Читать книгу "Ледяная магия - Ольга Романовская"

Оказалось, когда старший следователь вел себя как нормальный мужчина, он менялся на глазах. Острые черты сглаживались, взгляд теплел, утрачивал пронзительность и цепкость, а верхняя губа больше не придавала лицу вечную брезгливую надменность.

– … Клэр, – донеслось будто сквозь пелену собственное имя.

Вздрогнула, сообразив, что не ем, а нагло пялюсь на инквизитора, наверняка он заметил. Но нет, увлеченный беседой, Гордон на меня не смотрел, просто представил девушке. Складывалось впечатление, будто мы обычные путешественники, и старший следователь собирался закрутить непродолжительный роман.

Наконец подавальщицу позвали, и я с облегчением выдохнула. Колдовство какое-то! Стоило особе женского пола очутиться рядом с Гордоном, во мне проснулась ревность, хотя наедине наши отношения не выходили за рамки охотника и жертвы.

Внимательно изучила стенки чашки, даже понюхала остатки заварки. Может, туда подлили капельку приворотного зелья? Только неправильного, ведь ни обнять, ни поцеловать инквизитора по-прежнему не хотелось, наоборот, я мечтала никогда его не встречать.

– Что-то не так? – Гордон отобрал чашку, заглянул сам. – Вроде, обычный чай, ядом не пахнет. Да и зачем вас травить? Или успели напакостить хозяину?

– Не успела, – излишне резко ответила я и вонзила вилку в остатки блинчика.

– Вы очень нервная, Клэр. – Мерзавец чуть откинулся назад и довольно поглядывал на меня. Готова поспорить, он разгадал причину столь непонятного поведения. – А ведь еда обычно успокаивает людей. Чем вам не понравилась подавальщица?

Так и хотелось ответить: «Главное, она понравилась вам», но это означало бы полное фиаско.

– Вам показалось, она чрезвычайно милая девушка.

Стараясь держаться естественно, усиленно работал челюстями.

– Врете.

Да подавись ты своей наблюдательностью!

– Слишком болтлива, – ляпнула первое попавшееся и заказала еще пирожков.

– Вы очень странная, Клэр Рур, – протянул Гордон и, к счастью, замял тему.

– А что с?.. – хотела назвать имя Николаса, но вовремя остановилась. – Надеюсь, моему спасителю ничего не сделали?

– С Николасом Альфом побеседовали и отправили расследовать кражу в захолустье. Признаюсь, непривычно видеть подобную заботу от ледяной ведьмы. – Карие глаза вновь сверлили лицо. – Может, потому что по мужской линии дар слабее.

– Доброта от происхождения не зависит, иной почтенный человек хуже распоследней ведьмы. Хорошо навешивать ярлыки, думать не надо.

Гордон понял, камешек в его огород, но не ответил.

Пока мы завтракали, гвардейцы раздобыли лошадей, и у таверны нас поджидал уже конный отряд с двумя заводными, нагруженными поклажей. Инквизитор участливо осведомился, умею ли я ездить верхом. Увы, пришлось устроиться позади Гордона и, чтобы не упасть, вцепиться в него руками. Пусть порадуется, сам вчера хотел жарких объятий.

Отряд тронулся, взяв курс на Перекоп.

– Сбежать не хотите? – вопрос прозвучал неожиданно.

Мы давно выехали за околицу и тряслись среди белоснежных полей. Впереди маячила кромка леса.

Стиснув зубы, буркнула:

– Не дождетесь!

Так вот для чего Гордон затеял фарс с доказательством невиновности, надеялся, будто сбегу, расписавшись в совершенном убийстве. Тогда бы не пришлось собирать доказательства, можно было сжечь ведьму и сдать дело в архив.

– Жалеете, что не украсили статуей лестницу Второго отдела? – продолжал издеваться инквизитор.

Захотелось разжать пальцы и спрыгнуть в глубокий снег, но сдержалась. Провокатор именно этого и добивался. Убита при попытке побега, и концы в воду, грамота на полочку. Только фиг им! Анаис был хорошим человеком, и я узнаю, кто с ним расправился. Интуиция подсказывала, искать надо в Перекопе: вряд ли чужак слышал обо мне. Выходит, по городу спокойно разгуливал маг, а то и ледяной колдун.

Поджав губы, процедила:

– Я не привыкла убивать людей.

И не хочу начинать. Смотреть, как они стремительно коченеют, и самой корчиться на земле, не зная, смогу ли встать и, если да, то когда.

Разговаривать с собеседником, не видя его лица, тяжело, не поймешь, о чем он думает, хмурится или улыбается, когда молчит. Хотя Гордон, определенно, издевался, пользуясь моим незавидным положением.

– Я уже понял, что вы чрезвычайно миролюбивы, осталось только это доказать.

– Надеюсь, позволите, а не сделаете вид.

Признаться, я опасалась последнего, того, что Гордон Рэс лишь изобразит видимость правосудия.

– Все будет честно, – пообещал инквизитор и, словно почувствовав, что еще немного, и ползу с конского крупа, подтянул за руки. – Надо иначе вас усадить, – с самым серьезным видом заметил мужчина. – Неужели вообще никогда верхом не ездили?

– Нет, зачем мне?

– Обычно деревенские, – тут старший следователь ненадолго запнулся и немного смягчил определение: – жители провинции ладят с лошадьми.

– Ну извините, – кисло скривилась, – не довелось. Лошадь надо кормить.

– Вы еще скажите, аптекари по соседям побираются! – обернувшись, рассмеялся Гордон.

Толкнуть бы его, но нельзя, даже не потому, что инквизитор, а потому, что упаду. Хорошо ему, папиному и маменькиному сыночку, не всем так повезло. Столичным хлыщам трудно представить, каково одинокой травнице с ребенком. Чудо, что матушка сумела вырастить, образование дать, пусть милостью мэтра Олуша, но все же. Постаралась вместить все мысли во взгляд, которым одарила Гордона. Кажется, понял – улыбка сползла с лица.

– То есть лавку вы купили сами?

Догадливый! А ведь про родителей спрашивал, неужели решил, будто аптеку любовник подарил? Так его отсутствие мы тоже выяснили. Не заморозила же я прежнего владельца и заняла его место!

– Не так давно последний платеж в городскую казну внесла. Это только в столице, – с удовольствием вонзила в Гордона невидимую шпильку, – люди в деньгах купаются.

– Не думал… – рассеянно пробормотал инквизитор и натянул поводья.

К нам тут же подъехал гвардейский капрал и обеспокоенно поинтересовался, что случилось.

– Ничего. – Гордон подул на руки, разминая пальцы. Напрасно он такие щегольские перчатки надел. Мороз крепчал, пощипал щеки, не ровен час, превратится старший следователь в ледышку. Заметьте, без моей помощи, естественным образом. – Нужно пересадить арестованную.

– Куда? – Гвардеец живо потянул ко мне руки.

Придерживаясь за плечо инквизитора, отклонилась и прошипела:

– Не надо, сама слезу.

Не желаю, чтобы трогали. Для гвардейцев я ведьма, убийца, обращение соответственное. Вот Гордону бы позволила прикоснуться, пусть он сделал непристойное предложение во время допроса, вел себя иначе, как с женщиной.