Читать книгу "Сознание и мозг. Как мозг кодирует мысли - Станислас Деан"

Волна N400 служит признаком сложного процесса оценки соответствия определенного слова контексту. Размеры волны прямо зависят от степени абсурдности предложения: если слово с натяжкой, но все же годится, волна N400 будет совсем маленькой, а если окажется совершенно неподходящим, то и волна будет больше. Примечательно, что все это происходит и тогда, когда мы не видим самого слова — например, оно спрятано с помощью маски59 или мы не обращаем на него внимания60. Сеть нейронов в височной доле не только автоматически определяет значения невидимых слов, но и проверяет их на совместимость с попавшим в сознание контекстом.

Не так давно мы с Саймоном ван Гаалом доказали даже, что волна N400 может возникать в ответ на неосознанную комбинацию слов61. Мы провели эксперимент, в ходе которого показывали два слова, которые были скрыты с помощью маски и находились ниже порога сознания. Сочетания слов были подобраны так, чтобы их смысл был предельно ясен: «несчастливая», «очень счастливая», «негрустная», «очень грустная». Сразу же после сублиминальных слов испытуемому показывали положительно или отрицательно окрашенное слово (например, «война» или «любовь»). Интересно, что волна N400, возникавшая после демонстрации этого осознанно воспринимаемого слова, зависела от общего контекста, в том числе и воспринятого бессознательно. Мало того что N400 была больше, если слову «война» предшествовало противоположное ему по смыслу слово «счастливая» — эффект усиливался или ослабевал за счет усилительного «очень» или отрицания «не». Мозг бессознательно регистрировал несоответствие смыслов в словосочетании «очень счастливая война», зато «несчастливая война» или «очень грустная война» казались ему вполне подходящими вариантами. На сегодняшний день этот эксперимент ближе всех подводит нас к доказательству того, что мозг способен бессознательно обрабатывать синтаксические связи и значения слов в правильно построенном словосочетании62.

Самым, пожалуй, удивительным аспектом этих экспериментов следует считать тот факт, что размеры волны N400 остаются одинаковы независимо от того, воспринимает ли человек слова осознанно или же не видит их вообще. Выводов из этого можно сделать миллион. Выходит, в некоторых случаях для семантического анализа сознание не обязательно — мозг может производить все те же точные операции вплоть до смыслового уровня, независимо от того, знаем мы о том, что это происходит, или нет. Кроме того, получается, что бессознательные стимулы далеко не всегда пробуждают в мозгу лишь минимальную активность. Стимул может быть невидим, но возникшая в результате мозговая деятельность будет весьма интенсивной.

Мы пришли к следующему выводу: невидимое слово способно полноценно и масштабно активировать смысловые цепочки в мозгу, но с одной важной оговоркой. Точная реконструкция источников семантических мозговых волн показывает, что бессознательная активность затрагивает лишь ограниченное количество особых цепочек в мозгу. Во время бессознательной обработки вся работа идет в пределах левой височной доли — участка, где находятся языковые области, занимающиеся обработкой значений63. Осознанно воспринимаемые слова, как мы увидим позже, наоборот, запускают работу более обширных цепочек в лобных долях — эти цепочки отвечают за особое субъективное чувство, которое мы описываем как «держу слово в голове». Следовательно, бессознательно воспринятые слова влияют на мозг слабее, чем воспринимаемые сознательно.

Внимание без сознания

Факт, что слово или цифра могут проникнуть в мозг, повлиять на наши суждения, затронуть речевые области и при этом остаться невидимыми, для многих когнитивистов стало откровением. Мы недооценивали возможности бессознательного. Догадки не помогут: мы не знаем, какие когнитивные процессы идут осознанно, а какие — неосознанно. Вопрос получается чисто эмпирический: нужно тщательно разобрать на составляющие каждую функцию разума одну за другой и понять, какие из этих составляющих сообщаются с сознанием, а какие — нет. Единственный способ узнать это — провести ряд тщательных экспериментов; а впрочем, спасибо техникам маскировки, моргания внимания и тому подобным, ведь с их помощью мы можем без труда исследовать глубины и границы бессознательной обработки данных.

В последние десять лет мы получили массу новых данных, серьезно повлиявших на наши представления о бессознательной стороне человеческого разума. Взять хотя бы внимание — что может теснее быть связано с сознанием, чем способность реагировать на стимулы? Ролик с гориллой, который отснял Дэн Саймонс, и бесчисленное множество других примеров слепоты невнимания ясно показывают, что человек может не заметить внешний стимул, если не сконцентрирует на нем свое внимание. В случае если конкурирующих между собой стимулов много, внимание становится воротами, в которые необходимо пройти для того, чтобы получить доступ в сознательный опыт64. Как минимум в этом случае для сознания необходимо внимание. А утверждать обратное будет, как это ни странно, ошибкой: последние эксперименты показывают, что наше внимание способно работать без помощи сознания65.

Было бы неправильно, если бы для внимания требовалась непременная осознанность. Роль внимания, как подметил Уильям Джеймс, заключается в том, чтобы выбрать «один объект или одну цепочку мыслей из нескольких». Если бы мозгу все время приходилось отвлекаться на десятки или даже сотни разнообразных мыслей, осознанно рассматривать каждую из них, а потом решать, какую выбрать для дальнейшего рассмотрения, работал бы этот мозг тогда крайне неэффективно. Решения о том, что важно и что следует рассмотреть в подробностях, должны принимать автоматические процессы, которые протекают скрытно и часто одновременно. Стоит ли удивляться тому, что прожектором нашего внимания управляет армия лишенных сознания рабочих, которые тихо просеивают горы пустой породы и кричат нам о находке, лишь когда наткнутся на золото?

Эксперименты последних лет один за другим показывают нам, как работает избирательное внимание без участия сознания. Допустим, мы позволяем вам краем глаза взглянуть на некий стимул, причем показываем его так быстро, что вы не успеваете его увидеть. Несколько экспериментаторов доказали, что вы воспримете стимул неосознанно, но сама демонстрация при этом может привлечь ваше внимание: вы сконцентрируетесь и в результате станете быстрее и точнее реагировать на другие стимулы, возникающие в той же области, не подозревая при этом о том невидимом сигнале, который привлек ваше внимание66. И наоборот: скрытая картинка может замедлить реакцию, если изображенное на ней никак не связано с вашей текущей задачей. Интересно, что этот эффект выражен сильнее, если отвлекающий стимул не переходит порога сознания и остается невидим: когда мы сознаем, что нечто нас отвлекает, мы можем волевым усилием исключить это из сферы своего внимания, в то время как неосознаваемый фактор нам неподконтролен и может действовать на всю катушку67.

Все мы знаем, что громкие звуки, мигание света и прочие неожиданные сенсорные воздействия прекрасно оттягивают на себя наше внимание. Как бы мы ни старались их не замечать, они все равно проникают во внутренний круг нашего сознания. Но почему? Отчасти в этом повинны механизмы тревожности, заставляющие нас следить за возможными опасностями вокруг. Совсем отключаться от реальности опасно, даже если мы с головой уходим в заполнение налоговой декларации или в любимую игру. Нужно, чтобы мы могли оторваться от текущих мыслей, если ощутим какой-нибудь неожиданный стимул, например, кто-то крикнет или позовет нас по имени; вот поэтому фильтр «избирательного внимания» и должен постоянно находиться за пределами нашего сознания, решая, какая входящая информация заслуживает того, чтобы тратить на нее ресурсы мозга. Бессознательное внимание — как сторожевой пес, вечно начеку.