Читать книгу "Все пропавшие девушки - Меган Миранда"

– Что сказали копы?

Эверетт запустил пальцы в волосы.

– А что им было говорить? Мое появление их не обрадовало, это точно; с другой стороны, мне показалось, что сейчас они совсем другим озабочены. Не уверен, что заявления твоего отца прольют свет на новое дело.

Эверетт покосился на меня, стал раскладывать бумаги.

– Расскажи про эту пропавшую девчонку. Она со всех постеров смотрит, просто жутко.

– Девчонку? Скорее уж, молодую женщину. Ее имя – Аннализа Картер. Брат видел, как она ушла прогуляться по лесу. И домой больше не вернулась. С тех пор о ней ничего не известно.

Я бессознательно перевела взгляд на задний двор, туда, где терялась за деревьями граница между нашей собственностью и участком Картеров.

– Ты ее знала?

– Эверетт, в городках вроде нашего все друг друга знают. Подругами мы не были, если ты об этом. Она младше меня. Жила по соседству – вон там.

Я кивнула на кухонное окно, Эверетт не поленился – встал, прошел в кухню, выглянул.

– Не вижу ничего, кроме деревьев.

– В смысле, там граница между нашими участками. Отсюда ее и не увидишь. Картеры – наши ближайшие соседи.

– Понятно.

Он продолжал глядеть в окно. Я занервничала. В нашем лесу секретов хоть отбавляй, прошлое прорастает прямо на тропках, подминает под себя настоящее. События наслаиваются одно на другое, запускают эффект домино. Дернув головой, я стряхнула навязчивый образ. Эверетт как раз отвернулся от окна.

– В чем дело, Николетта?

Пропавшие девушки; полиция и папа с его высказываниями; блокноты в вентиляционном отверстии, от которых надо срочно избавиться.

– Я потеряла кольцо, – сказала я, едва дыша. В глазах защипало, из-за слез фигура Эверетта расплылась. – Прости, пожалуйста. Я его сняла, когда вещи упаковывала. Чтобы не повредить. Здесь такой хаос, мы все время что-то передвигаем. Не представляю, где оно. Уже весь дом перерыла.

Дрожь в руках усилилась. Эверетт взял меня за запястья, привлек к себе. Я уткнулась лбом ему в грудь.

– Ничего. Не волнуйся. Кольцо где-то в доме, так ведь?

– Не знаю. Я его потеряла.

Дом отозвался эхом. Возможно, то был мой собственный призрак, иная версия меня – из прежних времен. Я отняла руки, сжала кулаки.

– Я потеряла твое кольцо.

Две девушки, пропавшие почти день в день, с интервалом в десять лет. Во время ежегодной ярмарки. И мы все заделываем лакуну во времени, словно она шириной всего в дюйм. Словно не десять лет минуло, а так – мгновение. Прошлое наступает на пятки; оглянись – и спугнешь его.

– Не плачь, – произнес Эверетт. Провел большим пальцем по моей щеке, стер слезу.

«Просто кусок металла, – сказал в свое время Тайлер. – И кучка монет. Не более того».

– Кольцо застраховано, – добавил Эверетт. – Уверен, оно найдется.

Я кивнула, не поднимая головы. Его ладони мягко надавили мне на лопатки.

– С тобой точно все о’кей?

Я снова кивнула. Услышала, как он усмехнулся.

– Вот не думал, что ты из тех девушек, которые станут оплакивать потерянное кольцо.

Я сделала вдох, отстранилась.

– Просто оно такое красивое было…

Эверетт рассмеялся – на сей раз искренне, откинув голову.

– Пойдем.

Он обнял меня за плечи и стал подниматься по лестнице. В свободной руке он нес чемодан.

– Хочешь продолжить экскурсию? – со смехом уточнила я. – Гляди, пожалеешь, что в отеле не поселился.

Мы остановились в узком коридорчике второго этажа. Отсюда вели три двери – одна в спальню родителей, снабженную отдельной ванной, две другие – в наши с Дэниелом спальни, соединенные второй ванной.

– Папина комната, – сказала я, махнув на кровать два на полтора метра и на старый стенной шкаф.

Я закрыла дверь и потащила Эверетта дальше.

– Здесь жил Дэниел. Мебель он в новый дом забрал.

Его комнату папа давно захламил. Стаскивал туда растрепанные романы, учебные материалы, конспекты лекций, философские трактаты с загнутыми уголками страниц, заметки, которые писал своим наклонным почерком.

– На следующей неделе контейнер должен приехать. – Кашлянув, я добавила: – А это моя.

Кровать с желтым одеялом выглядела неряшливо. И вся комната выглядела слишком тесной – теперь, когда в нее шагнул Эверетт. В моей филадельфийской квартире он только в крайних случаях оставался; как-то ему эта спальня покажется?

– Может, займем ту, первую спальню? Там кровать больше, – сказал Эверетт.

– Исключено. Я в родительскую постель не лягу. Если тебе тесно, спи на диване.

Он вперил в меня взгляд. Перевел глаза на кровать.

– Ладно, после обсудим.

* * *

Руку с мобильником Эверетт высунул в открытое окно, пробурчал «Аллилуйя», поймав сеть. Мы были на полпути к «Большим соснам». Мобильник вякнул, принялся грузить электронную почту. Машина въехала в зону обслуживания.

Прежде чем углубиться в деловую переписку, Эверетт бегло обозрел окрестности.

– Надо осенью сюда приехать. Лес наверняка еще живописнее, когда листья начинают желтеть.

«Пи-пи-пи», – пищал мобильник – Эверетт печатал сообщение.

– Ага, – отозвалась я.

Мы оба знали: никакой осенней поездки не будет. Осень в наших краях молниеносная, как вендетта; стóит листьям поменять цвет – их сдувает бешеным ветром. Пара дней – и ветви голы, а листьев на земле по колено. Лежат плотно, как снег.

– Зимой красивее, – сказала я.

– Ммм.

– Правда, никуда не высунешься. Зимой здесь снега – как в ущелье Доннера[2].

– Угу.

«Пи-пи-пи» по телефонным кнопкам. Характерный звук благополучно отправленного письма.

– А еще здесь чудовище живет.

– Да-да… Стоп. Что?

Я скроила улыбку.

– Ничего. Проверка слуха.

* * *

Едва мы вошли в вестибюль «Больших сосен», женщина на рецепции оживилась, заерзала: плечи назад, грудь вперед, пальцы в прическу. Я к подобным телодвижениям привыкла. Обычная реакция на Эверетта; может, даже бессознательная.

Эверетт принадлежит к филадельфийской аристократии. От его семьи веет фундаментальностью, добротной стариной, как от булыжной мостовой или здания из песчаника, по которому вьется плющ. Что касается изъянов, они, как в случае с Колоколом Свободы[3], только цену поднимают. Лишний раз доказывают, что Эверетт и его родные достойны той жизни, которую им уготовила судьба. Эверетт умеет держать дистанцию – даже со своими друзьями, даже со мной. Поистине, это волшебство, прекрасное и удивительное; редко в ком властность не перерастает в привычку всех «строить», а самоуверенность – в самодовольство. Наверное, Эверетт, как и его родные, с пеленок этому обучен. Прямо вижу главу семьи, наставляющего: «Каждый заслуживает того обращения, которого заслуживает». А если кто-то от курса отклонится, папа его мигом обратно вернет.