Читать книгу "Арина Родионовна - Михаил Филин"

Хоть и богат был 1811 год на происшествия[183] — но эта новость стала для Арины Родионовны особенной. Было от чего загрустить няне: «пушкинята» начинали оперяться и покидать родимое гнездо, её гнёздышко.

Уехал мальчик в северную даль до обидного скоро: во второй декаде июля, на самой макушке лета. Сопровождал его в поездке дядюшка — поэт, велеречивый фразёр и масон Василий Львович Пушкин, которого наша героиня, возможно, знала ещё со времён Суйды.

После проводов школяра Арина Родионовна наверняка зашла, тяжеловато ступая, в расположенный по соседству с их домом храм Николы Чудотворца, что на Курьих ножках, и поставила свечку, помолилась за раба Божия Александра. Воздушных замков она не строила и о встрече едва ли просила: по слухам, её «ангелу» (XIII, 323) предстояло жить в Петербурге взаперти и он мог выбраться из клетки разве что к концу десятилетия[184] — через целую вечность…

Миновал червень, за ним и зарев канул, и ревун… А к зиме волки по деревням под жильём возьми да и завой — и селяне зашептались: знать, быть большой войне. Нянюшка же во снах ребёнка с кормилицею стала видеть, что также беду предвещало.

Тут-то окаянный француз в гости и пожаловал, насилу выпроводили восвояси короля ихнего. Родионовна была рада-радёшенька, что ангел её из Села Царского по малолетству своему в ратники не угодил. Стороною говорили тогда о нём всякое, нет-нет да и наговаривали. Вестимо: у людей добрых языки без костей.

Дождалась-таки нянюшка своего дружочка, не улеглась допрежь в землю. Воротился однажды он, к сердцу юному и горячему Родионовну прижал, отогнал бабьи сны дурные — да и ускакал сызнова…

Глава 4

ГОРОДА И ВЕСИ

Катит по прежнему телега; Под вечер мы привыкли к ней И дремля едем до ночлега — А время гонит лошадей.

А. С. Пушкин

Густой мглистый дым грандиозного московского пожара 1812 года на долгое время сокрыл от нас дряхлеющую нянюшку. К тому же и недоросль Александр Пушкин в ту пору находился от неё далече — а значит, и большинство пушкинистов последовали в своих штудиях за поэтом и на десятилетие с гаком потеряли крепостную крестьянку из виду. Так что в распоряжении прищурившегося биографа Арины Родионовны имеются только немногие разрозненные факты — случайные лазоревые просветы в кромешном мраке клубящихся небес…

Осенью 1811 года, 19 октября, в присутствии императора Александра Павловича, его августейшего семейства и многих знатнейших светских и духовных особ, состоялось торжественное открытие Лицея в Екатерининском дворце Царского Села. Лицеист первого курса Александр Пушкин, юноша в синем сюртуке с красным воротником, приступил к занятиям.

А его родители, находившиеся в Москве, в те же сроки переехали в дом А. Я. Булгакова. Там спустя несколько дней, 28 октября, Надежда Осиповна и родила сына Михаила, который вскоре умер.

Между тем в стране шли военные приготовления. Императорские полки, гвардейские и армейские, проводили передислокацию и постепенно направлялись к западным рубежам России. Все понимали, что решительная схватка с Бонапартом, «брань племён» (I, 110), неминуема.

С 1811 года Сергей Львович Пушкин входил в состав дирекции Московской комиссариатской комиссии, где контролировал дела «по денежному отделению, бухгалтерии о деньгах и по казначейству»[185]. Важными интендантскими вопросами ему довелось заниматься и в ходе Отечественной войны, и позднее, во время заграничных походов русской армии.

В ночь с 11 на 12 июня 1812 года французы и их союзники форсировали Неман и вторглись в пределы Российской империи.

И быстрым понеслись потоком Враги на русские поля… (I, 61).

Россы отступили и долго молча отступали.

Уже в конце августа Московская комиссариатская комиссия руководила работами по вывозу из столицы воинского имущества. Благодаря «всем действиям чиновников» на исходе лета удалось спасти огромные запасы: в Нижний Новгород было отправлено 1700 подвод и 23 барки «нужнейших вещей»[186]. Вместе с «вверенными им вещениями» эвакуировались в город на Волге и члены дирекции. Среди них находился и Сергей Львович Пушкин с семейством и дворовыми людьми.

Туда же, в Нижний Новгород, прибыли летом и М. А. Ганнибал, и В. Л. Пушкин, и другие пушкинские родственники.

Из документов, недавно введённых в научный оборот С. К. Романюком, явствует, что осенью 1812 года военный советник С. Л. Пушкин занимался поставками вооружений и обмундирования для резервов армии, которые сосредоточивались в Муроме, Арзамасе и Лукоянове. В декабре того же года он был назначен «управляющим комиссариатскою комиссиею, учреждаемою в Орле». Спустя месяц-другой эта комиссия перебралась в город Белицу Могилёвской губернии, а потом — в Белосток и далее, в местечко Венгрово под Варшавой.

В Царстве Польском и завершилась для Сергея Львовича война с Наполеоном Бонапартом. Военный советник и кавалер не поладил с начальством, был снят с должности и получил приказ явиться в Петербург «для ответственности»[187]. В феврале 1814 года С. Л. Пушкин сдал дела, но уезжать из Варшавы не торопился. Лишь осенью он очутился в Северной столице, где его с нетерпением поджидало семейство.

Надежда Осиповна с детьми Ольгой и Львом, а также М. А. Ганнибал, изрядно постранствовавшие во время войны, уже весною того года точно находились в Петербурге[188]. (В пушкинской есть относящаяся к 1814 году фраза: «Приезд матери»; XII, 308.) В апреле девятилетний Лёвушка выдержал экзамены и был принят в Царскосельский Благородный пансион, недавно открытый при Лицее. Отныне он обучался по соседству с братом Александром и периодически общался с ним[189]. Из «Ведомостей Лицея» следует, что Н. О. Пушкина и сестра Ольга часто навещали обоих. С октября 1814 года в списке посетителей воспитанников начал фигурировать и Сергей Львович. Порою на свидания в Царское Село в 1815–1816 годах приезжала вся пушкинская «фамилия».