Читать книгу "Метро 2035. Питер 2. Война - Шимун Врочек"

Желудок выводил рулады. Комар прислушался, ощущая физическое наслаждение от предвкушения. Сейчас съем кусок – и будет здорово. А дальше – тоже хорошо, но уже не то.

А эти, молчаливые, небось, каждый день так обжираются.

Комар медленно донес ложку до рта, оттягивая момент кайфа. Сашка уже почти разделался со своей порцией. Урчал он, как огромный древний холодильник.

Холодноватый кончик ложки коснулся губ. Еще чуть-чуть. Комар не выдержал. Заглотнул так, что зубы с лязганьем сомкнулись на металле. Мясо оказалось во рту…

И это был взрыв. С цветными фейерверками. Поток бьющего во все стороны наслаждения.

Комар закрыл глаза.

Невероятное ощущение.

Что они туда добавляют? Грибов галлюциногенных?

– Эй! – раздался голос. – Стой, кто идет!

Комар вскинул голову. Тревожно сжалось сердце. Он оглянулся, по-прежнему сжимая ложку в зубах. Тишина. Приморец, который окликнул, некоторое время вглядывался в темноту тоннеля – на голове у него был прибор ночного видения. Но, видимо, так ничего и не заметил, опустился обратно. Очередная ложная тревога, сколько их уже было… Комар пожал плечами и снова вернулся к банке. Тушенка, тушеночка. В банке еще много. Он вытащил ложку изо рта…

И тут это случилось.

Свет карбидки померк. Стал приглушенным. Словно прикрыл глаза ладонью и смотришь сквозь маленькую щелочку. И у него вдруг проявился отчетливый синеватый оттенок. Холодный. Мертвенный.

Свет медленно пульсировал, словно биение чужого безжалостного сердца.

Во рту вдруг прорезался отчетливый металлический привкус. Комар выронил ложку, поднял голову. Он всегда был быстрым. Сашка по сравнению с ним – редкий тормоз, но тут… Комар видел, как приятель застыл, держа ложку у рта, на лице удивление…

Удивление в глазах Сашки Фролова?

Удивление… или страх.

– Что случилось? – Комар осознал, что не хочет поворачивать голову. Не хочет видеть того, что видит сейчас друг…

Сашка Фролов, с которым они вместе прошли путь от голопузых мальцов до взрослых семейных мужиков (хотя Комар уже не совсем семейный), вдруг стал далеким и пугающим.

Сашка молчал, видя что-то, но крик не мог вырваться из его рта. Словно его зашили. Комар смотрел.

Давай, Комар, велел он себе, повернись. Ты сможешь. Раз, два, начал он считать. На счет три…

Три!

Он не повернулся. Затылок занемел, и шея вместе с ним. Точно их залили бетоном.

Комар вдруг понял, что вокруг царит тишина. Мертвая безграничная тишина. То, что раньше было привычным звуковым фоном – дыхание приморцев, сопение Сашки Фролова, кашель, шелест бетонной крошки под подошвами ботинок, трение ткани, звяканье металла автоматов и скрежет ложек, бульканье воды… даже тонкое, едва слышное шипение газа в карбидке, ровный гул горения…

Все это исчезло.

Комар понял, что слышит только нарастающее биение собственного сердца.

Все застыло. «Словно мы уже под водой».

Сашка медленно-медленно раскрыл рот, чтобы что-то сказать ему, Комару, глаза его смотрели на друга в упор… но Комар не понимал. Сашка хотел предупредить, старался изо всех сил, но – до Комара не долетало ни звука.

«Эх, Комар. Эх, Федор, Федор». Он вздрогнул. Давно забытое имя внезапно пришлось кстати.

Он очнулся.

Звуки вернулись. И все закрутилось с бешеной скоростью.

– БЕГИИИИИИ! – кричал Сашка. – Беги, Комар!

Бух-бух-бух, колотилось сердце.

Краем глаза Комар видел, как что-то белесое движется на периферии зрения. Извивается. Автомат был словно за сто метров от него, рука Комара тянулась, но все никак не могла дотянуться…

Затрещали выстрелы. Очередь. Еще очередь. Ударил пулемет, разрывая тишину грохотом. Вспышки пламени. «Печенег» установили здесь совсем недавно, когда обострились отношения с веганцами. Хотя внешне все было «мир-дружба-тушенка», но все знали, что война не за горами. Просто давили в себе это знание. Лучше верить, что войны не будет.

Что войны нет.

Рука Комара натолкнулась на холодный металл. Пальцы сомкнулись вокруг цевья. Комар потянул «калаш» на себя – и вдруг вздрогнул; мороз пробежал по коже. Показалось даже, что автомат покрылся мурашками. От ужаса. Крик был совершенно нечеловеческий…

Кричал Сашка. Сашка упал. Снова поднялся. Наставил свой автомат в темноту…

Комар подтянул «калаш» ближе. Затем рывком поднялся, повернулся.

Сполохи автоматных выстрелов и гулкие выплески пламени из «Печенега». Медленно летящие в воздухе гильзы, в них отражаются вспышки пламени. Дробный раскат металлических гильз по бетонным тюбингам…

Это сколько же патронов! – равнодушно удивился Комар. Поднял автомат к плечу, прижался щекой к холодному прикладу. Переводчик огня на одиночные – мы, слава богу, не приморцы…

«Кулаки» стреляли в темноту. Не жалея патронов, словно там было что-то, что никак нельзя было допустить сюда, на двухсотую отметку. На порог Большого Метро.

Комар в последний момент одумался. Снял палец с крючка, опустил автомат.

Какое-то, блин, наваждение. На фига стрелять? В кого?!

Не видно же ничего. Почему они не включили прожектор? Почему?!

Комар вскочил и замахал руками. Закричал, надрывая глотку:

– Фонарь врубай! Фонарь!

Приморцы не слышали.

Раньше на этом рубеже прожекторов не было. Блокпост долгое время числился заброшенным, как, впрочем, и вся Достоевская. А несколько дней назад Комара вызвал Жирдяй, командир самообороны, и приказал занять отметку двести. На вопрос Комара «зачем это нужно», Жирдяй долго ковырял пальцем в ухе – затем внимательно осмотрел добытое и сказал «не твое собачье дело, Комар. Выполняй».

На следующий день, когда Комар с ребятами осторожно освоили отметку, появились приморцы – с «Печенегом», двумя прожекторами-миллионниками и толстым кабелем в экранированной обмотке, который они протянули с Достоевской. Представить трудно, сколько эта байда стоит. А че, Альянс богатые. «Кулаки» поставили фонари, подсоединили кабель. На пробу врубили свет. Комар испугался, что ослепнет к чертовой матери, хотя «миллионники» били в сторону Вегана, а он зажимал глаза ладонью. Когда фонари выключили, перед глазами еще долго плыли яркие, словно выжженные на сетчатке, пятна.

Фонари, подумал Комар. Чертовы «миллионники».

Самое время их включить.

Но приморцы словно обезумели. Палили и палили в глубину тоннеля, наобум. Тоже мне, профессионалы…

Снова чудовищно застучал пулемет. Комар натянул на уши шапку, взятую как раз на такой случай. Но биение выстрелов «Печенега» доставало даже сквозь толстую ткань.