Читать книгу "Дэн Сяопин - Александр Панцов"

Весной 1928 года произошло и еще одно важное событие. Дэн Сяопин женился на той самой симпатичной девушке с короткой стрижкой, тоненькими черными бровями и чуть припухлыми губами — Чжан Сиюань, с которой познакомился в Москве. Она вернулась на родину осенью 1927 года, через восемь месяцев после Дэна, и какое-то время работала на севере Китая, в городе Баодине, после чего переехала в Ухань, где, как и Дэн, стала сотрудничать в Секретариате ЦК. Тут-то Дэн Сяопин, ставший ее начальником, и стал ухаживать за ней. Понять его легко: он был молод, а Чжан — не только красива, но и добра, весела, чистосердечна и предана партии до самозабвения. С ней многие пытались заигрывать, но она выбрала московского знакомого, несмотря на то что тот был ниже ее ростом почти на десять сантиметров. Вместе с ним осенью 1927 года она переехала в Шанхай, и через какое-то время молодые люди стали жить вместе. Пышную свадьбу сыграли в дорогом сычуаньском ресторане в центре Шанхая: как-никак, Дэн был «богатым торговцем». На свадьбе присутствовали их ближайшие друзья: Чжоу Эньлай с супругой, Чжэн Чаолинь с невестой, Ли Вэйхань и другие, всего более тридцати человек. Чжан выглядела неотразимой: с аккуратно уложенной элегантной прической, в туфлях на высоких каблуках и длинном шелковом платье-ципао с разрезами до бедер. Она «была редкостной красоты», — вспоминал много лет спустя Дэн Сяопин208.

Банкет стоил огромных денег, но мало кто знал, что оплатил его отец Дэна, с которым тот связался, переехав в Шанхай209. Папаша Вэньмин, уважавший обычаи, не мог «потерять лицо», не выделив средств на свадьбу сына — пусть «непутевого», но все же любимого. Вот ведь как бывает!

А сын вскоре вновь отплатил отцу черной неблагодарностью. Узнав, что его папаша, постепенно выправив финансовое положение, занялся бизнесом (вместе с несколькими односельчанами Вэньмин основал в Пайфане шелкоткацкую фабрику, начав поставлять шелк в Шанхай), Дэн от его имени попросил заем у его городских партнеров. Те дали: им и в голову не могло прийти, что «богатый торговец», старший сын уважаемого ими человека, — обыкновенный мошенник. Дэн же, получив изрядную сумму, передал ее на нужды партии210, после чего недолго думая поменял место жительства.

А ведь он знал, что в семье отца не было лишних денег. Да, папаша Вэньмин занимался бизнесом, но и иждивенцев у него на шее хватало. После смерти матери Дэна в 1926 году он привел в дом новую супругу, урожденную Сяо. Она родила ему четвертого сына, которого назвали Сяньцин (Обогнавший Цинов [то есть бывшую правящую династию маньчжуров]). Но через несколько месяцев жена заболела и вскоре скончалась. Невезучий Вэньмин женился в четвертый раз, теперь на вдове, у которой имелась девятилетняя дочь от первого брака. Звали его новую жену Ся Богэнь, и происходила она из довольно бедной семьи бурлака, таскавшего баржи по реке Цзялинцзян, притоку Янцзы. Была она всего на пять лет старше Дэн Сяопина, но в отличие от него с раннего детства познала нужду и страдания. Будучи ребенком, она потеряла сначала старшего брата, а потом мать. Едва родив дочь, овдовела. Ее отец не имел ни одной сотки земли, и прокормить себя, дочь и внучку ему было очень трудно. Так что брак с Вэньмином оказался для Ся Богэнь и ее дочери спасением. Тем более что Вэньмин стал воспитывать ее ребенка как собственного и даже дал приемной дочери имя в соответствии с генеалогической хроникой своего клана — Сяньфу (возможный перевод — Самый красивый лотос). А вскоре у него от Ся Богэнь родился еще один ребенок — новая дочка, которую он назвал Сяньжун (можно также перевести как Самый красивый лотос: иероглифы «фу» и «жун» — синонимы).

