Читать книгу "Капитал. Полная квинтэссенция 3-х томов - Юлиан Борхардт"

Политическая экономия, которая становится настоящей наукой лишь в мануфактурный период, рассматривает, вообще говоря, общественное разделение труда лишь как средство с тем же количеством труда произвести больше товара, следовательно, удешевить товары и ускорить накопление капитала. В противоположность этому подчеркиванию количественной стороны дела и меновой стоимости писатели классической древности обращают внимание исключительно на качественную сторону и потребительную стоимость. Вследствие разделения общественных отраслей производства товары изготовляются лучше, различные склонности и таланты людей получают возможность найти себе надлежащую сферу проявления, а без ограничения сферы деятельности нельзя ни в одной области совершить ничего замечательного.

В собственно мануфактурный период, т. е. в период, когда мануфактура была господствующей формой капиталистического способа производства, полное осуществление присущих ей тенденций наталкивается на разнообразные препятствия. Хотя мануфактура создает, как мы видели, наряду с иерархическим расчленением рабочих простое разделение их на обученных и необученных, число последних остается весьма ограниченным. Хотя мануфактура приспособляет отдельные операции к различным степеням зрелости и силы рабочих и, следовательно, толкает к эксплуатации женщин и детей, тем не менее эта тенденция, вообще говоря, терпит крушение благодаря привычкам и сопротивлению взрослых рабочих мужчин. Хотя разложение ремесленной деятельности на частичные операции понижает издержки обучения, а потому и стоимость рабочего, тем не менее для более трудных детальных работ длительный срок обучения остается необходимым и ревностно охраняется рабочими даже там, где он излишен. Мы видим, например, что в Англии законы об ученичестве с их семилетним сроком обучения сохраняют полную силу до конца мануфактурного периода и уничтожаются лишь под натиском крупной промышленности. Так как ремесленное искусство остается основой мануфактуры, то капиталу постоянно приходится бороться с нарушением субординации со стороны рабочих. Поэтому в течение всего мануфактурного периода не прекращаются жалобы на недисциплинированность рабочих. Начиная с XVI столетия и вплоть до возникновения крупной промышленности капиталу не удавалось подчинить себе все то рабочее время, каким располагает мануфактурный рабочий; вместе с эмиграцией или иммиграцией рабочих мануфактурам приходилось покидать одну страну, чтобы переселиться в другую; уже одни эти факты говорят нам больше, чем целые библиотеки.

Вместе с тем мануфактура не могла ни охватить общественное производство во всем его объеме, ни преобразовать его в самой его основе.

Одним из наиболее совершенных созданий мануфактуры была мастерская для производства самых орудий труда, особенно сложных механических аппаратов. Этот продукт мануфактурного разделения труда, в свою очередь, производил машины. Вместе с тем пали те преграды, которые еще ставила господству капитала зависимость продукта от личных способностей рабочего.

В) Машины и крупная промышленность

[Т. I.Гл. 13. § 1,2]

1. Развитие машин

Подобно всем другим методам развития производительной силы труда, машины, применяемые капиталом, должны удешевлять товары, сокращать ту часть рабочего дня, которую рабочий употребляет на самого себя, и таким образом удлинять другую часть его рабочего дня; которую он даром отдает капиталисту. Машины – средство производства прибавочной стоимости.

В мануфактуре исходной точкой переворота в способе производства служит рабочая сила, в крупной промышленности – средство труда. Поэтому прежде всего необходимо исследовать, чем отличается машина от ремесленного инструмента.

Математики и механики говорят, что орудие есть простая машина, а машина есть сложное орудие. Они не видят никакого существенного различия между ними. Действительно, каждая машина состоит из простых орудий, каковы бы ни были их изменения и сочетания. Однако с экономической точки зрения это определение совершенно непригодно, потому что исторический элемент в нем отсутствует. С другой стороны, различие между орудием и машиной хотят открыть в том, что при орудии движущей силой служит человек, а движущая сила машины – сила природы, отличная от человеческой силы, например животное, вода, ветер и т. д. Но тогда запряженный быками плуг был бы машиной, а применявшийся в XVIII в. круговой ткацкий станок Клауссена, который приводится в движение рукой одного рабочего и делает 96 000 петель в минуту, был бы простым орудием. Мало того, один и тот же ткацкий станок был бы орудием, если он приводится в движение рукой, и машиной, если приводится в движение паром. Так как применение животной силы представляет одно из древнейших изобретений человечества, то оказалось бы, что машинное производство предшествовало ремесленному производству.

Всякая вполне развитая машина состоит из трех существенно различных частей: двигательного механизма, трансмиссии (передаточного механизма), наконец, исполнительного механизма или собственно рабочей машины. Двигательный механизм действует как движущая сила всей машины. Он или сам порождает свою двигательную силу, как, например, паровая машина, калорическая машина (действующая нагретым воздухом), электромагнитная машина и т. д., или же получает импульс извне, от какой-либо готовой силы природы, как водяное колесо, крыло ветряной мельницы и т. д. Передаточный механизм, состоящий из маховых колес, подвижных валов, зубчатых колес, эксцентриков, стержней, передаточных лент, ремней, промежуточных приспособлений и принадлежностей самого различного рода, регулирует движение, изменяет, если это необходимо, его форму, например превращает из перпендикулярного в круговое, распределяет его и переносит на исполнительные механизмы. Обе эти части механизма существуют только затем, чтобы привести в движение исполнительный механизм, благодаря чему последний охватывает предмет труда и целесообразно изменяет его. Промышленная революция XVIII в. исходит как раз от этой части машины – от исполнительного механизма. И теперь он снова и снова является исходным пунктом переворотов во всех случаях, когда ремесленное или мануфактурное производство превращается в машинное.

Если мы присмотримся ближе к исполнительному механизму, или собственно рабочей машине, то мы в общем и целом увидим в ней, хотя часто и в очень измененной форме, все те же аппараты и орудия, которыми работает ремесленник и мануфактурный рабочий. Или вся машина представляет лишь более или менее измененное механическое издание старого ремесленного инструмента, как в случае с механическим ткацким станком, или прилаженные к корпусу рабочей машины действующие органы являются старыми знакомыми, как веретена у прядильной машины, спицы у чулочно-вязальной машины, пилы у лесопильной машины, ножи у резальной машины и т. д. Итак, исполнительный механизм – это такой механизм, который, получив соответствующее движение, совершает своими орудиями те самые операции, которые раньше рабочий совершал подобными же орудиями. Исходит ли движущая сила от человека или же, в свою очередь, от машины – это ничего не изменяет в существе дела. После того как орудие, в собственном смысле слова, воздействующее на сырье, перешло из рук человека к механизму, просто орудие становится машиной. Различие с первого же взгляда бросается в глаза, хотя бы источником (движущей силы) все еще оставался сам человек. Количество рабочих инструментов, которым человек может действовать одновременно, ограничено количеством органов его тела. В Германии как-то сделали попытку заставить прядильщика двигать два прядильных колеса, т. е. работать одновременно обеими руками и обеими ногами. Но это требовало слишком большого напряжения. Позже изобрели прялку с двумя веретенами. Но такие прядильщики-виртуозы, которые могли бы одновременно прясть две нитки, встречались почти так же редко, как двухголовые люди. Напротив, «дженни» уже с самого своего появления прядет 12–18 веретенами, чулочно-вязальная машина разом вяжет многими тысячами спиц и т. д. Таким образом, количество орудий, которым одновременно действует одна и та же рабочая машина, с самого начала эмансипируется от тех ограничений, которым подчинено ручное орудие рабочего.