Читать книгу "История сексуальных запретов и предписаний - Олег Ивик"

Кары для тех, кто лишил девственности зрелых невест, не предусмотрено. Если девушка уже целых семь месяцев, как созрела для брака, но до сих пор не нашла себе жениха, от правонарушителя хотят лишь одного: чтобы он женился (ибо в этом возрасте ни девушке, ни ее отцу уже не до шуток). Ну а что касается тех «старых дев», которые созрели больше трех лет назад и которым соответственно уже исполнилось тринадцать, а то и пятнадцать лет, мудрый Каутилья предлагает не только не карать их соблазнителей, но даже и не обращать внимания на их социальный статус: «Лишивший девственности такую, которая имела 7 периодов месячных и после этого не нашла жениха, получает естественным образом право за нее свататься и не должен платить возместительной суммы отцу. Ибо в таких случаях девица выходит из-под власти тех, кто препятствует ее оплодотворению. Если девица имела периоды месячных в течение 3 лет, то не возбраняется равному с ней по положению жить с ней. В случае если она не выходит замуж после указанного срока, хотя и сделалась невестой, то с ней может жить и неравный».

Уже законы Ману предписывают: «Тридцатилетний мужчина пусть берет нравящуюся ему двенадцатилетнюю девушку, двадцатичетырехлетний — восьмилетнюю». Примерно в это же время в «Махабхарате» появилась вставка, гласившая: «Отец пусть выдает дочь замуж подходящему мужу сразу после рождения. Выдавая дочь замуж в соответствующее время, он обретает религиозную заслугу». Позднее невест стали подразделять на пять классов: 1) нагника (буквально «голая»), 2) гаури (восьмилетняя), 3) рохини (девятилетняя), 4) канья (десятилетняя), 5) раджасвала (после десяти лет). Лучшей невестой считалась нагника, а шансы раджасвалы были невелики.

Конечно, новорожденных девочек никто не укладывал в постель к их мужьям, тем более что сами мужья нередко были ненамного старше. Обычно после свадьбы дети отправлялись обратно, каждый к своим родителям, чтобы дорасти до подобающего возраста. Но этот подобающий, с точки зрения индийцев, возраст оставался, по нашим меркам, очень невысоким, тем более что мужья, как правило, все-таки были постарше жен и зрелость у них наступала раньше.

Только под давлением английских завоевателей в 1860 году в Индии был законодательно ограничен возраст для вступления в половую связь (будь то в браке или вне его). Для женщин минимальным «возрастом согласия на половую связь» сочли десять лет. Десятилетних девочек можно было укладывать в постель, не опасаясь преследования закона. Потом этот возраст последовательно повышали до двенадцати и четырнадцати лет, хотя на практике никто, конечно, не контролировал половые связи «законных супругов». А поскольку обязательной регистрации брака не существовало (и не существует по сей день) и все обряды совершались в кругу родственников и близких, то ограничить возраст «молодых» тоже было невозможно, как бы ни старались законодатели.

Перепись 1921 года выявила в Индии тысячи замужних «женщин», которым не исполнилось и года. После чего Махатма Ганди поручил известному юристу Хаар Биласу Шарде поработать над этой проблемой. Сам юрист был женат с девяти лет, однако к поручению отнесся добросовестно, и в 1929 году в Индии был принят так называемый «Закон Шарды», направленный против детских браков. Однако древние законы оказались сильнее, и жители Индии, во всяком случае те, кто считал себя индуистами, предпочитали ориентироваться на них. Правительство планомерно повышало возраст вступления в брак (до 18 лет для женщин и до 21 года для мужчин), но строгость законов искупалась полной необязательностью их исполнения. Перепись 2001 года показала, что три миллиона индианок стали матерями до того, как им исполнилось пятнадцать лет.