Иными словами, Дэн Вэньмин помимо себя должен был кормить, поить и одевать свою мать, бабушку Дэна, которая была еще жива, жену, троих сыновей (двое из них на его деньги уже получали образование) и двух дочерей. Конечно же ему было нелегко. А он, невзирая на это, продолжал еще помогать и блудному сыну, неизменно демонстрировавшему неблагодарность. Поистине это был добропорядочный гражданин. Не случайно его ценили в уезде и в 1928 году даже назначили начальником управления стражи Гуанъани и командиром батальона уездной самообороны, в котором насчитывалось от шестисот до семисот солдат. А в 1929 году сделали еще и советником объединенных отрядов стражи восьми уездов211. В его довольно большом чайном доме (100 квадратных метров) по торговым дням всегда было полно народа: люди приходили пообщаться, поиграть в кости и послушать умного человека: Лао Дэн (Почтенный Дэн) разрешал споры, давал советы, а нередко и помогал обездоленным212. По воспоминаниям односельчан, «этот человек со свисающими вниз длинными усами» неизменно вызывал «уважение окружающих и как хороший хозяин, и как военачальник, и как общественный деятель, и как судья»213.

Между тем после свадьбы молодые переехали в небольшой двухэтажный дом, арендованный Чжоу Эньлаем и Дэн Инчао в западной части международного сеттльмента, в узком тупичке Цзуньи недалеко от оживленной улицы Сяоша дулу (сейчас это дом 11 в тупике номер 24 близ улицы Сиканлу). Чжоу с женой поселились на втором этаже, а Дэн Сяопин с Сиюань — на первом.

Дни шли за днями, а обстановка в городе всё ухудшалась. Коммунистов искала не только охранка Чан Кайши, но и полиция международного сеттльмента и французской концессии, где собственно и находились главные учреждения ЦК китайской компартии. Так что скрываться становилось все труднее. Дэн вспоминал:

«Подпольная работа в Шанхае была очень трудной, ради революции рисковали головой. Мы не фотографировались, не ходили в кино… Во время подполья меня ни разу не арестовывали — редкостная удача. А вот опасностям подвергался много раз. И два случая были особенно памятными.

Однажды я пошел на встречу с Ло Инуном и, закончив с делами, вышел через черный ход. А в это время к парадным дверям подъехала полиция, чтобы арестовать Ло Инуна. Всё это заняло меньше минуты. Впоследствии Ло Инун был расстрелян.

Был еще один случай. Мы с Чжан Сиюань жили в доме Чжоу Эньлая. В то время наш Особый отдел [отвечал за безопасность руководства] работал хорошо, мы всегда были в курсе, когда тайная полиция обнаруживала местожительство Чжоу Эньлая или собиралась провести обыск, и немедленно съезжали с квартиры. Но однажды меня в такой момент не оказалось в Шанхае, и я ничего не знал. Подошел к дому, постучал в дверь, а тайная полиция там уже проводила обыск. К счастью, среди полицейских был наш агент. Он громко сказал, что сейчас откроет дверь. Не услышав условного ответа, я тотчас скрылся. Правда, потом мы почти полгода боялись даже подходить к этому переулку. В обоих случаях решали секунды»214.

Что же касается ситуации в Китае в целом, то она развивалась по-разному. В большинстве городов, как и в Шанхае, свирепствовала гоминьдановская полиция. Но на границе Хунани и Цзянси, в Хубэе, Шэньси и некоторых других сельских районах набирало силу советское движение. В июне — июле 1928 года для оценки политической ситуации и выработки долговременной линии партии был созван VI съезд КПК. В связи с белым террором в Китае заседания съезда проходили в СССР — в селе Первомайское Наро-Фоминского района Московской области. На съезд с соблюдением всех правил конспирации прибыли 118 делегатов (84 — с решающим голосом и 34 — с совещательным). Среди них — знакомые нам лица: Цюй Цюбо, Чжоу Эньлай, Ли Лисань, Чжан Готао и Цай Хэсэнь. Дэн Сяопин вместе с Ли Вэйханем и еще двумя крупными партийными работниками, Жэнь Биши и Ло Дэнсянем, остались в Шанхае215. Им было поручено руководить повседневной работой ЦК. Ли Вэйхань рассказывает: «Во время работы VI съезда я и Жэнь Биши получили приказ остаться для работы и охраны ЦК; заведующим Секретариатом был Дэн Сяопин. С апреля по сентябрь 1928 года, то есть вплоть до возвращения новых руководителей ЦК, местом проведения заседаний была… двухкомнатная квартира на верхнем этаже здания [в самом центре международного сеттльмента] за театром „Тяньчань“ [театр «Небесной жабы»], который находился на проспекте Сымалу [ныне Фучжоулу] в Шанхае… В комнате у окна, обращенного на запад, стоял маленький столик, и во время заседаний Сяопин сидел за ним и вел протокол… В те времена каждый день в девять часов утра я, [Жэнь] Биши и Сяопин собирались вместе для обсуждения текущих дел — либо в этом месте, либо на верхнем этаже магазина на соседней улице неподалеку»216.