Читать книгу "Эмоциональный шантаж - Сьюзан Форвард"

Когда моя клиентка Ким впервые пришла ко мне на прием, она находилась под интенсивным давлением начальника, который для «мотивации» использовал негативные сравнения. Ким – а ей было немного за тридцать – наняли вместо легендарного редактора журнала, Миранды, которая должна была уйти на пенсию.

Я достаточно опытный работник, у меня есть много неплохих идей. Я хорошо работаю с авторами, и мне нравится мое дело. Но начальник давит на меня больше, чем на всех остальных, и постоянно сравнивает с Мирандой. Похоже, я никогда не смогу работать достаточно эффективно. Если я планирую на неделю четыре встречи, начальник говорит примерно так: «Это здорово. Миранда обычно назначала от девяти до десяти встреч за неделю». Если я говорю, что мне нужно уйти вовремя, а не сидеть на работе обычные 10–11 часов, то он жалуется, что без Миранды о деловой этике ему скоро придется совсем забыть. Она была известна тем, что практически жила на работе.

По-моему, Миранда – гениальный человек, но она пила как сапожник, не имела семьи и жила только работой. Беда в том, что мне приходится с ней соревноваться, а у меня своя жизнь. Мне нужно проводить время с детьми и мужем, но начальник всегда хочет, чтобы я делала еще больше, и когда он говорит, что я могу быть как Миранда, если возьмусь еще за один проект, то попадаюсь на этот крючок. Если я не делаю, что он хочет, то не оправдываю его надежды. А потом он говорит, что я могла бы стать такой же звездой, как она, если возьмусь за дополнительную работу, как хочет он. Говорит, что я не должна думать о такой работе как о дополнительной, а обязана воспринимать ее как гарантию занятости.

Семья сходит с ума, потому что я никогда не бываю дома. Я устаю. От того, что много сижу за компьютером, у меня начинают болеть руки и шея. И что хуже всего, я начинаю сомневаться в собственных способностях. Но я чувствую, что должна соответствовать стандартам Миранды или вроде того и что не успокоюсь, пока не добьюсь этого.

Когда мы думаем о прессинге на рабочем месте, то прежде всего обращаем внимание на очевидное – угрозу увольнения. Однако в рабочем коллективе могут развиваться те же чувства и отношения, что и в семье, поскольку в этом случае в действие вступает подобная динамика отношений. Такие факторы, как состязательность, зависть, родственное соперничество и стремление завоевать расположение авторитетов, могут довести до пределов наших возможностей. Опасность в том, что, пытаясь соответствовать высоким стандартам, установленным человеком с совершенно иными нуждами, способностями и при других обстоятельствах, мы ради работы жертвуем семьей, интересами, даже здоровьем.

Вначале мы предельно четко устанавливаем для себя, за что боремся и чему сопротивляемся в эмоциональном шантаже. Однако с помощью своих инструментов шантажист размывает эту нашу четкость и убеждает, что мы в действительности не знаем, чего хотим. Используя эти методики поведения, шантажист почти всегда может принудить жертву к подчинению, и это неудивительно, учитывая их эффективность. Пусть это звучит неприятно, но подобному сформированному поведению шантажист обучался с нашей помощью. Но, как мы сейчас убедимся, у него можно отобрать инструменты шантажа или сделать их бесполезными.

Глава пятая

Внутренний мир шантажиста

Эмоциональные шантажисты очень не любят проигрывать. Они берут на вооружение старый афоризм: «Важна не победа, а участие» – и переделывают его в своих интересах: «Важна победа, а не участие». Эмоциональный шантажист не принимает во внимание наши чувства. Ему безразличны нормы взаимных уступок в обычных человеческих взаимоотношениях. Его точка зрения «Каждый за себя» позволяет ему пользоваться нашим доверием, в то время как мы ничего не подозреваем.

Почему шантажистам так важна победа? Почему они позволяют себе так относиться к нам? Почему им настолько хочется получить свое, что, встретив сопротивление, они готовы наказать нас?

НЕУДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ

Чтобы попытаться понять, что же превращает близких нам людей в эмоциональных правонарушителей, необходимо вернуться к месту, откуда начинался шантаж, – к тому моменту, когда шантажист что-то захотел от вас, но по вашим словам или поступкам понял, что ничего не добьется.

В желаниях нет ничего плохого. Просить то, чего хочется, или стараться придумать, как получить то, что требуется, – это нормально. Нормально уговаривать, умолять или плакать – пока наше «нет» означает твердый отказ. Принять его не так просто, и наш визави может на некоторое время обидеться или даже рассердиться, но если взаимоотношения складываются хорошо, буря утихает, и мы постараемся прийти к общему решению или компромиссу.

Однако, как мы наблюдали на протяжении этой книги, с шантажистами происходит обратное. Неудовлетворенность приводит к психологическому давлению и угрозам, а не к переговорам. Шантажисты не выносят неудовлетворенности.

Трудно понять, почему она представляет для них такую проблему. В конце концов, многие из нас часто испытывают разочарование и не прибегают к эмоциональным издевательствам. Мы принимаем это чувство как временное – и продолжаем жить дальше. Но психика шантажиста воспринимает неудовлетворенность не просто как временную преграду или разочарование: испытывая это чувство, он не может перегруппировать силы или сменить направление. Неудовлетворенность означает для шантажиста глубокий резонирующий страх потерь и лишений, и он воспринимает ее как предупреждение о грядущих невыносимых последствиях.

ОТ НЕУДОВЛЕТВОРЕННОСТИ К ЛИШЕНИЯМ

На первый взгляд шантажисты ничем не отличаются от окружающих, часто они эффективно функционируют в различных областях жизни. Однако внутренний мир шантажистов во многом напоминает Америку времен Великой депрессии, когда социальная и экономическая жизнь трудовых людей наполнилась жесточайшими лишениями. Если у вас есть или были знакомые, жившие в этот период, вы, наверное, замечали, что они экономят каждый цент, откладывая его на черный день, словно пытаясь убедиться, что им не придется снова испытывать ту же боль.

Эмоциональные шантажисты, независимо от типа или применяемых инструментов, действуют из похожих побуждений, но мы этого не понимаем, пока в результате чего-то у шантажиста не пропадает чувство стабильности и не пробуждается страх перед лишениями. Точно так же, как некоторые люди подозревают в простой головной боли опухоль мозга, эмоциональный шантажист воспринимает простое сопротивление своим желаниям как нечто более серьезное. Даже небольшая неудовлетворенность рассматривается им порой словно потенциальная катастрофа, и в этот момент он считает, что не получит жизненно важных для него вещей, если не ответит агрессией. В его уме начинает бесконечно воспроизводиться сценарий лишений:

• Этим я ничего не добьюсь.

• Я не получу того, что хочу.

• Окружающим безразлично, в чем я нуждаюсь.

• У меня не хватает способностей получить то, в чем я нуждаюсь.

• Не знаю, смогу ли выдержать, если потеряю то, что мне нужно.

• Никто не заботится обо мне так, как я забочусь о них.