.

– Я для тебя недостаточно хороша? Да кем ты себя возомнил, парень! Да ты хоть знаешь, какие люди владели этим телом! Ты даже не догадываешься, кому я сейчас принадлежу! Думаешь, для меня честь ублажать щенков после ночи с настоящим мужчиной? Да меня со смеха чуть не тошнило, пока я несла эту чушь про принца страны любви.

Эрет вульгарно расхохоталась.

– Видел бы ты себя сейчас со стороны! Жалкое зрелище! Вот-вот зарыдаешь, как обиженная девочка. Давай, беги, жалуйся своему дяде. Да ему даже денег не вернут. Ты головастик с золотого пруда, раз допущен в наш бордель, но мой покровитель раздавит и тебя, и жабу, которая спит в коридоре.

Молчание Блича раздражало Эрет ещё сильнее. Одним рывком девушка прижала подростка к стене.

– Жаловаться? – горячо зашептала она. – Не-а, не станешь. Ты не из тех, кто жалуется. Нет, честно, глаза обиженной девочки… А хочешь, я сейчас возьму плётку, она за зеркалом, и отхожу тебя, как самую настоящую нашкодившую маленькую девочку? Я умею бить так, чтобы причинять наслаждение, но тебя побью так, чтобы причинить боль. А потом ещё кое-что сделаю… фу… тошнит даже произносить, что именно, но непременно сделаю. И гарантирую, ты будешь долго плакать от унижения и ненавидеть себя, что позволил. А ты позволишь. Я тебя старше, я тебя сильнее, хоть ты и мальчик – ты никуда не денешься. Ну, что? Попробуем?

Блич по-прежнему молчал. Эрет крепко взяла его за щёки и приблизила к нему лицо.

– Ну, гавкни хоть слово, щеночек, а то я совсем расстроюсь.

– Ты… ты… ты, видно, переживаешь море унижений, раз тебе так хочется унизить другого.