Читать книгу "Зависимый мозг. От курения до соцсетей. Почему мы заводим вредные привычки и как от них избавиться - Жадсон Брюер"

Теперь я перестал «идти по минному полю» и с трудом добираться до окончания очередного сеанса с пациентом и начал задавать вопросы. Я больше не пытался читать малопонятное и постоянно меняющееся руководство по лечению, а представлял себя на месте пациента, постоянно чувствующего себя не в своей тарелке и ищущего новый источник выработки дофамина, который принесет лишь временное облегчение. Мы смогли проникнуть в суть проблемы. Я перестал ощущать внутренний конфликт и вину за то, что не провожу со своими пациентами-«пограничниками» дополнительных сеансов. Мне стало ясно, что это принесет больше вреда, чем пользы, а в клятве Гиппократа, которую я произнес, на этот счет говорится вполне определенно: прежде всего не навреди. Когда я начал применять этот подход в работе и учиться на полученном опыте, мне полегчало. Я мог помочь пациентам выработать более стабильное восприятие самих себя и картины мира. Первым делом мы ввели правило: всегда начинать и заканчивать сеансы вовремя, чтобы исключить прерывистое подкрепление, и это приводило к стабилизации процесса обучения и формирования привычек. Такой прием кажется до смешного простым, но на удивление эффективным. Я больше не чувствовал себя солдатом «на передовой», состояние пациентов улучшилось. Я сотрудничал с ними не для того, чтобы справиться с их симптомами, а для того чтобы помочь им улучшить свою жизнь. Мы перешли от полумер к реальному решению проблем.

Возвращаясь к концепции субъективных установок: я не исключал возможности, что обманываю себя, думая, что у меня все отлично получается с моими пациентами. Возможно, своим поведением они давали мне положительное подкрепление — в данном случае не отказываясь от моих услуг и не уходя к другому врачу, — пытаясь сделать мне приятное (вознаграждение для обеих сторон). Чтобы убедиться, что речь не идет о простой подмене одного подкрепления другим, я разговаривал с коллегами и читал лекции об анализе пограничного расстройства с точки зрения обучения на основе вознаграждения (у ученых и клиницистов отлично получается указывать на ошибки в теориях и методах лечения). Этот подход не показался моим коллегам бредовой идеей. Когда я обсуждал на планерках случаи своих пациентов, ординаторы благодарили меня за то, что я помог им «уйти с передовой», поскольку теперь стали лучше понимать, а значит, и лечить своих пациентов. А затем мы вместе с одним отважным старшим ординатором и несколькими коллегами по научным исследованиям опубликовали коллегиально рецензированную статью (отличный способ продвижения своих идей в широкие массы) под названием «Расчетная модель пограничного расстройства личности: нарушение формирования представлений о себе и других на основе телесного опыта»[43].

В статье мы предложили алгоритм объяснения симптомов пограничного расстройства, который «мог бы принести пользу при лечении, направленном на лежащую в основе заболевания патофизиологию». Видя, что пограничное расстройство развивается по предсказуемым правилам, мы разработали методы его лечения. Эти принципы помогли нам точнее, чем раньше, выявить ключевые причины и факторы, способствующие его развитию. Так, например, изменение характера обучения на основе вознаграждения приводит к значительному изменению субъективных установок «пограничников». Точно так же, как я не мог примириться с употреблением Лэнсом допинга, несмотря на очевидные доказательства у меня перед глазами, люди, страдающие пограничным расстройством, особенно в эмоционально неуравновешенном состоянии, часто неверно интерпретируют действия и результаты этих действий (свои и окружающих людей). Подобные заблуждения, в свою очередь, приводят к неспособности точно считывать психические состояния (как свои, так и окружающих людей). Наличием этого психологического барьера можно объяснить, например, чрезмерное внимание, изливаемое «пограничниками» на людей, с которыми они начинают отношения. Такой сильный интерес им самим кажется оправданным, но другим людям — явно гипертрофированным и даже отталкивающим. И что же происходит, когда их партнер по романтическим отношениям начинает отдаляться? Если моя базовая установка — потребность в любви (внимании), я предполагаю, что и другой человек хочет того же, и даю ему еще больше любви вместо того, чтобы немного отступиться и подумать о том, как он воспринимает эту ситуацию. А именно о том, что он, возможно, задыхается в этих отношениях. Иными словами, у людей с пограничным расстройством личности возникают трудности с обучением на основе вознаграждения, им сложно прогнозировать результат межличностного взаимодействия. Как в случае с наркозависимостью, когда поиск наркотика отнимает у человека много времени и моральных сил, «пограничники», сами того не осознавая, могут искать внимания к себе как средства заполнить глубокое чувство пустоты. Им регулярно необходимы кратковременно действующие «впрыски» дофамина.

Как мы рассматривали ранее, трудности в обучении такого типа не ведут ни к чему хорошему. В результате человек теряет время и не достигает цели, хотя стремится к стабильности в отношениях и в жизни в целом. Усильте эту тенденцию в десять раз — и в результате вы получите личностные черты, которые попадают в разряд патологии, включая эмоциональную лабильность (то есть частое наступление кризисов, воспринимающихся пациентом как конец света) — еще один характерный признак пограничного расстройства. Люди с таким типом личности измучены постоянным лихорадочным поиском. И все из-за того, что простой процесс обучения пошел не так.

Возвращаемся в середину спектра

Приведенный выше анализ личностей с крайними вариантами обучения на основе вознаграждения, приводящими к формированию чрезмерного или недостаточного чувства собственной значимости, помогает лучше понять и осмыслить человеческую природу. Знание того, что мы постоянно осуществляем мысленное модулирование, весьма полезно. Мы можем использовать эту информацию для осознания своих моделей, чтобы они не слишком часто вводили нас в заблуждение или не заставляли зацикливаться на чем-то и чтобы мы, следовательно, смогли сэкономить время и силы.

Понимание того, как действуют наши субъективные установки, способно помочь нам вернуть модели в нужное русло, когда они выбиваются из него. И теперь у нас есть возможность более четко понимать, откуда эти установки берутся. А именно — примерно из середины спектра, на одном конце которого находится кинозвезда, думающая «посмотрите, как я великолепна», а на другом — отвергнутая актриса, сидящая за кулисами и плетущая интриги, чтобы оказаться перед камерой. Поиск внимания, подкрепления или любого другого типа обожания может вызвать у нас состояние зависимости, которое подпитывается нашими субъективными установками, а затем само еще больше укрепляет эти установки. Если мы просто поймем, в чем наши взгляды субъективны, это станет началом процесса постепенного снятия «очков», искажающих наш взгляд на мир. Осмысление того, как и когда наши субъективные установки перестают правильно функционировать, может стать первым шагом к их обновлению.

Как я упоминал ранее, способность использовать информацию о субъективных установках с целью улучшить собственную жизнь начинается с работы со своим «компасом стресса», который помогает нам анализировать свои действия. В главе 2 мы рассмотрели, каким образом социальные сети содействуют нашему зацикливанию на самих себе. И все же технологии только начинают приближаться к тому, что мы сами как социальные существа делали на протяжении тысячелетий. Например, что мы чувствуем в тот момент, когда кто-то нам льстит? Не содержит ли возникающее при этом теплое чувство элемент приятного волнения? Разве мы не радуемся этому и не стремимся к большему? А что происходит, когда мы постоянно тешим чье-то эго, как я неосознанно делал при общении с моим коллегой? Что от этого получает он или она и что получаем мы сами? Я-то уж точно получал наказание за свое незнание в виде необходимости снова и снова выслушивать «мистера Совершенство».