Читать книгу "Недосягаемая - Барбара Картленд"

В Америке Кристин забыла многие свои беды. Но при этом то, о чем она узнала в Англии, отравило ее любовь к отцу, и она вернулась домой, настороженно относясь ко всему, что имело отношение к Ивану, внимательно следя за ним глазами критика, готового отметить малейший просчет, любое темное пятнышко из тех, которые скрывались под внешним обаянием.

Да, Иван мог бы лучше, чем Лидия, лучше, чем кто-либо еще, понять исцеляющую силу, которая была в его дочери. Его русская кровь, как предполагала Кристин, помогла бы ему порадоваться, что в ней есть что-то необычное, интригующее, орновательное. Тем не менее она решила ничего ему не говорить. Приняв такое решение, она осознала, что, по сути дела, так и не простила отца за грехи, которые обнаружила в нем много лет назад.

Кому же в таком случае она могла открыться? Казалось, на это нет ответа, и Кристин, вышагивая по парку в полном одиночестве среди людей, обнаружила, что повторяет снова и снова:

— Все зря, напрасная, бессмысленная трата.

Глава 8

Первые десять дней после возвращения домой Филип проводил в безделье. Он довольствовался только тем, что ел и спал, и не нуждался ни в каких развлечениях — лишь бы быть рядом с матерью.

— Наверное, стоит пригласить молодых людей, чтобы ты поиграл с ними в теннис, — раз или два предложила Лидия.

Но Филип отвечал одно и то же:

— Не беспокойся, я предпочитаю твое общество.

И хотя сердце Лидии наполнялось гордостью от такого выбора, она понимала, что он вызван отчасти физическим недомоганием. Его рука, сильно поврежденная осколком снаряда, заживала медленно, но врач, который осмотрел Филипа, сказал Лидии, что у ее сына «военная усталость», как он назвал бы это состояние за неимением лучшего термина.

— Он испытывал напряжение очень долгое время, — сказал врач. — И если не участвовал в действиях, то был готов к ним, ожидал их. Все это одинаково плохо сказывается как на молодых, так и на пожилых, хотя большинство из нас склонно забывать об этом и предполагать, будто молодежь способна вынести что угодно. Не ограничивайте его в еде, и пусть он спит хоть сутки напролет. И что самое важное — дайте ему забыть, что он должен показывать пример.

Доктор был старым другом, Лидия постаралась как можно лучше следовать его наставлениям. Погода стояла превосходная, и Лидия часто наблюдала, как Филип плавает в бассейне, облицованном голубым кафелем, в дальнем конце сада, или сидела в тени, пока он лежал рядом с ней на траве. Иногда они разговаривали, иногда молчали, Филип частенько дремал, а Лидия не сводила с него глаз, думая, каким молодым и ранимым он выглядит во сне.

Возможно, Кристин была права, обвиняя Лидию в том, что та любит сына больше, чем дочь. Да и в самом деле, как можно было не любить Филипа? Он был таким милым, абсолютно простодушным, чистосердечным и прямым в любом своем проявлении. Иногда даже верилось с трудом, что это сын Ивана. Казалось, в нем нет ничего от отца. Но Лидия узнавала в сыне многие собственные черты: во-первых, затрудненность, с какой он выражал свои чувства, прямой подход к любой проблеме, возникавшей перед ним, кроме того — его открытый нрав. Невозможно было поверить, что Филип способен на скрытность. Иногда Лидия как бы глядела на собственное отражение в зеркале.

Кристин была совсем другая. Лидия обнаружила, что постоянно беспокоится о дочери. Вновь и вновь она повторяла себе, что должна быть терпеливой, что должна завоевать дружбу Кристин, добившись вначале ее доверия. Но это оказалось трудно. Кристин была как та кошка, которая гуляет сама по себе, — никогда не известно, о чем она думает или куда направляется. Только что ее видели здесь, а в следующую минуту она исчезает без объяснений или извинений. Вернувшись домой, она сразу утвердила свою независимость. Через несколько дней после приезда она появилась в комнате Лидии, прекрасно одетая, в весьма привлекательной шляпке, держа в руках сумку с перчатками.

— Ты куда-нибудь уходишь? — удивилась Лидия.

— Да, мамочка. Съезжу в Лондон, мне нужно кое-что. Наверное, она увидела по лицу Лидии, что сделала неверный шаг, поэтому сразу добавила с каким-то вызовом:

— Ты ведь не станешь возражать?

Лидии хотелось сказать, что она вправе ожидать, по крайней мере, чтобы у нее спросили разрешения, но почувствовала, как строго и старомодно прозвучат эти слова. Поэтому вместо того сбивчиво произнесла:

— Нет, дорогая, конечно нет. Ты вернешься к чаю?

— Не уверена, — ответила Кристин. — Лучше начинай ждать меня, когда увидишь.

Она поцеловала мать и ушла, оставив Лидию с чувством тревоги и разочарования. Будь это Филип, он совсем по-иному повел бы разговор, даже если бы все равно уехал в Лондон.

Лидии хотелось спросить у кого-нибудь совета, как ей обращаться с Кристин, — мудро ли она поступает, позволяя девушке семнадцати с половиной лет делать все, что та хочет. Но ей не к кому было обратиться, а когда она робко заговорила на эту тему с Иваном, он сказал:

— Пусть ребенок, живет как знает. В конце концов, она сама может о себе позаботиться, в Америке девушки пользуются большой свободой.

Поэтому Лидия не возражала против постоянных отлучек дочери, хотя они ее удивляли, да и сама Кристин тоже заставляла ее задуматься. Лидия попыталась узнать мнение Филипа о сестре.

— Кристин хорошенькая, не правда ли? — заметила Лидия.

— Да, наверное. Лично я никогда не восторгался брюнетками.

— Как вы ладите вдвоем? — задала свой следующий вопрос Лидия. — Вы так давно не виделись, что, должно быть, странно сейчас снова возобновлять отношения.

— Кристин в порядке, — ответил Филип. — Она милая девчушка, хотя никогда не знаешь, что у нее на уме.

В этом была правда, которую Лидия не могла не признать. Она сама тоже с трудом понимала Кристин. Девочка, казалось, занята только своими мыслями, но пока Лидия не владела ключом к их разгадке, ей оставалось только беспомощно стоять в стороне, интуитивно сознавая, что дочь несчастна, а она сама бессильна помочь ей.

Радость Лидии, вызванная возвращением Филипа, была омрачена не только беспокойством по поводу Кристин, но и странным поведением Ивана. Он явно страдал от ревности, приводившей его в одно из самых дурных расположений духа — настроение, когда он критиковал дом и прислугу, когда казался беспокойным и неудовлетворенным, когда даже музыка не служила ему утешением и он чувствовал, будто его разрывает на куски.

Когда Иван пребывал в таком настроении, он всякий раз больно ранил Лидию. Он мог обидеть ее каким-то словом и критикой того уюта, что она создала для него. Обычно такие настроения объяснялись чем-то случавшимся вне семейного круга. Сейчас, когда причина была внутри, когда, как знала Лидия, собственный сын был раздражителем, она испытывала и страх, и унижение. Нет другого выхода, решила она, как держать Ивана и Филипа подальше друг от друга, а это она могла сделать, только разорвав собственное сердце на две половины.