Читать книгу "Последняя драма Шекспира - Наталья Александрова"

Лаврентий повернулся к Лизе и спросил:

– А ты-то как к этому причастна?

– А так, что с легкой руки майорши этой меня в театре убийцей считают!

– Говори, как вышла на Федорина!

Лиза рассказала, что нашла у Анны фотографию женщины и увидела ее в журнале светской жизни.

Умолчала о Соньке (вообще решила не называть никаких имен), умолчала об удивительных картах Таро (это ее личное дело, посторонним не понять, она и сама-то не очень понимает), рассказала про простодушного Патрикеева, который выложил все про машину, и с удовольствием сдала паршивца Витьку.

– Тут я в курсе, – кивнул Лаврентий. – Лизавета, Христом Богом тебя прошу, кончай ты эту художественную самодеятельность! Ну, была Анна в этой квартире, ну, уехала оттуда – и пропала. И дальше – все! Не гони ты волну! Ведь если попадешь в поле их зрения, от тебя и воспоминаний не останется!

– А вы думаете, что Анна…

– Подозреваю плохое. Иначе она бы объявилась, когда про убийство узнала. Сиди тихо, играй в своем театре. И главное – не занимайся самодеятельным расследованием!

– Ладно, – протянула Лиза, – не буду.

Она опустила глаза и добавила про себя: «Только в ресторан тот схожу на разведку, и все».

Лаврентий довез ее до дома и даже проводил до квартиры.

Лиза заперла за ним дверь и без сил опустилась на галошницу. Только сейчас до нее дошла вся опасность ее положения. Ведь Лаврентий прав, она, сама того не желая, может разворошить осиное гнездо, и все закончится очень плохо. Ведь одно убийство в этом деле уже точно есть. Да еще Анна…

С другой стороны, Анна вполне могла бросить все и уехать с тем же Федориным в качестве его жены. Мало ли куда ему нужно… А она его сопровождает. Ясное дело, не станет она в театр звонить и предупреждать. Говорил же Радунский, что Анна была зла на весь мир и твердила, что все у нее скоро изменится и театр этот она в гробу видела. В общем, как-то так Лиза поняла.

Так что вполне возможно, что Анна сейчас в полном шоколаде, и нечего за нее волноваться. Лаврентий уладит все с полицией, раз обещал, у него связей хватает, Акулова отстанет и начнет наконец искать настоящего убийцу.

Лиза закрыла глаза, и тотчас встало перед ней лицо Анны в гриме Дездемоны, когда по пьесе она уже мертва – бледное, неподвижное. А вот интересно, как выглядела бы Дездемона, если бы ее задушить по-настоящему? Надо Акулову спросить, она небось видела задушенных – все синие, и язык вывален.

Лиза вздрогнула и вскочила на ноги. Господи, какая чушь лезет в голову! Одно она знает точно: если бы Анна знала, что ее протеже убили на сцене, она бы обязательно объявилась. Не до такой же степени она равнодушна!

А с другой стороны, откуда она может знать? Ни с кем из театра она связи не поддерживает, и в прессе ничего про убийство не было, хоть, надо сказать, сюжет и красивый. Впрочем, что-то такое говорила костюмерша, мол, что-то мелькнуло в желтой газетке. Значит, Анна не читает газет, что неудивительно, Лиза тоже их не читает.

Но все же что-то тут не то. И Лиза решила пойти завтра с утра в ресторан «Деликатесы». Кстати, и утренней репетиции нету, так что до вечера она свободна.

– Что там за шум? – Джон Шекспир поднял голову, оторвавшись от работы, и выглянул в окно.

– Это старую ведьму волокут на расправу, – ответила его жена, которая только что беседовала с женой молочника и поэтому была в курсе городских новостей.

– Старую ведьму? – переспросил мастер Джон. – Какую еще ведьму?

– Что, ты не знаешь эту старуху, что живет возле церкви Святого Бонифация?

– Мегги Мичем?

– Она самая.

– Да кто сказал, что она ведьма? Она знает кое-какие целебные травы, умеет заговаривать зубную боль и останавливать кровь. Что в этом плохого? У людей часто болят зубы, кто-то же должен их заговаривать!

– Если ты ничего не знаешь, Джон Шекспир, так лучше помалкивай! – Жена посмотрела на Джона с высокомерием человека, сведущего в великих тайнах бытия. – У Барбары Сноуден корова родила мертвого теленка как раз после того, как Мегги прошла мимо ее дома. А когда она посмотрела на ребенка Молли Бигелоу, у того началась икота, которую ничем было не остановить. А как ты думаешь, отчего у Бетти Брюс на прошлой неделе завяли все цветы?

– На мой взгляд, это бабьи предрассудки! – веско проговорил мастер Джон.

– Бабьи предрассудки? – Жена перчаточника подбоченилась. – Ты говори, да не заговаривайся, Джон Шекспир! Все знают, что у Мегги в доме живут черные кошки, а кто заведет у себя черную кошку, кроме настоящей ведьмы?

– Брехня! – коротко ответил мастер Джон.

– Брехня? А ты знаешь, сколько у нее кошек?

– Понятия не имею и не интересуюсь.

– А очень зря! Потому что у нее ровно семь черных кошек, по числу смертных грехов!

– Ты что – сама их считала?

– Ты – пустой и ничтожный человек, Джон Шекспир! – воскликнула его жена. – Будь проклят тот день, когда я приняла твое предложение! А ведь за меня сватались такие люди, такие люди! Настоящие джентльмены! За меня сватался судейский чиновник из Норчестера! Сейчас он небось стал судьей…

Началась обычная родительская ссора. Уилл не стал слушать ее. Он накинул куртку и выскользнул на улицу, откуда доносились возбужденные голоса горожан.

По улице в сторону базарной площади двигалась разгоряченная толпа. В самом центре этой толпы двое дюжих парней вели старую Мегги. Платье на ней было изодрано, в прорехах виднелось изможденное старческое тело, лицо ее было покрыто грязью и ссадинами. И, словно этого было мало, горожане швыряли в нее комками грязи и камнями. Старуха всхлипывала и пыталась заслонить лицо.

– Это из-за нее второй месяц нет дождя! – надрывалась жена булочника. – Пускай она сей же час вызовет дождь, тогда мы ее, может, и отпустим!

– Да где же мне его вызвать? – жалобно бормотала Мегги. – Коли бы я умела…

– А коли не можешь вызвать дождь, так ты заплатишь за все свои злодейства!

– Сжечь ее! – выкрикнул кто-то из толпы. – Сжечь, и все дела! Она это заслужила!

– Сжечь, сжечь! – подхватили другие голоса.

– Отпустите ее! – крикнул Уилл, пытаясь протиснуться в центр толпы.

– А ты не вмешивайся! – прикрикнула на него булочница. – Коли не хочешь, чтобы тебе тоже досталось.

Здоровенный парень, тупой и злобный помощник мясника, поднял с земли большой булыжник и швырнул его в старуху.

Ноги Мегги подогнулись, и она упала лицом в грязь. Ноги ее задергались, потом она замерла.