Читать книгу "Бинокль для всевидящего ока - Дарья Донцова"

– Она ушла часа через три, добралась в своем рассказе до войны тысяча восемьсот двенадцатого года, – простонала я, – но у меня возникли сомнения в истинности ее рассказа.

– Почему же? – поинтересовался муж.

– Римма сообщила, что ее прапра… дед, служивший денщиком у Александра Македонского, перешел на службу к Суворову, который сжег Москву, чтобы она не досталась татарам, – объяснила я.

Степан расхохотался и расплескал кофе.

– Бедный Михаил Илларионович Кутузов, он родился почти на пятнадцать лет позже Александра Суворова, но как военачальники они, на мой взгляд, равны. Москву-то запалил Кутузов.

– Я помню школьный курс истории, – вздохнула я. – Думала, эта Сытина никогда не уйдет. Извини, свалилась в постель, не дождалась тебя.

Мы поболтали еще минут десять, потом я покормила Моню с Поней, постелила им новую пеленку и позвонила Дусе. Телефон не отвечал. Я отложила трубку, она сразу зазвонила, меня разыскивала Елена.

– Дорогая Виола, как у вас дела?

Я рассказала дочери Горкиных о банке с селедкой и таинственном незнакомце, который ужинал в подвале, о дорогом платке в костюмерной.

– Вы уже говорили с Потаповой? – спросила Лена.

– Пока нет, – призналась я.

– Приезжайте, – попросила Елена, – Надежда сейчас в театре. У меня с ней нет никаких отношений, мы просто здороваемся. Потапова вообще ни с кем не дружит. Она вежлива, воспитанна, никогда не выходит из себя. О ее личной жизни почти ничего не известно. Надя не любит ни с кем откровенничать, но вдруг вам удастся ее разговорить.

– Попытаюсь, – вздохнула я, – но если она не из болтливых, то с какой стати она станет беседовать со мной? Небось для этого у нее есть близкие подруги.

– В театре их точно нет, – сказала Елена, – а что Надя делает за его стенами, я понятия не имею.

– Приеду примерно через час, – пообещала я, – если дорога не встанет намертво.

– Пусть вам повезет, – воскликнула Елена.

Пожелание актрисы исполнилось. Я без пробок промчалась по улицам, вошла в театр и столкнулась с Фаиной.

– Как удачно, что вы здесь, – обрадовалась актриса, – чем больше я думаю о шали, которую нашли в костюмерной, тем яснее понимаю, что Надежда туда заходила! Она определенно знает того, кто ел селедку! Может, даже сама его туда привела!

– Его? – повторила я. – Почему вы считаете таинственного обжору мужчиной?

– Вы встречали женщин, способных слопать в один присест пару кило соленой рыбы? – спросила Фаина. – Банка-то ого-го сколько весит.

– Лично я не встречала, – ответила я, – но уверена, что такие дамы существуют. И кто сказал, что селедку уничтожили в один присест? Возможно, в костюмерную принесли уже полупустую банку.

– Ой, да какая разница, – отмахнулась Фаина. – Просто идите поговорите с Потаповой.

Слова Фаи прозвучали как приказ, мне ее тон не понравился.

Я хотела сказать, что в наше агентство обратилась Елена. Фаина не имеет ни малейшего права требовать от меня выполнения своих приказов. Потом подумала, что с Надеждой все равно придется пообщаться, и молча кивнула.

– Платок, – подскочила Фаина. – Я спрятала его в своей сумке, она в гримерке.

Под потолком раздалось кряхтенье, потом кто-то тихо произнес:

– Восемь, девять… – Громкость увеличилась. – Господа, внимание. Только что позвонили из полиции. Скончалась Евдокия Михалева. Кто хочет сдать деньги на венок, подойдите ко мне.

– Это что за ерунда? – закричала пожилая дама. – Понятия не имею ни о каких венках! В чем дело?

– Скончалась Евдокия Михалева, – повторила я, – по радио так сказали.

– Да я слышала! Он сегодня уже два раза это объявлял! – еще сильнее рассердилась Фаина. – Нет у нас такой! Ох уж этот Игорь! Путаник! Я не обвиняю парня, зарплата у него маленькая, родители пенсионеры, им помогать надо, самому есть-пить-одеваться, девушку в кино сводить. Раиса жалостливая, она разрешила Игорю одновременно в двух местах работать. Он для нас всякие спецэффекты делает. Пойдемте, дорогая, зайдем к обормоту, потом я провожу вас до гримерки Надежды. Игорь – прекрасный специалист, оповещает зрителей о звонках, актеров о выходе на сцену. Претензий к нему особых нет. Но в любом супе может муха плавать. Игорь еще подрядился служить в супермаркете, который рядом с театром работает, тоже объявления там делает. Порой он кнопки на аппаратуре путает, и тогда мы слышим: «Яблоки по акции дешевле на десять рублей за кило». А в магазине с потолка несется: «Гончаров, на сцену». Не у нас женщина скончалась, небось это сотрудница магазина.

Фаина остановилась у серой двери, открыла ее и с порога стала возмущаться:

– Игорь! Когда это прекратиться?

– Что? – осведомился парень.

– Опять ты напортачил.

– Где?

– Везде.

– Уточните, плиз.

Фаина поджала губы.

– Разговаривай на языке той страны, в которой живешь. Не в Америке находишься! Плиз! Есть прекрасное слово – «пожалуйста»! А что такое «плиз»? Если ты фанат США, то и улетай туда. Живи в Нью-Йорке. Только навряд ли тебя в страну свободы и демократии пустят. Америка-то себя так позиционирует, а на деле визу таким, как ты, никогда не даст! Потому что у них у самих дураков и лентяев хватает.

– Если вы, госпожа Манонина, недовольны словом «плиз», то оставьте свое негодование при себе, вы не имеете права делать мне замечания, – ровным голосом заявил Игорь, – я произнес его в частной беседе, не в эфире. Оскорблением оно не является. Не намерен говорить то, что вам нравится.

– Я тебе уже звонила! Говорила! Перестань объявлять про деньги для похорон. А ты опять не туда пальцем ткнул, – незамедлительно оседлала метлу Фаина, – объявил сбор средств на венок для Михалевой!

Игорь сложил руки на груди.

– Если не хотите деньгами делиться, то и не надо, это дело добровольное. Но другим не мешайте.

– Да с какой стати мы должны сбрасываться на венок то ли для кассирши, то ли продавщицы, которую в глаза не видели, – возмутилась актриса, – это объявление не для театра! Для лавки с колбасой. Нет у нас Михалевой.

– Есть, – возразил Игорь.

– Он еще и спорит, – опять возмутилась Фаина. – Мальчик! Я всех в театре знаю.

– Конечно, – согласился Игорь, – от вас никто и ничто не укроется. Фаина Сергеевна у нас всевидящее око. Михалева работала помощником костюмера, помогала в гардеробе, полы мыла.

Фаина закатила глаза:

– Девушку зовут Дуся.

– Верно, – не стал спорить парень, – по паспорту она Евдокия Михалева. Дуся – уменьшительное от Евдокии. Или вы этого не знали?

Глава 19

– Дуся? – шарахнулась в сторону Фаина. – Но она молодая! О ней я даже не подумала!