Читать книгу "Мировые войны и мировые элиты - Дмитрий Перетолчин"

Помимо «западных рынков» имелись планы в отношении Польши, Кавказа, Финляндии и Прибалтики в целом. Генерал Пауль Рорбах в работах «Немецкая идея в мире» и «Война и германская политика» утверждал: «Русское колоссальное государство со 170 млн. населения должно вообще подвергнуться разделу в интересах европейской безопасности». К отторжению от России Рорбах намечал три региона, во-первых, «междуевропу», в которую входят Финляндия, Прибалтика, Польша и Белоруссия, во-вторых, Северный Кавказ, в третьих Украину, относительно которой генерал особо подчеркивал: «Устранение русской угрозы, если время будет этому способствовать, последует только путем отделения Украинской России от Московской России; или эта угроза вообще не будет устранена». «Срединная Европа» как геополитическая концепция окончательно оформилась в трудах географа Й. Парча и основателя журнала «Помощь» Ф. Наумана. По аналогии со Священной Римской империей Науман отводит Германии господствующие позиции в центральноевропейском сообществе: «Срединная Европа будет иметь германское ядро, будет добровольно использовать немецкий язык, который знают во всем мире и который уже является языком межнационального общения в Центральной Европе».

Далее в умах немецких теоретиков аппетиты «Срединной Европы» двинулись за ее границы, стремясь соединиться с «германской Центральной Африкой», включающей часть британской Африки, а также колонии французов, бельгийцев, португальцев. Должно было увеличиться колониальное влияние в Китае и Южной Америке. В сентябре 1914 года рейхсканцлер Бетман-Гольвег провозгласил одной из целей начавшейся войны для Германии «по возможности оттеснить Россию от германской границы и подорвать ее господство над нерусскими вассальными народами» [16][17][18][19]. На совещании в Кройцнахе 9 августа 1914 г. германская официальная позиция в отношении России базировалась на идее отрыва от России Украины, Ливонии, Эстляндии и Финляндии. Генеральный штаб желал использовать сепаратистское движение на Украине, чтобы «спокойно и дружески повернуть ее к нам» [20].

Единственное расхождение во взглядах на построение Срединной Европы было в подходах: если Крупп и Тиссен в августе 1914 года приняли программу аннексии северной Франции, всей Бельгии, Польши, Украины, Литвы, Курляндии, Лифляндии, Эстляндии и Финляндии путем прямого захвата, то банковские круги склонялись к прямой аннексии лишь на Востоке, а на Западе стремились к созданию Европейского Экономического Союза как основы мирового господства под германским руководством, для чего представитель их либерального крыла Вальтер Ратенау предложил создать таможенный союз европейских государств [21]. 1 ноября 1914 г. в газете «Социал-демократ» в духе времени из Швейцарии высказался В.И. Ленин: «Ближайшим политическим лозунгом с.-д. Европы должно быть образование республиканских Соединенных Штатов Европы».

Таким образом, все планы были разработаны задолго до покушения Гаврилы Принципа на эрцгерцога Австро-Венгрии Франца Фердинанда, да и событие такого рода не могло повлечь за собой столь трагических последствий, как не повлекло убийство президента Франции Мари Франсуа Сади Карно в 1894 г., короля Италии Умберто в 1900 г., сербского короля Александра с женой в 1903 г., короля Португалии Карлоса и президента Мексики Мадеро в 1908 г. Просто к 1914 году в немецком Генштабе стали опасаться усиления российской армии и ее транспортно-мобилизационной системы, тянуть дальше было нельзя.

В феврале 1914 года министр внутренних дел Дурново в своей аналитической записке Николаю Второму предсказал расстановку сил и исход с поразительной точностью: «…соперничество Англии и Германии неминуемо должно привести в вооруженной борьбе… Англо-русское сближение только неизбежно сулит вооруженное столкновение с Германией… Главная тяжесть войны выпадет на долю России, так как Англия к принятию широкого участия в континентальной войне едва ли способна, а Франция, бедная людским материалом… будет придерживаться строго оборонительной тактики… Даже победа над Германией дает крайне неблагоприятные перспективы. Война потребует огромных расходов, а приобрести можно только Познань, Восточную Пруссию, Галицию и турецкую Армению, населенные преимущественно враждебными России народами. Также и Германия приобретала бы Польшу и Прибалтику с враждебным ей населением. Разоренная Германия не в состоянии будет возместить России ее военные расходы. А союзники, наоборот, потребуют оплаты долгов — Россия им больше не нужна, а ослабить ее выгодно. 7) в случае проигрыша как России, так и Германии неизбежно возникает революция, перекидывающаяся в другую страну…».

