Читать книгу "Иосиф Сталин. От Второй мировой до "холодной войны". 1939-1953 - Джеффри Робертс"

Капитуляция Франции и конец советско-германского пакта

До капитуляции Франции в июне 1940 г. советско-германский пакт сослужил Сталину хорошую службу. Сделка с Гитлером позволила СССР не участвовать в войне, отвратила кошмарную возможность советско-германского конфликта на Восточном фронте, при котором Великобритания и Франция оставались бы в стороне, дала время укрепить оборону страны. Были сделаны территориальные и политические приобретения в Польше и Прибалтике. Возвращение к политике Рапалло в отношениях с Германией было очень выгодно с точки зрения экономики, очень уместным был и нейтралитет Германии во время «зимней войны». Конечно, выгода в этом случае совсем не была односторонней: Гитлер тоже получил очень много преимуществ. Особенно важным из них было то, что он смог беспрепятственно осуществить вторжение в Польшу, не опасаясь, что ему придется вести войну на два фронта. Оглушительный успех немецкой молниеносной войны в Западной Европе нарушил этот баланс. После капитуляции Франции 22 июня 1940 г. Гитлер получил неограниченный контроль над континентальной Европой. Великобритания, которой с недавнего времени управлял Черчилль, была намерена не сдаваться, но было сомнительно, что она сможет сопротивляться и Гитлеру, и соблазнительным призывам к заключению мирного договора. Теперь Сталин столкнулся с перспективой окончания европейской войны и подписания мирного договора, условия которого будут продиктованы победителем – Германией.

Реакцией Сталина на эту новую ситуацию стал ряд инициатив, направленных на то, чтобы оптимизировать территориальные приобретения Советского Союза в дальнейших военных действиях. В середине июня 1940 г. Сталин начал усиливать свое влияние в Прибалтике. Опасаясь интриг прибалтийских националистов и проникновения немцев в этот регион, Сталин потребовал создания просоветских правительств в Эстонии, Латвии и Литве и оккупации всех трех стран Красной Армией. Он возобновил попытки создать сферу влияния Советского Союза на Балканах. В ответ на донесения о неминуемом вступлении Италии в войну Молотов обратился к Риму с предложением о разделе «сфер влияния» на Балканах с Италией и Германией. 10 июня Италия все же вступила в войну, и дипломатические усилия Советского Союза еще более активизировались. Кульминацией их стало сделанное Италии 25 июня предложение признать превосходство СССР в районе Черного моря в ответ на признание Советским Союзом гегемонии Италии в Средиземноморье78. 26 июня Молотов представил послу Румынии ультиматум с требованием вернуть СССР Бессарабию (в настоящее время эта территория входит в состав республики Молдова). Он также потребовал, чтобы Румыния уступила СССР Северную Буковину – территорию с украинским населением, на которую Советский Союз раньше не претендовал. Через два дня Румыния уступила советским требованиям. Приобретение Бессарабии позволило укрепить оборону советских военно-морских баз в Одессе и Севастополе, а оккупация Северной Буковины – закрепить сухопутную связь между Бессарабией и Украиной. Граница СССР и Румынии теперь проходила по северо-восточному берегу устья Дуная, что давало Москве право претендовать на участие в контроле транспортного движения по реке79. Как и Западная Белоруссия и Западная Украина, Бессарабия и Северная Буковина были очень быстро включены в состав СССР. Подобный процесс вхождения в состав СССР в июле 1940 г. начался и в странах Прибалтики. Хотя большинство населения выступало против этого процесса, живущее в крупных городах активное левое меньшинство приветствовало оккупацию территории Красной Армией и требовало установления советской власти и присоединения к СССР. Такие радикальные настроения части населения дали Москве основание пересмотреть отрицательное отношение к «советизации». К середине августа во всех трех прибалтийских странах были проведены фальсифицированные выборы в народные ассамблеи, члены которых затем, как и следовало ожидать, проголосовали за вхождение в СССР80.

Сталин рассматривал все это как меры по укреплению обороны и как предварительные шаги к мирной конференции, на которой должен был обсуждаться переход советско-германского альянса в новую стадию. Однако с точки зрения Гитлера действия Сталина выглядели как угроза и провокация. Захват Сталиным Прибалтики был интерпретирован как часть плана по развертыванию вооруженных сил вдоль восточной границы Германии. Попытка Москвы использовать Италию в качестве посредника по разделу сфер влияния на Балканах рассматривалась как экспансия. Ввод Красной Армии в Бессарабию и Буковину ставил под угрозу поставки нефти в Германию с нефтяных месторождений Плоешти в Румынии.

Еще большие подозрения Гитлера вызвало назначение нового посла Великобритании в Советском Союзе. Стаффорд Криппс прибыл в Москву в середине июня и привез с собой личное письмо Черчилля Сталину. Черчилль предупреждал Сталина об угрозе, которую представляла собой гегемония Германии в Европе, и предлагал начать обсуждение проблем, которые могли возникнуть из-за этого в осуществлении интересов Великобритании и Советского Союза. Во время встречи с Криппсом 1 июля Сталин отверг инициативу Великобритании. На заявление Криппса о том, что Великобритания борется за поддержание равновесия сил в Европе, Сталин ответил, что хотел бы «изменить старое равновесие в Европе, которое действовало против СССР. Как известно по результатам переговоров, англичане и французы не пошли в этом вопросе навстречу. Это послужило базой сближения СССР с Германией… если идет вопрос о восстановлении равновесия и, в частности, установлении равновесия в отношении СССР, то мы должны сказать, что согласиться на это не можем». Далее он сказал Криппсу, что «считает еще преждевременным говорить о господстве Германии в Европе. Разбить Францию – это еще не значит господствовать в Европе. Для того, чтобы господствовать в Европе, надо иметь господство на морях, а такого господства у Германии нет, да и вряд ли будет… при всех встречах, которые он имел с германскими представителями, он такого желания со стороны Германии – господствовать во всем мире – не замечал… он не исключает, что среди национал-социалистов есть люди, которые говорят о господстве Германии во всем мире. Но… есть в Германии неглупые люди, которые понимают, что нет у Германии сил для господства во всем мире»81. Через две недели после этой встречи Молотов представил графу Фридриху фон дер Шуленбургу, послу Германии, немного приукрашенный, но достаточно точный отчет о разговоре Сталина с Криппсом82. Главная мысль Сталина была ясна: он хотел дать Гитлеру понять, что намерен развивать советско-германские отношения. Эту же идею выразил Молотов в своем выступлении перед Верховным Советом 1 августа 1940 г.: он высмеял появившиеся в прессе слухи о том, что Советский Союз считает новое положение Германии в Европе неприятным и опасным. Напротив, сказал Молотов, советско-германский пакт теперь имеет еще большее значение, чем когда либо, и основывается не на «преходящих обстоятельствах, а на коренных национальных интересах обеих стран»83.

Гитлер, однако, был уверен, что в англо-советских отношениях что-то назревает и что Великобританию вдохновляет способность СССР выступать в качестве противовеса власти Германии в Европе. 31 июля Гитлер заявил своему верховному командованию: «Англия надеется на Россию и Соединенные Штаты… Россия – фактор, на который больше всего полагается Англия. Когда Россия будет раздавлена, последняя надежда Англии рассыплется в прах. Тогда Германия станет госпожой Европы и Балкан. Решение: уничтожение России должно быть частью этой борьбы. Весна 41. Чем скорее Россия будет раздавлена, тем лучше. Нападение может достичь цели, только если корни российского государства подорваны одним ударом»84.