Читать книгу "Мелодия сердца - Барбара Картленд"

Потом вдруг в ее душе все перевернулось. И Илука призналась себе наконец: она влюбилась. По-настоящему.

— Ехала в дилижансе одна? Никогда ничего подобного не слышала! — воскликнула миссис Адольфус.

Илуку провели в угрюмую гостиную, где сестра отчима сидела у окна и вышивала.

— А что мне было делать, тетушка? — ответила Илука. — С дилижансом произошел несчастный случай, бедняга Ханна погибла, когда он перевернулся.

Миссис Адольфус уставилась на нее, будто сомневалась в ее честности. Потом в ужасе всплеснула руками:

— И ты путешествовала одна? Ну как ты могла?

— А что мне оставалось? Деревушка, где это случилось, очень маленькая, и не думаю, что там кто-то слышал про горничных, да еще специально обученных.

— Но ты могла бы что-то придумать, если бы постаралась, — ворчала миссис Адольфус, всегда готовая придраться. — И где же ты ночевала, позволь спросить?

— Священник оказался добрым человеком и предложил мне спальню в своем доме, — ответила девушка.

Илука подумала: звучит вполне прилично.

Но миссис Адольфус подозрительно поинтересовалась:

— А он женатый человек?

— Нет, но ему больше семидесяти пяти, а его экономка пожилая женщина.

— И никого, кроме тебя, там не было?

После секундной паузы, сообразив, что если сказать правду, то немедленно возникнет тысяча подозрений, она покачала головой:

— Нет… больше никого. Миссис Адольфус вздохнула, но не от облегчения, а от разочарования.

Потом заявила:

— Му ладно, здесь ты в безопасности, но я должна тебе сказать, что все это звучит очень странно. У меня не укладывается в голове, я просто не могу поверить, что не было другого выхода, как пуститься дальше одной.

Илука промолчала, она понимала: если ответит, спор будет длиться до бесконечности.

— Сейчас я хотела бы подняться в свою комнату, умыться и вымыть руки. Я вся пропылилась в дороге.

— Неудивительно, у нас давно не было дождя. — ответила миссис Адольфус. — Бог знает, что будет с урожаем, если мы не дождемся ливня.

Илука повернулась к двери и уже взялась за ручку, как миссис Дцольфус нехотя, словно не желая сообщать приятную новость, проговорила:

— Да, кстати, Илука, в прихожей лежит письмо от матери. Я узнала по почерку. Наверное, скучает без тебя.

— Письмо от мамы? Замечательно! Больше Илука ничего не стала слушать, выбежала в холл и увидела письмо на краю стола, а ведь его совершенно точно там не было, когда она вошла. Конечно, это ее почерк, мамы!

Она схватила его и побежала по лестнице в комнату, которую занимала прежде, чтобы прочитать письмо в одиночестве.

Илука подошла к окну — в мрачноватой глубине аскетично убранной комнаты было темно и трудно читать.

Она вскрыла конверт, надписанный летящим почерком матери, и от первых же слов почувствовала,что готова пуститься в пляс.

«Моя дорогая, у меня для тебя хорошие новости. Лорд Дэнтон сделал предложение Мьюриэл, и она приняла его. О помолвке будет объявлено в завтрашнем утреннем номере „Газетт“.

Ты, конечно, обрадуешься: мать его светлости живет во Франции — тамошний климат полезен для ее здоровья, и Мьюриэл собирается туда в сопровождении его сестры, чтобы познакомиться с будущей свекровью.

Лорд Дэнтон настаивает, чтобы они пробыли там по крайней мере месяц, так что можешь возвращаться без промедления домой, и я успеюдо возвращения Мьюриэл представить тебя королю и королеве.

Я обсудила также этот вопрос с лордом Дэнтоном (кстати, он оказался очаровательным молодым человеком), и он думает, что его мать захочет сама представить Мьюриэл ко двору. Видишь, насколько облегчается наше с тобой дело.

Боюсь, твой отчим снова не захочет послать лошадей в Стоун-Хаус, хотя я думаю, и он обрадуется твоему возвращению домой.

Может, вы с Ханной в дилижансе доедете до Сент-Албанса, а я постараюсь убедить сэра Джеймса послать лошадей в Пекок-Инн.

Ты получишь это письмо в среду, а лошади будут ждать вас там в пятницу, так что у тебя будет время пообщаться с миссис Адольфус, которой наверняка не понравится твой скоропалительный отъезд».

Илука взвизгнула от радости. Сегодня четверг, значит, она уезжает прямо завтра утром.

«Слава Богу, — сказала она себе. — Я здесь переночую только одну ночь".

От такой перспективы ей даже показалось, что небо не затянуто облаками, а на нем сияет яркое солнце.

Пока она читала письмо, наверх принесли ее сундуки и пожилая ворчливая горничная уже схватилась за ее вещи.

— Ничего не надо распаковывать, Жозефина, — сказала девушка. — Завтра я уезжаю. Меня ждут дома.

Не дожидаясь ответа горничной, она бросила шляпку на ближайший стол и побежала вниз — сообщить ошеломляющую новость тете Агате, заранее приготовившись выслушать ее упреки: еще бы, ей придется послать сопровождающего до Сент-Албанса. Разве она разрешит Илуке путешествовать одной после всего случившегося?

«Я еду домой», — радовалась Илука, и ноги ее едва касались ступенек. Через прихожую она постаралась пройти более степенно. И поймала себя на том, что думает о графе. Он, наверное, уже вернулся со скачек и обнаружил ее исчезновение.

Что он, интересно, станет делать?

Неожиданно для самой себя она остановилась. Она вспомнила прикосновение его пальцев к ее подбородку, когда он повернул ее лицо к себе. И увидела улыбку графа — так при ней он никому больше не улыбался.

У Илуки снова возникло странное ощущение, и тело ее охватил трепет, так же, как когда рядом с ней был Лэвенхэм. Как будто еще раз она вознеслась на снежную вершину высокой горы под музыку тысячи цыганских скрипок.

Глава 6

Когда Илука Кэмптон выглянула на Лондон-стрит, светило солнце, и ей невольно вспомнилось сверкающее золотом озеро в поместье Лэвенхэма. Она не замечала ни повозок, кативших мимо, ни красивых фаэтонов и карет — перед глазами стояли черные и белые лебеди, торжественно скользившие по серебряной глади, а в ушах звучала музыка, под которую она танцевала перед гостями графа в большой столовой.

С тех пор как она покинула дом графа, Илука вспоминала о нем тысячу раз в день. Ночами она лежала без сна, снова и снова переживая восторг того поцелуя…

И говорила себе, убеждала, что он уже забыл о ее существовании! И чем скорее она сделает то же самое, тем лучше.

Но слова — не чувства. Разум — не сердце. Граф Лэвенхэм был постоянно с ней — и когда она радовалась солнечному лучу, и когда слушала игру шарманки на улице.

А уж когда мальчик-посыльный насвистывал «Принеси мою метлу», все так явственно оживало в ее памяти, что хотелось плакать от боли.