С момента франко-прусского перемирия немецкие стратеги разрабатывали концепцию «быстрой», позволяющей сохранить немецкую промышленность войны, при которой молниеносными ударами противники поочередно принуждались к миру. При этом с обеих сторон понимали маловероятную перспективу подобного развития событий. Прусский генерал-фельдмаршал фон Мольтке еще в 1890 г. писал: «Когда разразится война, висящая над нашей головой, как дамоклов меч, уже более 10 лет, продолжительности ее и исхода нельзя будет предвидеть. Величайшие державы Европы вступят в борьбу, вооруженные, как никогда. Ни одна из них не сможет одним-двумя походами быть настолько низверженной, чтобы признать себя побежденной». А начальник французского Генерального штаба Жоффр, отвечая в 1912 г. на вопросы министров, заявил, что, если Франция выиграет первую битву, борьба Германии примет национальный характер и наоборот. В любом случае в войну будут втянуты другие страны, и в результате война станет «бесконечной». Однако этого могло и не случиться, потому что через два года в сентябре 1914-го он же телеграфирует командующим армиями: «Тыловые запасы в данный момент исчерпаны. Если расход снарядов будет вестись так, как до сих пор, невозможно будет через 15 дней продолжать войну из-за недостатка боеприпасов», аналогичная ситуация была у немецкой стороны [2].

К этому в США уже были готовы: там за год до начала войны на основании тридцати отчетов Национальной денежной комиссии (National Monetary Commission) появилась Федеральная резервная система США. Работа комиссии стартовала после банковской паники 1907 года, «организатором» которой принято считать Джона Моргана [22], саму комиссию возглавлял Нельсон Олдрич (Nelson W. Aldrich), на чьей дочери жениться Джон Рокфеллер-мл. (John D. Rockefeller Jr.) [23]. Теоретиком создания ФРС выступил Пол Мориц Варбург, вошедший в ее правление [24].

«После создания ФРС ее владельцам просто необходима была война: для оплаты военных расходов правительства, в первую очередь США, будут вынуждены занимать у ФРС и сядут на долговую иглу этой Системы, ее владельцев. Так и вышло — воюющие стороны потратили на войну около 56 млрд. фунтов стерлингов, что в нынешних ценах не так далеко от триллиона долларов. Какие же барыши получили «новые храмовники» из ФРС? Фантастические. А значит, их экономический замысел удался» [25].

А. Фурсов, «Далекие зеркала: 1913–2013»

Джавахарлал Неру в своих письмах-очерках «Взгляд на всемирную историю» привел следующие цифры военных расходов стран-участниц: «Американцы оценивают общую сумму расходов союзников в 40'999'600'000 — почти в 41 миллиард фунтов стерлингов, а расходы германских государств — в 15'122'300'000, свыше 15 миллиардов фунтов стерлингов. Общая сумма их составляет свыше 50 миллиардов фунтов!» Нетрудно догадаться, что чьи-то расходы — это также и чьи-то не менее астрономические доходы [26]. Еще накануне войны компания J.P. Morgan & Co предоставила кредит и организовала экспорт военной техники английскому, французскому, а позже итальянскому правительствам на 5 миллиардов долларов, что эквивалентно девяноста миллиардам в современном исчислении [27]. Еще до начала боев, французская фирма Rothschild Freres телеграфировала Morgan & Company в Нью-Йорк, предлагая обеспечить кредит в размере $ 100 млн., в Англии была заключена сделка о присвоении J.P. Morgan & Co статуса эксклюзивного андеррайтера военных облигаций для Соединенного Королевства и Франции, которая в 1915 году получит от банковского дома первый кредитный транш размером 50 миллионов долларов. Когда французы стали испытывать трудности с нефтью, Рокфеллер также предоставил заем на 70 млн. долларов [28][29]. В Германии половина нефтяного рынка принадлежала Standard Oil через Deutsch-Amerikanische Petroleum A.G. [12]. Перси Рокфеллер (Percy Rockefeller) через ставленника в принадлежащей DuPont Remington Arms снабжал винтовками Россию и США (69 % поставок), обеспечил поставки более половины всего стрелкового оружия стран Антанты [12][30]. В год начала войны Джек Морган (Jack Morgan) — сын Дж. Пирпонта — связался с Remington Arms и Winchester, призвав их увеличить производство оружия [31]. Только в 1916 году американская индустрия экспортировала военного оборудования и боеприпасов в Англию и Францию на сумму 1 290 миллионов долларов [27].