Но вернемся к древним законам, под сенью которых индийцы вступали в брачные и внебрачные связи в течение почти двух тысячелетий. После свадьбы, даже если муж и жена достигли возраста зрелости, традиция не торопит их с исполнением супружеского долга. В «Параскара-грихь-ясутре» говорится: «В течение трех суток пусть не едят соленой пищи, пусть спят на земле, пусть воздерживаются от половых сношений в течение года, двенадцати дней, или шести ночей, или, по крайней мере, трех ночей». Автор «Камасутры» на годе воздержания не настаивает, но и торопиться не советует:

«Первые три ночи новобрачные спят на полу, соблюдают целомудрие и воздерживаются от пищи с сахаром или солью. Затем в течение семи дней они совершают омовение, развлекаются музыкой и пением, наряжаются, вместе принимают пищу, посещают зрелища и оказывают почет родственникам. Это — правило для всех варн».

Только после этого мужу разрешается приближаться к жене. Но и здесь Ватсьяяна советует не спешить. Правда, он цитирует своего предшественника, другого теоретика любви, по имени Бабхравья Панчала, который рекомендовал по истечении этих десяти дней приближаться к жене «с нежными словами». Но Ватсьяяна, не оспаривая такой возможности, сопровождает ее оговорками: «Если девушка видит в течение трех последующих ночей, что мужчина безмолвствует и словно окоченел, она испытывает отвращение и презирает его, как евнуха, — так учит Бабхравья. Пусть поэтому он приближается и пробуждает доверие, но не нарушает целомудрия, — так учит Ватсьяяна. И приближаясь, пусть ничего не делает силой. Ибо женщины подобны цветам и требуют очень нежного обхождения».

Ватсьяяна шаг за шагом расписывает первые брачные ночи, во время которых молодой муж в основном падает жене в ноги, протягивает ей из губ в губы бетель или беседует со специально приглашенной в спальню подружкой. Объятия дозволяются, но далеко не сразу. «Кто не проявляет внимания к девушке, считая, что она чрезмерно стыдлива, тот не понимает ее намерений и достоин презрения, подобно скоту». Особую деликатность теоретик любви рекомендует в случае, если невеста еще не вступила в возраст зрелости или если она незнакома со своим мужем (и то и другое было делом обычным): «Достигшую зрелости и еще прежде знакомую обнимают при свете светильника, девочку и незнакомую — в темноте».

Впоследствии супружеская жизнь молодой пары будет определяться календарем, приведенным в законах Ману. Календарь сообщает, какие дни являются разрешенными и какие запретными для любви. Причем мужу не просто разрешается, но и настоятельно рекомендуется в соответствующие ночи входить к жене, в противном случае он «достоин порицания». Запретными считаются четыре ночи полнолуния и четыре — новолуния и шесть суток женского цикла (первые четверо, одиннадцатые и тринадцатые). Календарь предлагает для любви всего лишь десять ночей из двадцати восьми. Но если супруги хотят зачать сына, то из десяти дозволенных ночей им остаются только пять четных — в нечетные ночи по законам Ману зачинают девочек.

Признаться, авторам настоящей книги не вполне понятно, как могли индийцы, повиновавшиеся законам Ману, заниматься любовью в нечетные ночи. Ведь судя по тем же законам, женщины являются существами настолько зловредными, что рожать их — значит умножать скорбь и вносить в этот мир ложь и разлад. Прародитель Ману «оставил на долю женщин ложе, сиденье, украшение, похоть, гнев, подлость, зловредность характера и дурное поведение». «Женщины немощны, лишены права изучать мантры, они — воплощенная ложь: таково положение вещей». Женщины стоят настолько ниже мужчин, что «…муж, даже чуждый добродетели, распутный или лишенный добрых качеств, добродетельной женой должен быть почитаем, как бог»… Тем не менее женщины в Индии все же рождались. Толи законы Ману были не в ладу с биологией, то ли супругам трудно было ограничить себя пятью ночами в месяц…