Читать книгу "Крик - Николя Бёгле"

– Погодите, кто такие «они»? Вы хотите сказать, кто-то шантажировал прежнего директора «Гёустада» с целью скрыть информацию о пациенте Четыре-Восемь-Восемь, а потом вы унаследовали эту угрозу вместе с должностью?

Грунд подтвердил движением век.

– Профессор, мне нужно знать, кто приказал вам держать эту информацию в секрете и почему.

Во взгляде Ханса Грунда отразилась беспомощность, он облизнул губы, и Сара тут же поднесла к его рту стакан воды с соломинкой. Сделав глоток, профессор продолжил:

– На следующий день после назначения в «Гёустад» мне позвонил какой-то человек, знавший о моей жизни все подробности – о жене, о двоих детях… – Он снова замолчал, будто погрузился в воспоминания.

– И чего этот человек от вас хотел? – поторопила Сара.

– Чтобы я держал пациента Четыре-Восемь-Восемь в изоляции и продолжал делать ему инъекции ЛС-34. Я побоялся спорить.

– Кто поставлял вам ЛС-34?

Ханс Грунд вздохнул:

– Каждый месяц посылку с препаратом приносил простой курьер, отправителя мы не знали. И никто не требовал платы.

Так было еще во времена Олинка, и при мне ничего не изменилось.

– Кто колол ЛС-34 пациенту?

– Кто-нибудь из медперсонала… допущенного в охраняемый сектор…

– Сандвик или Лунде, да?

Профессор опустил и поднял веки.

– Они знали, что это запрещенный препарат? – спросила Сара, взглянув на часы – осталось всего две минуты, а она пока ничего конкретного не добилась.

– Не думаю. Вряд ли их это интересовало. Дело санитаров – выполнять распоряжения врачей.

– Что за опыты вы проводили над пациентом Четыре-Восемь-Восемь?

– В подвальном помещении был загадочный аппарат, к которому я должен был его подключать… с помощью электродов… и выставлять определенные показатели по инструкции… Потом следовала инъекция ЛС-34. Через секунду на бумаге распечатывалась серия… странных значков.

– Значки были похожи на те, которые Четыре-Восемь-Восемь рисовал на стенах палаты? – предположила наугад Сара.

Ей показалось, что Грунд сейчас лишится сознания – он быстро слабел, уже не мог сфокусировать взгляд.

– Не… знаю.

– Вы не пробовали анализировать эти «граффити», профессор? И не задавались вопросом, почему пациент так ожесточенно разрисовывает стены?

Грунд ответил чуть слышным вздохом.

– Олинк Вингерен еще жив? – Сара теперь то и дело посматривала на дверь палаты.

– Да, наверное…

– Почему сейчас вы решились рассказать о шантаже, хотя, вероятно, жизнь ваших детей и жены все еще под угрозой?

– Не знаю… Думаю, больше они ничем не рискуют, потому что я избавился от… всего…

«Морфий в сочетании с желанием искупить вину, – мысленно отметила Сара. – Адская сыворотка правды».

В этот момент в палату ворвалась доктор Хёуг и решительно направилась к кровати. Даже не спросив, закончила ли Сара допрос, она повернула рычажки на капельницах со снотворным. Сара, пользуясь последними секундами, наклонилась к профессору.

– Когда вы активировали взрывной механизм… – начала она.

– Да, – перебил Грунд. – Я знал, что погибнет много людей. Но сделал это, потому что ситуация вышла из-под контроля… Я верующий, инспектор… вы же видели распятие в кабинете… и знаю, что попаду в ад… Но я думал о дочери и о сыне… Я пошел бы на все, чтобы их спасти… и сделал бы это снова… Мои дети… Инспектор… защитите их… – Обожженные веки задрожали и закрылись.

– Спасибо. Вы приняли правильное решение, – сказала Сара врачу.

Та словно и не услышала – ее внимание было приковано к пациенту.

Сара тихо вышла из палаты, полицейский последовал за ней.

– Попросите прислать кого-нибудь вам на смену и отправляйтесь домой, офицер Дорн.

Тот же совет она дала Нильсену, дежурившему в коридоре, и по дороге к выходу позвонила Норберту Гансу, своему временному помощнику, с двумя просьбами: приставить охрану к членам семьи Ханса Грунда и как можно скорее разыскать для нее адрес и номер телефона некоего Олинка Вингерена.

Глава 9

Заря морозного понедельника 15 февраля едва занялась, а внедорожник Сары уже летел на скорости 150 километров в час по автостраде, ведущей к Холместранну – скромному морскому порту, где, как выяснил Норберт, жил Олинк Вингерен, бывший директор психиатрической больницы «Гёустад».

Остаток ночи она провела в том же отеле, что и накануне, позавтракала смузи и яблоком, а к пяти утра уже была в пути.

Доктор Вингерен был последним свидетелем, который мог вывести следствие на того или на тех, кто тридцать шесть лет назад запер в «Гёустаде» безымянного пациента 488. Обыски в доме Ханса Грунда и двух санитаров ничего не дали.

Указатель на поворот к Холместранну погруженная в размышления Сара заметила в самый последний момент и так резко ударила по тормозам, что внедорожник занесло, закрутило на обледенелой дороге. Тотчас включились рефлексы опытного водителя: она отпустила педаль торможения и, нажав на газ, попыталась выровнять траекторию. Машину под визг покрышек мотнуло вправо, влево, но она все же устояла на четырех колесах и вышла из штопора. Сбросив скорость, Сара, белая как мел, свернула к обочине и остановилась, чтобы перевести дух, – кровь гудела в ушах, сердце глухо барабанило по ребрам. Уняв дрожь в руках, она заправила за ухо прядь мокрых от пота волос. Вернуться домой, немного отдохнуть и навести порядок в личной жизни – вот что нужно было сделать прямо сейчас, но эта простая на первый взгляд задача казалась ей еще неподъемнее, чем расследование загадочного дела пациента 488.

Выдохнув воздух до боли в легких, Сара глубоко вдохнула, завела мотор и поехала к повороту на дорогу к Холместранну, решив, что надо действовать, пока ее окончательно не одолели сомнения в своих дедуктивных способностях. Она перебирала и раскладывала по полочкам в голове существенные обстоятельства дела, когда вдруг завибрировал мобильник. Звонил Стефан Карлстрём.

– Да?

– Сара, ты где?

– Кажется, на пути к ответам на вопросы.

– В смысле?

– Я еду к психиатру, который был директором «Гёустада» в семидесятых и восьмидесятых годах.

– И какое отношение он имеет к тому, что происходит сейчас?

– Надеюсь, он поможет нам понять, почему Ханс Грунд спалил больницу. То есть подскажет, что Грунд хотел таким образом скрыть.

– О’кей. Буду ждать твоего звонка.

Сара отложила телефон.

Через час она уже въезжала в ворота, за которыми находилась частная загородная территория. Безупречно белый снег поскрипывал под колесами; впереди, на пригорке в окружении оцепеневшего на морозе леса, высился особняк; у подножия холма стыло огромное озеро. Сара заметила лодку, вмерзшую в лед. Здесь царила непобедимая тишина, и сероватый зимний свет придавал пейзажу расплывчатый, иллюзорный облик. Казалось, у этого места нет будущего, тут никогда ничего не произойдет.