Читать книгу "Чужая дочь - Елена Арсеньева"

Проворней заработала тряпкой, слабо улыбаясь и качая головой.

Спасибо, конечно, Михаилу, но все равно – не выйдет у него ничего! Напрасно старается! Быть рядом с Лилей – вот что самое важное для Таси. Самое важное на свете!

* * *

Дементий Шульгин не слишком удивился, когда ему позвонила Маргарита Говорова и попросила о встрече. После того как Шульгин, по настойчивой просьбе Михаила, тряхнул своими связями и определил Костю в Суворовское училище, он этого визита даже ждал. Наверняка парень там уже накуролесил (а то, что сын Говорова – великий куролес, Шульгин отлично знал!), ну и Маргарита явилась просить снова тряхнуть связями, чтобы облегчить наказание. Или в лучшем случае станет умолять выхлопотать Котьке внеочередной отпуск…

А что делать? Придется помогать.

Прежде всего ради того, чтобы избавить себя от долгого присутствия этой необычайно уверенной в себе, модно одетой, холеной, высокомерной красавицы.

Шульгин ее недолюбливал и, честно говоря, побаивался. Его раздражали женщины, которые идут по жизни, словно по сцене – в нетерпеливом ожидании цветов, аплодисментов и подарков. Ему стоило великих усилий остановить себя и не сказать Михаилу тогда, в далекие молодые годы, когда тот вдруг задумал знаменитое «похищение», что совершает ошибку и с Ритой еще хлебнет горя. Однако у молодых все складывалось поначалу очень хорошо, и Шульгин порадовался, что не полез не в свое дело, что дурные предчувствия его обманули. Однако после войны – это только слепому не видно было! – отношения у Говоровых пошли вкривь и вкось. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы не понять: дело в Лиле. Да… начудил Михаил… Он никогда не рассказывал Шульгину о том, кто была мать Лили, а тот по обыкновению остерегался вмешиваться в жизнь друга. Предпочитал думать, что Михаил просто пожалел сироту да усыновил. Однако Шульгин понимал, что именно из-за Лили любовь Маргариты к сыну стала не просто истовой, но даже истеричной.

Короче говоря, он не сомневался, что сейчас Маргарита заведет разговор о Котьке. Однако, к его превеликому изумлению, присев, закурив папиросу в длинном изящном мундштуке и красиво («Как в кино!» – с иронией подумал Шульгин, который терпеть не мог курящих женщин) выпуская дым, Маргарита вдруг ляпнула нечто совершенно несусветное:

– Дементий, мы давно друг друга знаем. Скажи – только честно! – у Говорова кто-то есть?

– В смысле? – откровенно опешил Дементий.

– Шульгин… – Маргарита смотрела на него с ледяным презрением, как на идиота. – В смысле бабы.

– Ёшкин кот! – Потрясенный Шульгин сорвался с кресла, забыв про палку, оступился на раненую ногу, зашипел от боли и злости.

Схватил палку – и с трудом подавил желание не опереться на нее, а стукнуть ею Маргариту:

– Какими глупостями ты забиваешь свою голову? Нет у него никого! Да ну… Я Мишку знаю сто лет! Человек достойный, честный коммунист, мыслящий на государственном уровне! Мы с ним рабфак прошли, институт, комсомол. Теперь вот на партийной работе! – Шульгин снова плюхнулся в кресло, вытянул отчаянно ноющую ногу. – Ты уж извини… извини, но для нас главное – что? Поставленная партией задача, а не семейные дрязги и противоречия! Мы что здесь, в бирюльки играем? Пашем вон по двадцать часов! Я сам вон на этом диване ночами сплю!

Шульгин зло кивнул на ненавистный твердый и жутко неудобный кожаный диван, после ночевки на котором нога болела еще сильней.

Маргарита глянула на диван, а потом смерила Шульгина таким взглядом, от которого ему стало неуютно. Чудилось, она с трудом удержалась, чтобы не спросить: «А с кем ты на этом диване ночуешь, Дементий, друг?»

Да… Маргарита крепко повернута на изменах мужа. Похоже, все, что говорил Шульгин в защиту Михаила, пронеслось мимо ее ушей!

И все же он продолжил с горячностью:

– А если мы мало внимания уделяем… – Рявкнул в некстати зазвонивший телефон: – Вера, ну я просил, хотя бы пятнадцать минут можно меня не беспокоить?! – И продолжил: – Ну прости его, а?

Маргарита смотрела такими ледяными, недоверчивыми глазами, что Шульгин сокрушенно вздохнул. Да она не слышит!

И он брякнул от всей души:

– Ты меня извини за прямоту, но… Но в семье многое зависит от женщины.

Маргарита стиснула зубы, и Шульгину вдруг стало ужасно жалко ее. И он заговорил ласково, как с младшей сестрой:

– Нам же, мужикам, что надо? Любовь, ласка… и тарелка супа.

Маргарита скользнула по нему глазами, и Шульгин подумал, что и эти его слова показались ей пустым звуком. Однако… нет!

– Кстати, о супе, – деловито сказала Маргарита, вытаскивая из мундштука почти нетронутую папиросу. – Спасибо тебе большое за повариху. Я, правда, пока не знаю, как она готовит…

Шульгин пожал плечами, чувствуя себя дурак дураком.

Что это Маргарита городит?

Он не без опаски взглянул на эту восхитительно элегантную красавицу в белом летнем пальто, которое называлось чрезвычайно глупым, по мнению Шульгина, словом – пыльник, в красной шляпе и красном шарфе, в моднейших сверкающих клипсах, о которых, как случайно услышал в коридоре Шульгин, горкомовские машинистки мечтали, как о звездах небесных.

В это же самое мгновение Маргарита взглянула на него искоса, подозрительно, и Шульгин все понял. Так… ну, Миха!

– Повариха, да… – пробормотал он, думая, что непременно оторвет Говорову голову при первой же встрече. – Конечно… Готовит нормально…

– Ну, во всяком случае, твое внимание всегда приятно, – проворковала Маргарита, вставая и подавая руку.

Шульгин приложился к этой благоухающей руке, скрывая смущение.

Маргарита вышла.

– Бабье, бабье, – сокрушенно пробормотал Шульгин. – Но какая, к черту, повариха?!

* * *

Сказать по правде, настроение у Маргариты после этого разговора несколько улучшилось. Конечно, Шульгин – лучший друг Михаила, конечно, мужская солидарность – страшная сила, но в таком серьезном деле, как аморалка, Шульгин не стал бы Говорова покрывать. И вообще, он очень хорошо относился к Маргарите – всегда, всю жизнь поглядывал на нее такими глазами, что сразу становилось ясно: если бы не старинная дружба с Михаилом, он бы – ого!

К сожалению, Маргарита Говорова, как и многие красавицы, привыкшие к своей красоте, чрезвычайно преувеличивала и силу этой красоты, и свою власть над мужчинами…

Ну, так или иначе, вышла она из кабинета Шульгина куда веселей, чем была вчера, когда уезжала в город с растрепанными нервами. Теперь нужно было навестить мужа. Но сначала… сначала она взяла такси и отправилась в закрытый горкомовский распределитель. Только там да еще в одной-двух комиссионках можно было достать приличные вещи.

Прикормленная заведующая распределителем еще вчера сообщила о новом привозе товара и поклялась, что отложит для Маргариты Васильевны такое платье и такую шляпку… Конечно, следовало бы сразу туда поехать, еще вчера, но уж очень расстроена была Маргарита. И требовалось с Шульгиным поговорить непременно. Ну зато теперь – в распределитель!