Читать книгу "Звезда моей души - Татьяна Устименко"

— А чем конкретно он так сильно тебя зацепил? — с любопытством поинтересовался Джайлз, останавливаясь и присоединяясь к небольшой толпе. — Вроде бы человек как человек — ничего особенного.

Но в его глазах уже зажегся неяркий испытующий огонь, вызванный моей наблюдательностью и неуемной жаждой новых знаний.

— Нет, он точно не такой, как все. — Я негодующе мотнула головой, выражая протест. — В нем присутствует нечто возвышенное, выбивающееся за рамки обычной повседневной приземленности.

— Для скромной воспитанницы приюта ты проявляешь слишком зрелую проницательность и поразительно тонко чувствуешь людей, — с одобрением проговорил чародей, ласково погладив меня по плечу. — Ты начинаешь вызывать у меня огромное уважение, Йона.

Я смущенно покраснела:

— Так кем же все-таки является этот мальчик?

— Пилигримом и уличным бардом, — коротко пояснил Джайлз, шаря в кармане своей мантии и извлекая серебряную монету достоинством в один риель.[5]— Они не входят официально ни в одну из гильдий, просто свободно скитаются по Лаганахару и самостоятельно зарабатывают себе на хлеб. Пикантная особенность его судьбы заключается в том, что подобных мальчиков обычно кастрируют еще в раннем младенчестве, дабы избежать утраты красивого тонкого голоса.

— Кастрируют? — не поняла я.

— То, что мешает плясать плохому танцору, тем более не поможет хорошему певцу, — с ноткой презрения рассмеялся чародей, бросая монету мальчишке, ловко поймавшему ее прямо в полете. — Присмотрись к нему повнимательнее, и ты поймешь, что на самом деле он далеко не так молод, каким кажется на первый взгляд.

Желая лично удостовериться в правдивости слов мага, я шагнула ближе, остановившись как раз напротив певца. От этих движений мой капюшон немного сдвинулся назад, частично открыв уши и волосы. Я быстро поправила плащ, но мальчишка уже впился бдительным взглядом в неосторожно рассекреченные детали моей необычной внешности и потрясенно вскрикнул.

— Эль… — шокированно начал он, но тут его расширенные от возбуждения зрачки в упор встретились с моими сиреневыми глазами.

Певец тут же прикусил язык и замолчал, а я в свою очередь заметила широкие седые пряди, мелькающие среди его белокурых локонов, и паутинку из морщинок, предательски змеящуюся возле глаз. Бродячий певец оказался далеко не мальчишкой, хоть и умело пользовался своей обманчиво юной внешностью.

— Ты… — экзальтированно шептал он, не отводя от меня своего безумного взора. — Ты — Наследница! Я чувствую присутствие могучего крылатого зверя, слышу его рев, вижу оскал острых зубов… И он стоит у тебя за плечом…

— Мальчишка пророчествует! — возмущенно охнул какой-то дюжий мужлан в одежде метельщика.

— Скорее бредит, — ехидно поправил тощий целитель. — Возможно, он обкурился конопли.

— Сумасшедший! — боязливо взвизгнула какая-то женщина. — Гоните его в шею, чтобы он не накликал на нас беду!

— Да-да, гоните! — слаженно подхватила толпа.

— Не сметь! — Джайлз повелительно вскинул ладонь, мгновенно оборвав все негодующие вопли. — Разве вы не знаете, что все помешанные особо любимы судьбой, а через их уста пророчат сами боги? Кто посмеет обидеть избранника богов? Не ты ли? — Его палец обличающе указал на трусливо отшатнувшегося крепкого парня, подпоясанного кожаным фартуком мясника. — Или ты? — Он язвительно хмыкнул в сторону визгливой бабы, тут же молчком увильнувшей в сторону.

— Правильно! — донеслось из толпы, зачарованной силой убеждения молодого мага. — Безумец неприкосновенен!

Я восхищенно сглотнула, получив наглядное подтверждение недавнего урока Джайлза, сумевшего подчинить себе толпу.

— Спой нам, пророк! — между тем мягко попросил чародей, обращаясь к замершему певцу. — И не бойся, здесь тебя не тронут.

— Какую песню ты желаешь услышать, заступник? — сипло выдавил еще не оправившийся от испуга певец.

Джайлз едва открыл рот, намереваясь озвучить заказ, как вдруг я ощутила острый укол интуиции и попросила, невежливо перебивая чародея:

— Спой нам то, что подсказывает твое сердце!

Джайлз изумленно хлопнул ресницами, но утвердительно кивнул, поддержав мою просьбу.

— Я сам не помню, когда и от кого узнал эту необычную песню, — негромко пробормотал бродячий бард, вынимая маленькую гитару из привешенной за спиной сумки. — Я не понимаю, о чем в ней говорится, но сейчас мне почему-то хочется спеть именно ее…

Он немного помолчал, а потом плавно тронул струны своего инструмента, рождая непривычную нашему слуху мелодию, нежную и печальную. После вступительных аккордов в музыку гармонично вплелся его голос — звонкий, высокий, но при этом невыразимо плачущий и дрожащий, словно исполняющий гимн утерянной любви. Толпа зачарованно замерла, внимая разливающейся над площадью песне.

Я умоляю — промолчи

О том, что с нами не случилось,

От счастья выбросив ключи,

Я отдаюсь судьбе на милость.

Я не твоя, и ты не мой,

Чужие мы, и в этом горе

Не примет небо нас домой,

Волной холодной смоет море.

Ведь нынче в выборе своем

Мы предпочли пески разлуки,

Остался в сердце ты моем,

А я в твоем, себе на муки.

Меж нами тайны страшной грех,

Что, не сдержавши зова плоти,

Презрели сложности помех,

Соединив сердца в полете.

Так не ропщи в плену оков,

Себя судьбе своей вручи,

Мы много взяли у богов,

От счастья выбросив ключи…

Судя по содержанию и стилю, эта песня должна была исполняться женщиной, а отнюдь не мужчиной и волшебным образом передавала ауру невыносимого горя, постигшего героиню стихов. Я напряженно вслушивалась в куплеты, и мне показалось, будто они предназначены только для меня, но вот, увы, я пока не в состоянии постигнуть глубокий смысл, вложенный в их строчки. Однажды я, уверена, все-таки узнаю имя автора этих стихов и непременно разберусь в тайном смысле печальных слов, очевидно имеющих непосредственное отношение как к моему прошлому, так и к моему будущему. А возможно, я даже сумею помочь в том страшном горе, что причинили неизвестной мне девушке, проникновенно оплакивающей свои безвозвратно ушедшие чувства…

— Приди в себя, Йона! — Чародей бережно тронул меня за плечо, вырывая из плена грез. — Ты явно уловила в этой песне нечто большее, чем мы, сумевшие постичь лишь ее красоту и благозвучность. Но признаю, я никогда не встречал столь талантливого исполнителя и не слышал столь душераздирающих стихов.

— Сьерр певец! — Из толпы выступил толстый важный господин и вежливо поклонился едва замолкшему барду. — Я придворный капельмейстер. Разрешите мне выразить восторг перед вашим талантом и пригласить вас в королевскую театральную труппу. Там вы сможете добиться несказанного успеха, а также получите возможность жить в тепле и сытости до конца своих дней.