Читать книгу "Зелье для государя - Людмила Таймасова"

Западноевропейские торговцы приобретали соболей в Новгороде у купцов, скупавших меха оптом в Холмогорах. Особенно богатой считалась ярмарка на праздник Николу-зимнего (6 декабря). На холмогорскую ярмарку поступала пушнина, «рыбий» (моржовый) зуб и кожевенный товар, которые перекупщики-«русаки» выменивали у самоедов и жителей Югры на различные необходимые в хозяйстве вещи: топоры, медные котлы, ружья и т. д. Обменные операции совершались в заволжском селе Лампожня, расположенном в устье реки Мезень.

Дорога из Лампожни в Новгород была трудна и длилась несколько месяцев. Основная часть пути проходила по рекам. Вдоль побережья Белого моря добирались до Соловецкого монастыря, далее 60 миль через Онежский залив на запад до реки Овиги. На реке встречались водопады, которые преодолевали волоком. Оставив позади Онежское озеро с многочисленными островами, двигались окружным путем до местечка Повенец. Далее речными протоками добирались до Климентьевского монастыря, а от него по воде и волоком еще 160 миль до монастыря Вознесенского. От него по реке Свирь добирались до Ладожского озера. Последний переход до Новгорода делали по реке Волхов. За счет транспортных расходов стоимость пушнины в Новгороде в несколько раз превышала затраты купцов на приобретение товара у самоедов.

Ганзейские купцы, купив пушнину на новгородской ярмарке и заплатив пошлину, везли товар в портовые города Балтики. Здесь товар перегружали на корабли, которые через Зундский пролив выходили в Северное море, двигались вдоль берегов Нидерландии, пересекали Ла-Манш и входили в устье Темзы. В Лондоне русских соболей могли себе позволить носить только немногие представители высшего сословия. Такая привилегия была закреплена законодательно. Согласно королевским статутам 1463 г. и 1483 г., каждому сословию полагалось носить одежду, изготовленную из тканей определенного фасона, расцветки и стоимости.

Как уже отмечалось выше, при Генрихе VIII парламент трижды подтвердил «Закон, ограничивающий ношение дорогостоящей одежды» — в 1510 г., в 1515 г. и в 1533 г. Последний акт делал небольшую уступку, позволяя носить платье из недорого шелка подданным с годовым доходом в 20 фунтов, но запрещал использовать золотую тесьму для нашивки орнаментов. За нарушение был предусмотрен штраф в размере 3 шиллингов 4 пенсов за каждый день ношения такой одежды. Некоторое послабление было введено в 1537 г. для служащих вновь образованного элитного военного подразделения — гильдии лучников-артиллеристов. Им была пожалована привилегия носить одежду из шелка и бархата всех цветов, кроме сиреневого и алого. Для оторочки разрешалось использовать меха.

Мода являлась настолько важным атрибутом в жизни англичан, что обнародованный указ стал причиной беспорядков в Лондоне. Привилегии лучников-артиллеристов вызвали протест среди служащих лондонского подразделения стражников. Они устроили в столице демарш с ружейной стрельбой. Конфликт удалось разрешить мирным путем. Лондонские стражники получили такую же привилегию. Заботу по их обеспечению русскими мехами и итальянскими шелками взял на себя мэр Лондона сэр Ричард Грешем, что, впрочем, неудивительно, т. к. сэр Ричард возглавлял гильдию торговцев бархатным и шелковым товаром.

Помимо импорта шелка из Италии и специй из Турции Ричард Грешем поставлял в Англию зерно из Германии, вина из Франции, соль из Нидерландов, поташ, кожи и пушнину из городов Балтики. Фактории купцов, торговавших в Прибалтийском регионе, находились в европейских городах Стоад, Эмбден и Данциг.

Сэр Ричард вел коммерческие дела совместно со своими братьями Вильямом и Джоном. Последний исполнял должность шерифа Лондона, в его ведении находились поставки амуниции для военных подразделений города. В Англии производство, хранение, транспортировка, продажа и использование частными лицами оружия и пороха регламентировались рядом королевских указов и актов. Так, при Генрихе VIII вышел закон, согласно которому запрещалось стрелять или держать в своем доме огнестрельное оружие подданным, чей годовой доход составлял меньше 100 фунтов стерлингов, под угрозой штрафа в 10 фунтов. Исключение делалось для изготовителей, купцов, служащих королевских войсковых подразделений и лиц, которые имели соответствующую лицензию. Тем, кто имел лицензию, позволялось иметь дома огнестрельное оружие не длиннее одного ярда. Владельцам пороховых мельниц и посредникам запрещалось держать на складе более 200 фунтов пороха, а частным лицам — более 50 фунтов. В Лондоне разрешалось хранить порох на складах, расположенных на берегу Темзы, ниже дока Блэкволл. Вес бочки с порохом не мог превышать 100 фунтов. При транспортировке позволялось нагружать на одну подводу 25 бочек и 200 бочек, если перевозка осуществялась по воде. Под действие закона не подпадали королевские мельницы и склады, также были предусмотрены льготы частным лицам при поставках пороха в военное время или в случае экспорта в другие страны.

Международные торговые операции, связанные с оптовыми поставками вооружения, выходили за рамки обычных купеческих соглашений, т. к. могли быть расценены соседними государствами как военная помощь и вызвать осложнение в дипломатических отношениях. Вполне вероятно, что экспорт оружия осуществлялся в Европе полулегальным способом, под видом поставок различных видов тканей. Должности, которые занимали братья Грешем, позволяли им получать выгодные государственные подряды.

Получив подряд на поставки шелковых тканей и пушнины для лондонских стражников, братья Грешем развернули широкую коммерческую деятельность, обеспечив защитников столицы роскошной одеждой. Цены на русские меха вскоре настолько снизились, что не только аристократы и стражники, но и представители других сословий могли себе позволить щегольство. Пять лет спустя, в 1542 г., английское правительство было вынуждено признать, что «Закон, ограничивающий ношение дорогостоящей одежды», является мертворожденным и повсеместно нарушается, а дополняющие его акты остаются на бумаге. Успех братьев Грешем был связан, скорее всего с тем, что их представителям в Данциге удалось наладить прямые контакты с поставщиками пушнины в Новгороде, минуя перекупщиков из ганзейских городов. Возможно, в этом им помогло то обстоятельство, что в 1540-х гг. в России большим спросом стали пользоваться шелковые нити для изготовления церковных покровов.

В 1530–1540-х гг. в Новгороде многие купцы знали священника Сильвестра, который вел обширную торговлю рукоделием, изделиями из серебра, книжным и иконным товаром, брал крупные подряды на поставку строительного материала, кузнечного и плотницкого дела. Среди его деловых партнеров было немало иноземных «гостей».

Годы спустя, вспоминая свою двадцатилетнюю коммерческую деятельность в Новгороде, Сильвестр писал в наставлении к сыну Анфиму: «…Сам у кого што купливал ино ему от мене милая розласка без волокиды платежь да еще хлеб да соль сверх ино дружба в век ино всегда мимо мене непродаст и худого товару не дасть и у всего не доимет а кому што продавывал все в любовь а не в оман не полюбит хто моего товару и аз назад возму а денги отдам а о купли и о продажи ни с кем браньи тяжба не бывала ино добрые люди во всем верили и зде и иноземцы никому ни в чем не сьлыгивано не манено ни пересрочено ни в рукодельи ни в торговли ни кабалы ни записи на себя ни в чем не давывал а ложь никому ни в чем не бывала а видел еси сам какие великие сплетъки со многими людьми были да все дал Бог без вражды коньчалося».