Читать книгу "Каждому своё 2 - Сергей Тармашев"

– Принято, «Подземстрой», оставайтесь на связи! – Брилёв виртуозно скрыл охватившую его ненависть. Ты сидишь там, под землей, в безопасности и даже не представляешь, какой здесь ад и через что нам пришлось пройти, чтобы добраться сюда! Но зато ты лучше всех знаешь, что и кому мы должны! У меня полста человек должны зависеть от твоего решения?! Нет, так сильно рисковать собой он собирается. Идея представиться спасателем была правильной. Он разыграет эту карту.

– Внимание всем! – полковник перешел на частоту внутреннего эфира. – У «Подземстроя» серьезные проблемы, они паникуют, и я не хочу проверять, как они отреагируют на нашу просьбу о спасении! Поэтому для всех мы – спасатели МЧС, прибывшие сюда специально для оказания помощи «Подземстрою-1»! Сейчас главное – попасть внутрь и получить медицинскую помощь! Дальше разберемся в ситуации и будем действовать по обстановке!

Отряд продолжил земляные работы, но вскоре их пришлось остановить. По указанию инженеров Брилёва, Кагановская велела дежурному по радиоузлу поддерживать со спасателями непрерывную связь, и быстро выяснилось, что они роют не там, где надо. Во время нахождения в Росрезерве инженеры привязали карту к местности достаточно точно, погрешность была минимальной, но на удалении почти в пятьсот километров отклонение от расчетной точки оказалось значительным. В результате место расположения входа было определено неправильно, и отряд был обречен на неудачу и последующую гибель.

Пока отряд выводил технику из бесполезного рва, инженеры запеленговали передатчик «Подземстроя», спроецировали его положение на местность и получили от узла связи уточняющую информацию. Погребенный под обвалами вход оказался в полутора километрах дальше по периметру окружности, очерченной вокруг предполагаемой оси входной шахты, и рытье началось заново. До интоксикации оставалось четыре с половиной часа, и люди работали с остервенением фанатиков, в очередной раз оказавшись в игре наперегонки со смертью.

Когда ножи землеройной установки заскрежетали о сталь противовзрывной плиты, закрывающей входные ворота, до зловещего срока Брилёву оставалось пятьдесят четыре минуты. Еще полчаса ушло на расширение рва до приемлемого состояния и освобождение плиты от смерзнувшегося с ней грунта. За пять минут до открытия ворот полковник собрал возле себя спецназ и солдат из взвода охраны:

– Всем боевая готовность! Проверить оружие и боеприпасы! Я не знаю, как нас встретят гражданские, и не хочу рисковать нашими жизнями. У них есть вооруженная охрана, поэтому мы должны быть готовы ко всему. Старший лейтенант! – Брилёв посмотрел на старшего по званию военнослужащего взвода охраны, которого он назначил командовать уцелевшими контрактниками. – Ваш взвод поступает в распоряжение группы спецназа! Они будут осуществлять командование операцией как наиболее опытные боевые специалисты! По возможности все должно пройти бескровно, но помните, наша главная задача – выжить! – Он кивнул в сторону входа в бункер, возле которого глушила двигатели закончившая работу техника: – Они там не понимают, что здесь творится. А когда поймут – я не знаю, какие проблемы тогда начнутся. Мы выжили исключительно благодаря дисциплине. Страшно было всем, но это не помешало нам действовать сообща. Если будем продолжать быть единым военным подразделением, то выживем и впредь! Вопросы?

Вопросов не было, выжить хотели все, каждый видел усеянные трупами склоны насыпи, каждый помнил о том, как редел отряд после каждой интоксикации, и все слышали нервную реакцию Кагановской. Поначалу все шло достаточно спокойно, и проникнуть в бункер удалось без серьезных проблем. Ворота открылись, оттуда появилось двое в противорадиационных скафандрах: старший смены охраны в сопровождении еще одного охранника. Оба были с оружием, но агрессии не проявляли. Пока они пытались разглядеть, что происходит за светом бьющих им в лица ходовых прожекторов, бойцы уже заняли шлюз. Охранникам объяснили, что прибыли специалисты по реактору, связи и системам обеспечения, их необходимо доставить в бункер для проведения ремонтных работ, а остальным спасателям требуется непродолжительный отдых, осуществлять который лучше в безопасном месте. Стоило старшему смены увидеть показания дозиметра, как он мгновенно согласился со всем и устремился обратно в шлюз.

