Читать книгу "Арабская вязь - Никита Филатов"

– Кто обеспечивает отход?

– Одному человеку приказано ждать нас внизу у лифта. В холле. Если понадобится, он откроет огонь по охране и бросит гранату, чтобы обеспечить панику среди туристов. Напротив гостиницы, слева от пандуса, должен быть припаркован темно-зеленый «фиат» шестьдесят седьмого года, вроде нашей «копейки». Водителя мы тоже знаем в лицо, он доставит нас к Чифу.

– Контрольное место сбора?

– Площадь напротив табачной фабрики Партагас, за Капитолием. После девятнадцати часов.

– Так, понятно… – Иван Иванович повернулся к хозяину:

– Доставай-ка свою портретную галерею. Посмотрим кто есть кто.

Кубинец перевернул конверт, и на стол, один за другим, посыпались красивые цветные снимки. Тайсон взял в руки верхнюю фотографию, запечатлевшую его самого в компании Алексея.

– Неплохо, между прочим, получилось. Море, солнце, песочек… Не подарите на память?

Товарищ Ирсуло оценил шутку, но времени терять не следовало.

– Кто из этих людей принесет оружие и документы? Кто будет сидеть за рулем? Кто в гостинице?

Используя два или три групповых фотоснимка, сделанных специалистами наружного наблюдения, Тайсон быстро и точно ответил на заданные вопросы. И только потом передал содержимое конверта Алексею:

– Полюбуйся.

Судя по фотографиям, в объектив попадали все без исключения посетители неприметного бара на пляже Санта-Мария-дель-Мар. Тут были толстая баба с коктейлем, мужчина и женщина из гостиницы, несколько местных жителей – ну, и конечно же глубоко засекреченный кубинский офицер с длинноногой блондинкой.

– Отличная работа, – похвалил Алексей.

– Ничего подозрительного не заметили? – спросил Иван Иванович, забирая снимки. Тайсон пожал плечами:

– За нами кто-то следил от гостиницы.

– Все в порядке. Сегодня это были наши люди, – кивнул Хесус.

– Я почему-то так и подумал.

Алексей удивленно взглянул на Тайсона и поинтересовался:

– Только сегодня?

– Нет, конечно, – ответил вместо хозяина Иван Иванович. – С того момента, как самолет приземлился в аэропорту, все наружное наблюдение Гаваны было переведено на усиленный график. Хотя вообще-то почти сразу выяснилось, что за вашей компанией присматривают еще от Парижа.

– Кто? Интерпол?

– Нет. – Иван Иванович выбрал из пачки нужный снимок. – Она работает на американцев. На Центральное разведывательное управление США. Удивлены?

– Да, пожалуй. – С фотографии на Алексея смотрела скучающая блондинка – та самая, с длинными загорелыми ногами и кукольным личиком полной дуры. Поэтому, он не удержался:

– Это что, совершенно точно?

Однако Тайсона в данный момент интересовало другое:

– А еще двое иностранцев… ну, парочка из отеля? Ваши сотрудники?

Вместо ответа Иван Иванович покачал головой:

– Можете их не опасаться… Спасибо, ребята. Вы нам очень помогли.

– Да, больше спасибо, товарищи, – подтвердил его кубинский коллега.

Алексей не удержался и хмыкнул.

– И что теперь? – Нарушил неловкую паузу Тайсон.

– Давайте подумаем. Вместе.

Впрочем, сказанное Иваном Ивановичем прозвучало так, чтобы стало понятно: план операции уже есть, и обсуждению подлежат только незначительные детали.

– Кстати, парни, вы знаете, что такое – кубинский никель?

* * *

Для прохода в любую гостиницу иностранному гражданину на Кубе не нужен ни пропуск, ни визитная карточка – вполне достаточно красной, обгоревшей физиономии.

– Может все-таки зайдем, посмотрим?

Тайсон взглянул на часы и помотал головой:

– Не надо. Не суетись.

Алексей недовольно пожал плечами:

– Стоим тут, как два тополя на Плющихе…

Человек с оружием и документами опаздывал уже на десять минут.

Алексей вытер пот и достал очередную сигарету. Прикуривая, он обратил внимание на густую щетину, покрывшую с прошлого вечера щеки и подбородок Тайсона.

– Ты что, решил не бриться до победы мировой революции, как товарищ Фидель?

– Да нет… Просто у них тут в розетках напряжение по сто десять вольт. И ни одна нормальная электробритва не работает. Теперь надо станок покупать или одноразовые лезвия.

– Не надо. Попросил бы у меня…

Ожидание действовало на нервы.

Тем более что обусловленное Чифом место встречи оказалось на самом солнцепеке. Редкие, чахлые пальмы вокруг обеспечивали великолепный обзор, но совсем не давали тени, а прохлада отеля «Националь», расположенного напротив, по непонятным причинам была пока собеседникам недоступна.

– Красиво. Как на картинке.

– Да, – согласился Алексей.

Справа и слева от них золотистой каменной подковой огибала бухту знаменитая гордость Гаваны – набережная Малекон, излюбленное место отдыха столичных жителей и иностранных туристов. По вечерам и ночами тут, перекрывая шум океана, гремела из сотен динамиков латиноамериканская музыка, танцевала красивая и веселая молодежь, а народ постарше и посолиднее потягивал за столиками ром, пиво или же местный, дешевый, но очень вкусный тростниковый напиток. Тропическая темнота то и дело взрывалась иллюминацией и фейерверками, в киосках и павильонах шла бойкая торговля всякой всячиной, а кубинские стражи порядка старались без крайней нужды не напоминать о своем существовании.

Впрочем, сейчас на семикилометровой набережной было пустынно и тихо, даже прибой почти не слышался. Отсюда, издали, бесконечный ряд пестрых колониальных особняков и причудливых небоскребов, вытянувшихся вдоль моря, выглядел просто великолепно. Однако, приблизившись к зданиям, можно было почувствовать явные признаки многолетнего запустения и разрухи: пыльные стекла, осыпавшуюся штукатурку, запах давно неработающей канализации…

Тайсон медленно провожал взглядом редких велосипедистов, проезжающих мимо, и еще более редкие, сильно чадящие автобусы и автомобили.

– Переходный период, ничего не поделаешь, – вздохнул Алексей. – Кстати, обратил внимание? Тут почти нигде нет портретов Фиделя Кастро. Только покойный Че Гевара.

– Правильно. Не то, что у нас при дорогом и любимом Леониде Ильиче – на каждом углу его сонная рожа висела. Помнишь?

– Помню… «Прошла зима, наступило лето, – процитировал детский стишок Алексей. – И солнце светит по-прежнему… Большое спасибо ЦеКа за это, и лично товарищу Брежневу!»

Мужчины рассмеялись, очень искренне и немного грустно – так, как могут смеяться над собой и над своей историей, наверное, только русские люди.