Но «Подземстрой-1» являлся, по сути, выкопанным на большой глубине подземным отелем, его шлюз был невелик и не смог вместить полсотни человек. Пришлось заводить людей в два этапа. Пока лифты везли вниз первую команду, состоящую из спецназа и солдат в штурмовых комплектах, охранники что-то заподозрили и начали задавать вопросы. Им что-то ответили на тему охраны спасательных команд от мародеров и необходимости экзокорсетов для облегчения разбора завалов, они прекратили расспросы, но не перестали настороженно переглядываться между собой. Попав вниз, первая команда оказалась в помещении для дегазации и дезактивации снаряжения, в котором выяснилось, что из сотрудников соответствующей службы в «Подземстрое» есть только один – женщина предпенсионного возраста, бывший радиолог с какой-то АЭС. Остальные в день ядерной катастрофы были выходные и в бункер попасть не успели. Пришлось самостоятельно возиться с кабинами очистки, и на это ушло драгоценное время.

Пока первая команда занималась дезактивацией снаряжения, местные охранники бросили скафандры и попытались быстро покинуть помещение. Одному из них это удалось, второго схватили спецназовцы. Тот начал возмущаться, но Абрек молча обыскал его и достал из кармана пластиковую карту служебного пропуска.

– Тут все на замках, – он кивнул полковнику на дверь, за которой только что скрылся старший смены. – Без пропуска они не откроются. Мы должны оказаться внутри быстро, пока тут все не заблокировали. Потом дочистимся.

– Сделайте это! – приказал Брилёв, сверяясь с хронометром шлема. – Мне до интоксикации осталось двенадцать минут, теперь не до спектаклей!

Выскользнуть из западни им удалось за какие-то секунды до блокировки дверей. Старший смены успел связаться с диспетчерской и отдать приказ перекрыть все входы и обесточить лифтовую шахту, по которой в эту минуту двигался лифт с остальными людьми Брилёва. Двери заблокировали, но бойцы уже ворвались в пункт управления шлюзом. Обнаружившаяся там женщина-оператор начала верещать и встала в позу, отказываясь подчиниться приказу полковника разблокировать лифт. Брилёв пытался заверить ее, что произошло недоразумение, охрана неверно истолковала ситуацию, это неудивительно, ведь все пережили ужасное потрясение, но в лифте находятся специалисты, в которых так нуждается бункер, и они приступят к ремонтным работам немедленно. Но оператор поверила старшему смены, и убедить ее не удалось. Как пользоваться системой управления шлюзом, никто не знал, и Брилёв уже хотел приказать применить к ней силу, как вдруг в операторскую явилась Кагановская в сопровождении двух женщин-охранников и того самого старшего смены.

Кагановская потребовала объяснений, и полковнику, чтобы избежать стычки, пришлось обрисовать реальное положение дел. Но до интоксикации ему оставалось семь минут, где находится медицинский пункт и как долго до него идти, он не знал, а ведь еще требуется снять снаряжение и одежду, лечь в биорегенератор плюс медики должны запустить и настроить оборудование. Брилёв каждой клеткой тела ощущал стремительно истекающее у него время и потому объяснял скороговоркой, сообщая лишь самую важную информацию. Кагановскую это не устроило, и она потребовала подробностей. Полковник пытался объяснить, что у него и его людей передозировка, время тает с каждой минутой, и всем требуется медицинская помощь, после которой Кагановская получит и подробные разъяснения, и помощь в ремонтных работах, потому что у него в отряде есть высококвалифицированные инженеры и техники, которых сейчас скрутит интоксикацией передозировки прямо в лифте.